Осака - Галина Навлицкая

В целом цветная гравюра на дереве сыграла большую роль в художественном отражении новых черт, свойственных буржуазной городской культуре в средневековой Японии. Долгое время гравюры школы Укиё-э не признавались представителями феодально-аристократических верхов. Художественно неприемлемый для японца высшего общества грубый лубок — цветная гравюра в изобилии шла туда, где она встречала своего ценителя и покупателя, — на рынки японских городов, и прежде всего на главный рынок страны — Осакский. Гравюры не только осакских мастеров, отражающих непосредственно местный колорит, но и многих крупнейших мастеров из Эдо находили здесь постоянный и с каждым десятилетием все более растущий спрос. Как правило, цветные гравюры, отражающие характерные черты городской и сельской жизни, были понятны и соответствовали идеалам труженика в любом уголке страны. В то же время ксилография школы Укиё-э представляла собой серьезное явление в художественной жизни средневековой Японии.

Гнев комаэ но моно

Литература, театр и изобразительное искусство исследовали жизненную позицию купца, прославляя его активность и жизнелюбие, неутомимость в стремлении отвоевать себе место в жизни города, и в то же время достаточно откровенно «срывали маски», показывая жестокость и хитрость, изворотливость и неуемную жажду наживы.

Деловая часть населения — осакские купцы были известны в самых отдаленных уголках Японских островов. Оптовые торговцы-скупщики разъезжали по феодальным поместьям, скупали разнообразные изделия местных ремесленников, а также сельскохозяйственную продукцию и везли на продажу в Осака. Хотя основным мерилом ценности оставался рис, денежное обращение в токугавский период уже получило широкое распространение. Князья, мелкие феодалы стремились обратить в деньги часть своего дохода в виде риса, поступавшего к ним от крестьян. Благодаря этому особое значение приобретала деятельность осакских какэя — купцов-оптовиков, скупавших за наличный расчет рис во владениях феодалов. Для самурайства такая сделка была выгодной, поскольку избавляла его не только от хлопотной поездки в далекий Осака, но и от унизительной с точки зрения самурайского морального кодекса деятельности — самому заниматься торговлей.

Какэя не только скупали рис, но и финансировали князей в счет будущего урожая. Тем самым они постепенно начали оказывать сильное экономическое давление на феодальные кланы. Огромные суммы, которые получали купеческие фамилии какэя от операций с рисом, стали для многих из них основой создания крупного капитала, широкой торговой деятельности.

Вместе с тем обогащение купеческих семей выражалось и в широком приобретении и использовании предметов роскоши, строительстве дорогих домов, бесконечных тратах на веселую жизнь. В районе Сэмба выросло множество дорогих ансамблей — дома со строгими, изящными фасадами и интерьерами из драгоценных сортов дерева, наполненными уникальными изделиями художественного ремесла — расшитыми и расписными ширмами, разнообразными золотыми, серебряными, лаковыми, костяными вещами, драгоценным фарфором и, наконец, бесценными произведениями искусства. В северной части Сэмба (она называлась Китахама или Китаваки) десять знаменитых купеческих фамилий, известных как Дзюнин Рёгаэ, в том числе Коноикэ Дзэнэмон, Тэннодзия Тохэй, Хираноя Тохэй, соревновались в устройстве и роскошных резиденций, и богатых лавок. Каждое из десяти купеческих семейств, воспользовавшись нуждами быстро развивающегося денежного обмена, как в провинциальных городах, так и в самом Осака — в Китахама, Имабаси, Кораибаси — открыло еще и меняльные конторы, приносившие им немалые барыши. Их появление связано с тем, что в течение всего периода Эдо (с начала XVII до середины XIX в.) в ходу были и золотые и серебряные монеты.

Выпуск большой золотой монеты (обан) был установлен Хидэёси Тоётоми в 1588 г. Сразу после битвы при Сэкигахара (1600), ознаменовавшей приход к власти Токугава Иэясу, Токугава отдал приказ о чеканке золотой монеты. На следующий год Токугава объявил о введении и серебряного стандарта. Монетный двор Эдо пустил в обращение обан, кобан (большая и мелкая золотые монеты) и тёгин (серебряная монета).

Осакская монетная система базировалась на серебряном стандарте. Серебряные пластинки, сначала известные как тёгин и мамэйтагин, официально были признаны монетами и стали называться итибугин и нибёгин. Чтобы их обменять, требовалось множество обменных пунктов, так как осакский стандарт имел распространение по всему Центральному району до Эдо.

Семейства купцов быстро обогащались, в их руках концентрировались богатства, несмотря на законодательную борьбу бакуфу с «роскошью», формальные запреты для всех горожан носить шелковые одежды, покупать золотые и серебряные изделия, строить просторные дома. Ограничения касались не только одежды, но и причесок, ежедневного и праздничного стола.

По мнению известного государственного деятеля — регента при несовершеннолетнем сёгуне Иэнари (1786–1793) Мацудайра Саданобу, на протяжении примерно восьмидесяти лет (XVIII в.) тяга к роскоши являла все новые и новые феномены. Накидка хаори из шелка с набивным рисунком была тогда настолько уникальна, что в столичном районе Суда ее имел только один человек, и он, чтобы не оскорблять этим соседей, надевал хаори лишь тогда, когда отправлялся в другой район города. Через сорок лет хаори такого типа — явление обычное, так же как гэта и дзори, отделанные вельветом, их носят все столичные девушки и женщины. Теперь никто на них даже внимания не обращает. Для того чтобы пресечь эту «тягу к экстравагантности», сёгунат в период Сётоку (1711–1716) запретил продажу одежды, материал на которую дороже шестисот момме[35] серебра за кусок длиной около двадцати двух метров, украшать одежду вышивкой, ткачество новых по характеру и декоративности материалов, разработку новых шаблонов для ручной накатки на ткани и т. д.

В период Кёхо (1716–1735) правительство опубликовало несколько приказов об излишествах ежедневного и праздничного стола. Пресекалась деятельность компаний, поставлявших по очень высоким ценам на городской рынок зелень и овощи зимой. Правительство установило употребление их только в сезоны, начало и конец которых устанавливались специальными приказами городских властей.

Пресекалась и «роскошь» в строительстве и оформлении жилищ. В 1715 г. по указу сёгуната даже самым богатым представителям торгового сословия строго запрещалось поселяться в кварталах самурайства. Естественно, предосудительным считалось сооружение богатых домов в ремесленно-купеческих районах.