Когда вырастают дети - Ариадна Борисова

Под стать детской оказалась вся квартира с множеством прекрасных вещей – просторная прихожая, кухня, зал, спальня новых родителей – крохотное дерево в керамическом ведерке на окне!

Еда была необычайно вкусной, и Принц снова опечалился: он-то здесь обжирается супом харчо и поджаренными сосисками, а Русалочка лежит больная в палате!

– Что грустим? – весело спросил Эдуард Анатольевич. – Хватит кукситься, Принц, в выходные пойдем в зоопарк!

Мужу Мамы нравилось прозвище мальчика.

– А в цирк можно?

– Да, – кивнула Мама. – Возьмем билеты и сходим.

– С Русалочкой?

Непонятно переглянувшись с Мамой, Эдуард Анатольевич глубоко вздохнул:

– Ты уж прости, должен сообщить тебе неприятную новость. Русалочка тяжело больна. Собрался большой врачебный консилиум. Доктора выяснили, что вылечить в нашем городе девочку не удастся, поэтому ближайшим же самолетным рейсом ее отправили в московский медицинский институт.

– Это из-за м-мороженого? – спросил Принц, заикаясь.

– Нет, заболевание наследственное.

– Что у нее болит?..

– Сердце, – снова вздохнул Эдуард Анатольевич. – Да не горюй же ты так, поправится! В Германии, Англии или в Америке лучшие врачи вылечат обязательно. Родственники девочки, возможно, согласятся привезти ее к нам в гости, когда она станет взрослой.

– Какие родственники? – Принц возил по тарелке вилкой и ничего перед собой не видел. – У Русалочки их нет. Папа замерз в прошлом году…

– Ах да, ты же не знаешь, – вмешалась Мама, – звонила директор детдома и сказала, что, к сожалению, девочку нам не отдадут. В другой стране у нее обнаружилась родная тетя. Она искала племянницу давно и была счастлива найти.

– В какой стране?

– Неизвестно, – развел руками Эдуард Анатольевич. – Тетя с мужем прилетели в Москву, в тот медицинский институт, и после обследования собираются тотчас же вернуться с девочкой обратно. Врачи говорят: нужна срочная операция, нельзя медлить! Все случилось так быстро, так неожиданно… Мы ничего не могли поделать…

Принц боялся пошевелиться. У него плакало и по всему телу жарко расплескивалось сердце.

Мама не пустила его в школу. День, и второй день до обеда он пролежал на своем диване в обнимку с плюшевым мишкой. Принц молился. Он вспомнил, как бабушка молилась у висящей в углу небольшой картинки, нарисованной темными красками. С картинки смотрел строгий Бог в нимбе и грозил кому-то тремя длинными пальцами. Остальные Бог сжал. Принц молился Ему, чтобы операция прошла удачно и Русалочка выздоровела. О том, что не увидит ее, он не мог думать. В голову слетались страшные мысли о смерти, Принц гнал их от себя. Он подумает о встрече с Русалочкой когда-нибудь потом… потом, лишь бы она осталась жива.

Мама тихо открывала дверь детской:

– Мультики начались. Пойдем?

– Пока не хочу.

– Не расстраивайся, мой мальчик, все будет с ней хорошо.

– Я знаю.

Плакать, лежа головой на Маминых коленях, было так горько и сладко. От нее пахло вкусными духами, натуральным, не ячменным кофе и тем, что она в это время готовила. Тефтелями, борщом, каким-то дивным соусом с летучим ароматом укропа и перца…

Они сходили в парк. Принц катался в ярко раскрашенной вагонетке. Вагончик стремительно мчался по крутым изгибам гремучего желоба, ухал в спирающую дыхание пропасть, в глубину железных кишок, и птицей возносился вверх, к свету. Сидящие рядом дети весело вопили, одна девочка визжала почти без остановки. Мама смотрела на Принца из-за низкой ограды аттракциона и кричала вместо него. Она боялась за своего мальчика, и ему было приятно.

Мама почему-то выкинула почти всю его детдомовскую одежду, и они отправились за новой в «Детский мир». Огромный магазин шумел, болтал скороговоркой, бурлил людьми, как сеть рыбой! Принц крепко ухватился за Маму, чтобы не потеряться… ой! Какой конь! Серый в яблоках, с облачно белой гривой и хвостом! Деревянный, но совершенно настоящий! Среди других больших игрушек на невысоком помосте прекрасный конь сразу бросался в глаза.

– Он тебе понравился?

– Да! – Принц выпустил Мамину ладонь.

– Подожди меня немножко здесь, хорошо? Я куплю тебе рубашки в школу, приду и мы возьмем коня.

– Ладно!

Она возьмет ему коня! Принц с благоговением погладил пухлую облачную гриву. Может, когда никто не слышит, конь ржет потихоньку и стучит о пол лакированным копытом… Под копытами – доска и колесики… ну и что! Принц сядет на коня верхом, посадит впереди себя Русалочку…

– Мальчик, ты почему плачешь? Ты чей?

Он теперь не мог ответить: «Я из детдома», поэтому просипел сквозь слезы и сопли:

– Мамин.

– А мама где? – пристала, как репей, пожилая женщина в голубой косынке.

– Покупает рубашки…

– Мама! – закричала вдруг женщина. – Мама, у вас тут сын плачет!

Вокруг столпились люди.

– Бежит! – засмеялся какой-то старик. – Глаза навыпучку – бежит! Ребенка забыла!

Народ расступился, и примчавшаяся Мама обняла Принца:

– Мальчик! Мой мальчик! Ну что же ты… Я ж на две минуты всего… а ты плачешь…

Они стояли посреди многолюдного отдела игрушек, обнявшись, потерянная мать и найденный сын. Никто уже не плакал, стало неинтересно, и толпа разошлась.

– Не успела рубашки взять, очередь длиннющая, – вздохнула Мама. – Завтра сама схожу. Пойдем, коня купим.

– Нет.

– Он тебе разонравился? Ты его уже не хочешь? А что ты хочешь?

– Раковину, – прошептал Принц.

Мама помолчала, глядя на него внимательно, с легкой, ему показалось, досадой.

– Ракушки здесь не продаются.

– А где?

– В другом магазине. Зачем она тебе?

– У бабушки были раковины. Я любил ими играть.

Принц сказал правду… и неправду. Зажмурившись на мгновение, он дал себе слово, что соврал Маме в первый и последний раз.

В маленьком магазине, где пахло рыбьим кормом, кроме них покупателей не было. Тут продавались всякие приспособления для аквариумов и живописные рыбки, резвящиеся в сосудах разных конфигураций. Стеклянный прилавок с морскими украшениями находился не в центре, а сбоку. Подойдя к нему, Принц замер. Сказочно прекрасные домики моллюсков лежали на черном бархате в обрамлении из камешков и снежных коралловых веточек: обыкновенные серые рожки и со звездчатыми кромками, узкие винтообразные и овальные пятнистые, гофрированные гребешки и витиеватые конусы. Одна – как вышитая белая тюбетейка… и еще одна. По сравнению с ней остальные выглядели бирюльками.

Мальчик вцепился пальцами в деревянную обшивку стекла. Раковина превышала в размерах две ладони взрослого человека. Если поставить ее вверх заостренной вершиной, формой она напоминала маковку старинной церкви. Самую красивую башню из набора открыток «Москва». Выпуклости в спиралях цвета беж, словно облитые жидким стеклом, украшали коричневые полумесяцы, сильно отогнутые края широкого входа были волнисты и переходили в нежное перламутрово-оранжевое устье.