Россия — Советский Союз, 1946–1991 гг. - Евгений Спицын

Весной 1954 г. в журнале «Знамя» появились первые главы романа Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго», а в «Новом мире» — повесть И.Г. Эренбурга «Оттепель», название которой затем приобретет нарицательный смысл, и стараниями наших записных либералов станет неофициальным названием всей хрущевской эпохи.

Однако эту первую «оттепель» уже в мае 1954 г. сменили новые «заморозки». В центральной партийной печати была опубликована целая серия разгромных статей на повести, статьи и пьесы В.Ф. Пановой, И.Г. Эренбурга, В.В. Померанцева, Ф.А. Абрамова, Л.Г. Зорина, А.Б. Мариенгофа, С.М. Городецкого, А.Н. Яновского и других, которые подвергли резкой критике за их «клеветнический характер на советскую действительность». В июле 1954 г. под председательством Н.С. Хрущева состоялось заседание Секретариата ЦК, на котором А.Т. Твардовский за «политическую незрелость» и подготовку к печати своей антисоветской поэмы «Теркин на том свете» был снят со своего поста и заменен главным редактором «Литературной газеты», известным советским поэтом и писателем Константином Михайловичем Симоновым, который, будучи кандидатом в члены ЦК, всегда оставался верным солдатом партии на идеологическом фронте.

В декабре 1954 г. на II съезде Союза писателей СССР первые «оттепельные» произведения были осуждены как проявление «стихийности» в развитии советской литературы, что полностью противоречило самим основам социалистического реализма и руководящей роли партии в литературном процессе. На этом же съезде в отставку с поста многолетнего руководителя союза был отправлен выдающийся советский писатель Александр Александрович Фадеев, который в последние годы находился в творческом кризисе. Новым главой СП СССР был избран член ЦРК КПСС, известный советский поэт А.А. Сурков, который был стойким и проверенным проводником линии партии в советской литературе. К большому сожалению, так и не приняв «хрущевской оттепели» и его секретного доклада, находясь в состоянии длительной депрессии, в мае 1956 г. А.А. Фадеев застрелился, направив перед смертью письмо новым руководителям партии и государства. В этом предсмертном послании великого гражданина и писателя были такие душераздирающие строки: «Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии и теперь уже не может быть поправлено... Тот путь, которым собираются исправить положение, вызывает возмущение: собрана группа невежд, за исключением немногих честных людей... Литература — это высший плод нового строя — унижена, затравлена, загублена. Самодовольство нуворишей от великого ленинского учения... привело к полному недоверию к ним,... ибо от них можно ждать еще худшего, чем от сатрапа Сталина. Тот был хоть образован, а эти — невежды. Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушивается подлость, ложь и клевета, ухожу из этой жизни».

Консервативная линия развития литературы, связанная с большими сомнениями по поводу взятого курса на развенчание сталинского курса и необходимости прекращения борьбы с космополитизмом, получила трибуну в журналах «Октябрь» и «Нева», которые в тот период возглавляли писатели В.А. Кочетов и А.И. Черненко.

Таким образом, вскоре после смерти И.В. Сталина четко обозначились две непримиримых группировки советских литераторов — «либералов» и «консерваторов», породивших затем все разнообразие направлений в литературно-художественной и общественной жизни страны. Часть творческой интеллигенции, ставшая на сторону хрущевской реформации, и высокопарно назвавшая саму себя «шестидесятниками», поначалу не имела ничего общего с либерализмом как идейным течением, и выступала пока лишь с позиций «чистого» свободомыслия и свободы творчества. Также ничего общего с консерватизмом как идейным течением, не имели и их оппоненты, приверженность которых к «устаревшим традициям» не предполагала «буржуазного национализма» или воскрешения прежних традиций и порядков императорской России. Просто они увидели в критике сталинского культа угрозу основам социалистического строя, но в силу традиционной партийной дисциплины не могли выступать открыто против начавшейся борьбы с этим культом.

Возникшая в литературно-художественной среде «групповщина» стала проблемой всей последующей истории советской культуры. Позднее эту ситуацию довольно точно обрисовала известная писательница Л.Н. Васильева в своей книге «Дети Кремля», где предельно откровенно писала: «В нашем литературном мире, разделенном на правых — славянофилов и левых — западников, лакмусовой бумажкой для определения принадлежности писателя к тому или иному лагерю был еврейский вопрос. Если ты еврей, значит, западник, прогрессивный человек, если полукровка — то тоже. Если ни того, ни другого, но муж или жена евреи, то это дает тебе право на вход в левый фланг. Если ни того, ни другого, ни третьего, то ты должен в своем творчестве проявить лояльность в еврейском вопросе, а иначе — ты консерватор и ретроград».

