Легенда о розе. Цена предательства - Ольга Рузанова

- Ирма.

Остановившись, приваливаюсь спиной к стене. Молча наблюдаю, как Алекс ко мне приближается. Когда он подходит настолько близко, что моих рецепторов достигает его запах, я неожиданно робею. Потупив взгляд, кусаю губы, как барышня на первом свидании.

- Что?..

- Поговорим?

Пожав плечами, киваю.

- Поговорим.

Он встает так близко, что с каждым вздохом, я глотаю его запах. Это невыносимо. Быть так близко и не иметь возможности прикоснуться.

Оперевшись одной рукой в стену над моей головой, он какое-то время просто молчит. Я, глядя в то место, где ворот черной футболки граничит со смуглой кожей шеи – тоже.

- Как дела?

- Бабушка болеет.

- Да, я знаю… Там все серьезно.

- Да, ей все хуже и хуже…

Мы снова замолкаем. Я грызу губы и безуспешно пытаюсь восстановить сбившееся дыхание. Алекс, задрав голову кверху, чешет языком зубы.

- Почему ты вернулся? - наконец, решаюсь спросить я.

- Помочь хочу, - отвечает после секундной заминки.

- Это из-за покушения?

- Из-за него тоже.

Оттолкнувшись от стены, я начинаю двигаться в сторону своих комнат. А что я хотела услышать? Что он вернулся из-за тоски по мне?

Хотела, глупая, хоть и знала, что не услышу.

- Ирма, - Алекс идет шаг в шаг со мной. Не отстает, - теперь из дома выезжаешь только со мной.

- Хорошо, что еще?

- Каждый свой шаг согласовываешь со мной. Рассказываешь о каждом странном звонке, услышанном слове, взгляде.

- Даже так? – усмехаюсь тихо.

- Даже так.

Торможу у двери и, развернувшись к нему, складываю руки на груди.

- У тебя уже есть предположения, кто бы это мог быть?

Алекс немного склоняется над моим лицом. Не спеша, рассматривает его, останавливает взгляд на губах. Чувствую в низу живота неожиданный толчок. Растерявшись, слегка дергаюсь и отворачиваюсь.

- Есть, но я пока не уверен на сто процентов.

Я невольно ежусь.

- Андрей его вычислил?

- Андрей очень помог это сделать.

- Как мне себя вести?

- Естественно, - прочищает горло, - и еще, Ирма… одна просьба…

- Какая?

На языке вертится что-то типа «Попросишь не обижать Лену?», но я в последний момент его прикусываю.

- Окружающие должны думать, что я вернулся именно к тебе.

- Почему?

- Чтобы не вызывать подозрений. Версия правдоподобная.

- То есть, на людях мы должны изображать пару? – немного подумав, спрашиваю я.

- Если тебе не сложно.

- Мне нет, - хмыкаю негромко, - а тебе? Лена не будет против?

- Не будет.

- Спокойной ночи, - развернувшись, вхожу в комнату и закрываю дверь перед его носом.

Стою, не шевелясь, около нее еще несколько минут. Алекс тоже не уходит. Наконец, слышу тяжелый вздох, его тихое «Спокойной ночи» и удаляющиеся шаги.

Глава 40.

Глава 40.

Ночью уснуть не выходит. Слишком часто бьется сердце, слишком много мыслей в голове, слишком много воспоминаний.

Едва дождавшись восьми утра, звоню в больницу.

- Ей хуже стало, - говорит врач, - ночью делали диализ.

- Она в сознании?

- Сейчас – да.

- Я приеду, - говорю в трубку и отключаюсь.

Какая бы опасность мне не угрожала, я не могу не попрощаться с бабушкой.

Одевшись в брючный костюм, закалываю волосы в высокую прическу. Немного подкрашиваю глаза и наношу румяна на бледные щеки. На кухне наспех выпиваю чашку горького кофе и иду к дяде в кабинет. Он любит поработать там с утра.

Стукнув в дверь, сразу ее открываю.

- Доброе утро, - неожиданно смущаюсь, встретившись глазами с Алексом.

Сидя напротив дяди, он просматривает какие-то бумаги.

- Доброе, - отвечают мне.

- Бабушке хуже, - произношу сипло, чувствуя, как горло сдавливает спазм.

- Я уже знаю. Сейчас поедем.

Сам дядя тоже выглядит неважно. Взгляд уставший, кожа бледная, а в уголках глаз залегли ярко-выраженные морщины.

- Машина готова, можем ехать, - говорит Алекс, поднимается со стула и, подойдя, берет мою ладонь.

Я мгновенно камею. Он ведет меня по коридору, а я, стараясь не отставать, переставляю непослушные ноги и смотрю на наши сцепленные руки. Мои пальцы дрожат, Алекс сжимает их крепче.

Только оказавшись на крыльце, я вспоминаю, что мы изображаем влюбленных. Играем роли.

Подавившись разочарованием, я все же сдерживаю порыв вырвать свою руку. Послушно иду рядом и даже улыбаюсь, когда он помогает мне сесть в бронированный джип.

Дядя устраивается рядом, а Алекс и Михаил впереди. Следом за нами выдвигается машина сопровождения, в которой едут Лев, Андрей и Алексей.

В больнице Грозовой позволяет себе еще большую вольность. Ведет до реанимации, обняв за плечи, и со стороны мы действительно выглядим, как пара.

- Только, пожалуйста, не долго, - просит доктор, запуская нас с дядей в палату.

Бабушка не спит, дыша открытым ртом, смотрит в потолок, а услышав посторонний шум, скашивает глаза в нашу сторону.

- Привет, ба… - шепчу тихо.

Она моргает, переводит взгляд на дядю. Делает еле заметный жест рукой, призывающий его склониться ниже. Понимая, что она хочет ему что-то сказать, отхожу к окну.

Смаргивая слезы, терпеливо жду своей очереди. Бабка хрипло шепчет, дядя больше молчит, иногда поддакивает.

- Ирма, подойди, - зовет он, отходя к двери, - я в коридоре подожду.

От меня не укрываются слезы на его глазах, но решаю сделать вид, что не заметила их, потому что дядя ненавидит слабость.

- Как ты, ба?..

- Немного мучиться осталось… - хрипит с трудом.

Судорожно вздохнув, я закусываю губы изнутри. Аккуратно беру сухую ладонь в руки и подношу ее к губам.

- Приехал? – спрашивает тихо, и мне кажется, я вижу проскользнувшую на ее изможденном лице улыбку.

- Приехал…

- К тебе…

- Нет, ба, не ко мне, - качаю головой.

- К тебе, дура… - шепчет еле слышно, - смотри, не просри…

Не спорю. На миг представив, что это правда, улыбаюсь сквозь слезы.

- Я постараюсь…

- Дочку Лизкой назови.

- Хорошо.

Внезапно ее лицо расслабляется, глаза закатываются.

- Ба!

- Все… иди…

Склонившись, я порывисто прижимаюсь к еле вздымающейся груди, затем целую впалые щеки. Бабушка болезненно морщится.

- Иди, внучка…

- Ирма Сергеевна, - слышу над головой голос реаниматолога, - довольно, не мучайте ее.

Кивая, бросаю на нее последний взгляд и выхожу в коридор, где сразу же попадаю в объятия дяди. Алекс стоит рядом, но