Пророчество кровавой расы - Влада Крапицкая

Когда-то у нас была кошка Чуча. Я подобрала её маленьким котёнком. Она была очень смешная и сразу напомнила мне один из старых мультиков про котёнка, которого называли чучело-мяучело. Её тельце было страшно худым, а голова и уши большими, и я почему-то сразу начала называть её чучело-мяучело, а потом эта кличка сократилась до Чучи. Я её очень любила, а особенно мне нравилось, когда вечерами она приходила в мою комнату и, ложась мне на грудь, смотрела на меня своими жёлтыми глазами. Казалось, что она смотрит мне прямо в душу и вот теперь у меня такие же жёлтые глаза. Это пугало, и я хотела видеть в зеркале свои глаза. Хотя когда-то немало натерпелась и из-за них. В школе мне часто в спину бросали "ведьма" из-за чёрного цвета глаз и было очень обидно, потому что зла я никогда никому не желала.

Сняв с себя бельё, я включила воду и встала под душ. Помывшись, я почувствовала себя лучше и вытеревшись полотенцем, снова обернулась одеялом. Платье с клуба было глупо одевать, а оборачиваться небольшим полотенцем тоже не хотелось, другой же одежды в комнате не было, хотя я точно помнила, что в санатории, когда появился Марк, я была в халате. "Не мог же он меня в одном белье привезти из-под Перми в Екатеринбург" — от одной это мысли становилось стыдно. "Ладно, потом разберёмся. Если они думают, что я буду вечно сидеть в комнате, завернувшись в одеяло то глубоко ошибаются. Заодно проверю, насколько мне готовы предоставить свободу действий".

Вернувшись в комнату, я опять села в кресло и погрузилась в раздумья пытаясь предугадать дальнейшие действия вампиров и примириться с тем, что теперь я сама вампир. Раздавшийся стук в двери заставил меня врасплох, и я с огромным трудом спокойно сказала:

— Войдите.

На пороге появился Марк и, улыбнувшись, произнёс:

— Проснулась? Как себя чувствуешь?

— Хорошо, — ответила я, когда он присел на корточки перед креслом, и посмотрел на меня.

— Рад это слышать.

Я решила задать вопрос, который волновал меня больше всего, и на который я могла получить более — менее правдивый ответ.

— Что с тем парнем, который вчера приехал с нами? Он… жив? — последние слова дались мне с трудом.

— Жив. Хочешь ещё его крови? Сейчас прикажу, чтобы его прислали, — Марк поднялся и успел сделать два шага к столику, на котором стоял телефон.

— Не надо! — я с облегчением выдохнула. "Значит, парень жив!". — Отпустите его домой.

Он вернулся назад и опять присев передо мной, тихо сказал:

— Амалия, его бессмысленно отпускать.

— Почему?

— Давай я тебе кое-что расскажу про нас, — он протянул свою руку и попытался взять меня за ладонь, но я тут же исподлобья посмотрела на него и спрятала руки по одеяло. Он вздохнул и продолжил. — Как только вампир зовёт за собой человека и кусает его, то он сразу становится рабом укусившего вампира. Мы это называем зовом крови. Человек полностью теряет способность принимать самостоятельные решения и в состоянии исполнять только приказы своего хозяина. Мы не знаем, почему так происходит, но человек привязан к вампиру до самой смерти. Ты думаешь, нам доставляет удовольствие убивать людей? Нет, поверь, но у нас нет другого выхода. Если бы так не происходило, то мы, укусив человека и напившись его крови, отпускали его восвояси. Мы практиковали и такое, но когда поняли, что люди просто медленно умирают без своего хозяина, то решили использовать их до самой смерти. Если мы отпустим сейчас того парня, то он будет долго и мучительно умирать, а ты проголодавшись пойдёшь искать себе новую жертву, и сделаешь своим рабом не одного человека. Понимаешь? Более гуманно использовать одного человека, чем пять, и каждого из них обречь на мучительную смерть. И именно из-за зова крови я обратил тебя, иначе ты бы умерла, потому я убил твоего хозяина.

От слов Марка мне стало не по себе. "Я убила того парня из клуба в тот момент, когда укусила его! Нет, когда позвала за собой!" — в душе всё замерло от этой мысли. Было омерзительно это осознавать.

— А если не кусать людей? — шёпотом спросила я. — Можно, например, взять шприцом кровь из вены?

— Чтобы насытиться нам надо около пятисот миллилитров крови, а это большое количество для одного человека. Но дело даже не в этом, мы могли бы брать такое количество у двух или трёх людей, но это всё равно не решает проблемы. Человек неосознанно подпадает под наше влияние, даже если вампир не пьёт его кровь напрямую. Именно поэтому мы называем это зовом крови, а не зовом укуса или как-то по-другому. Как только кровь человека пробует вампир, образовывается своего рода ментальная связь и разорвать её или побороть невозможно.

Мне вспомнилась одна передача, в которой рассказывалось, что взятая на анализ кровь меняла свои свойства, если с человеком что-то случалось и мне стало не по себе. "Я буду убивать людей независимо от того, хочу я этого или нет. То, что я вчера испытывала я не смогу побороть" — эта мысль испугала меня, и я решила задать последний вопрос в надежде, что выход всё же есть.

— А кровь животных?

— Ты не сможешь ей насытиться. Мы пробовали и этот вариант, но большая часть вампиров умирала, выпив крови животных. Мы не усваиваем её, а для некоторых это яд, — он смущённо посмотрел на меня. — Пойми простую истину — теперь ты не человек, а вампир. Ты хищник. И тебе необходимо отбросить все моральные ценности людей и научиться жить по-новому. Вспомни дикую природу. Ведь ты не осуждаешь льва за то, что он охотиться на грациозных ланей, правильно? Это его природа и образ жизни. Или он убьёт, чтобы выжить, или сам умрёт от голода, третьего не дано.

— Я не хочу так жить, — прошептала я. — Убийства не по мне. Я лучше умру.

— Хочешь умереть? Тогда я буду откровенным с тобой до конца и расскажу, как умирает от жажды вампир, — невозмутимо сказал Марк. — Мы умираем не за день или месяц, а десятилетиями. Сначала ты начнёшь быстро стареть и дряхлеть. На это уйдёт около двух десятилетий. И при этом тебя будет мучить нестерпимая жажда. То, что ты вчера чувствовала в клубе, будет преследовать тебя каждую секунду, и поэтому будет казаться, что ты проживаешь не секунду, а десять. И чем дольше жажда будем терзать тебя, тем медленнее будет идти время. А если ты всё же выдержишь это, то испытаешь ещё более страшные муки, потому что потом твой организм станет, грубо говоря, есть тебя саму. Я видел такое собственными глазами и поверь, это очень страшно. Вампир мучается ещё около десяти лет и это самое страшное десятилетие. Ты будешь постепенно высыхать, и превращаться в живую мумию…

— Хватит! — от картин, возникающих в голове, мне стало тошно, а по телу прошла дрожь отвращения — так умирать я не хотела. — Я думаю, есть способы умереть быстро и безболезненно, — зло произнесла я.