Конфликт групповых интересов в писательской среде перешел в открытую фазу уже в апреле 1955 г. — марте 1956 г., когда требования реабилитации бывших космополитов и расследования конкретной вины ряда литературных чиновников вызвали упреки в «реваншистских настроениях» со стороны тех писателей, которые обличали космополитизм. Наличие «групповщины» в литературной среде осуждалось уже на II съезде Союза писателей СССР, где о ней предельно правдиво поведал крупнейший советский писатель, один из лидеров русского национального течения в литературе Леонид Сергеевич Соболев.

Жесткий идеологический контроль со стороны официальных партийных и творческих структур над литературой и искусством вновь несколько ослаб. Ответственность за перегибы прежних лет была полностью возложена на И.В. Сталина и А.А. Жданова, а «невинно» пострадавшие в годы сталинского культа B. Э. Мейерхольд, Б.А. Пильняк, И.Э. Бабель, И.И. Катаев и другие деятели советской культуры были полностью реабилитированы. Тогда же появились и новые издания запрещенных прежде Н.С. Гумилева, С.А. Есенина, М.И. Цветаевой, А.А. Ахматовой, М.М. Зощенко и других «опальных» писателей и поэтов.

После XX съезда КПСС, когда началась новая волна «оттепели», либеральный лагерь практически полностью взял под контроль всю обстановку в крупнейших региональных писательских организациях и стал оказывать сильное влияние на многие столичные литературные журналы и газеты, прежде всего, «Новый мир», «Юность» и «Литературную газету», ставшие их основной трибуной. Главным центром притяжения всей либеральной интеллигенции стал журнал «Новый мир», редакцию которого в июне 1958 г. вновь возглавил выдающийся советский поэт Александр Трифонович Твардовский. К сожалению, именно здесь на волне второй «оттепели» были опубликованы самые бездарные и даже злобные, но политически актуальные произведения ряда новых литературных флюгеров, в том числе роман В.Д. Дудинцева «Не хлебом единым» и рассказы А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор».

В декабре 1960 г. в журнале «Юность» была опубликована статья критика C.Б. Рассадина «Шестидесятники» о писателях нового литературного поколения, их героях и читателях, название которой затем приобретет нарицательный смысл. Позднее ряд известных «шестидесятников»: Е.А. Евтушенко, А.Н. Рыбаков, В.П. Аксенов и Ф.М. Бурлацкий, с присущей им скромностью, объявят себя «совестью нации» и «интеллектуальной элитой» советского общества, идейными противниками кровавого сталинизма, самыми стойкими борцами с советским тоталитарным режимом и духовными вождями «горбачевской перестройки».

Гораздо позднее, уже в новейшее время, С.Б. Рассадин опубликовал составленный одним из идейных прорабов «горбачевской перестройки», горьким пьяницей Ю.Ф. Карякиным список видных «шестидесятников», в который он включил более 80 имен, в том числе К.П. Паустовского, Ю.О. Домбровского, П.А. Антокольского, А.А. Тарковского, И.А. Бродского, В.П. Некрасова, Я.В. Смелякова, С.С. Наровчатова, Б.А. Слуцкого, Ю.М. Даниэль, Ю.В. Васильева, С.П. Щипачева, Ю.Н. Нагибина, A.А. Вознесенского, Ю.В. Трифонова, К.Ш. Кулиева, В.Л. Кондратьева, В.Н. Войновича, Д.А. Гранина, Б.Ш. Окуджаву, Л.Э. Разгона, А.Н. Рыбакова, Р.И. Рождественского, А.М. Адамовича, О.В. Волкова, А.А. Иванова, З.Е. Гердта, Б.А. Чичибабина, B.С. Розова, Л.З. Копелева, Б.А. Ахмадулину, Н.Н. Матвееву, И.Л. Лиснянскую, Е.А. Камбурову, В.А. Долину, Е.Б. Рейна, С.Б. Рассадина, И.И. Шварца, Е.А. Евтушенко, Ю.В. Давыдова, Ф.А. Искандера, В.Я. Мотыля, Б.М. Сарнова, В.Ю. Никулина, К.Я. Ваншенкина, А.М. Володина, М.М. Хуциева, М.М. Козакова, А.И. Приставкина, В.П. Аксенова, А.В. Жигулина, А.С. Кушнера, А.П. Межирова, Ю.Ч. Кима, О.Г. Чухонцева, Р.Л. Габриадзе, Д.А. Чарквиани, Н.М. Коржавина, Л.В. Карпинского и других видных представителей тогдашней литературы и киноискусства. При этом Ю.Ф. Карякин, когда уже стало можно, цинично признался, что «мы ругали И.В. Сталина, но это был эзопов язык, потому что по-настоящему нам хотелось ругать В.И. Ленина». Хотя, конечно, этот список далеко не полный, а включение в ряды «шестидесятников» таких крупных советских и русских писателей и поэтов, как К.П. Паустовский, О.В. Волков, Я.В. Смеляков, Р.И. Рождественский и С.С. Наровчатов, вообще вызывает массу вопросов.