Щит побережья. Книга 1: Восточный Ворон - Елизавета Дворецкая

– Этого не может быть! – Хеймир негромко засмеялся и качнул головой. – Таких не бывает!

– Пойдем посмотрим! – упрашивала девочка. – А вдруг бывает!

– Позови маму, – предложил Хеймир, которому сейчас не хотелось идти на пристань.

– А мама опять ждет Скальда, – наябедничала Сванхильд и обиженно надула губки. – Она не захочет. Он всегда по утрам приходит.

«И по вечерам тоже», – мысленно дополнил Хеймир.

– Иди сюда, посмотри, какой красивый щит сделал дядя Агнар, – предложил он вслух и посадил девочку к себе на колени, чтобы и она поглядела на отделку щита. – Вот мы повесим его на столб в гриднице, и про него скажут, что он освещает собой весь дом!

– А кто это? А почему они… – Сванхильд мигом отвлеклась, водя пальчиком по серебряным фигуркам и невнимательно выслушивая объяснения Агнара.

Хеймир слегка покачивал племянницу на коленях и тихо посвистывал, думая о своем. Сванхильд была удивительно хорошенькой девочкой – круглощекой, румяной, с ясными глазками, с золотистыми колечками волос на гладком лобике. До женского платья она еще не доросла, и Альвборг, старшая сестра Хеймира, наряжала ее в две-три рубашки одна красивее другой, украшенные то вышивкой, то ленточками шелка, то золотой тесьмой. Все это она шила и вышивала сама, поскольку любила рукодельничать и гордилась собственным искусством. Особенно весело ей было сидеть за шитьем в последние месяцы, когда рядом с ней сидел Сторвальд Скальд… Вот, даже девочка и то заметила. Надо будет все же поговорить с Альвборг. Хеймир не ждал богатых плодов от такого разговора, но все же надо попытаться обратить ее мысли в другую сторону. Конечно, Альвборг – вдова и сама распоряжается собой, но сейчас неподходящее время для сплетен.

– Наследник! Ты здесь! Я так и знал! – Из сеней заглянул один из конунговых хирдманов. – Как пошел слух, что Агнар закончил, так я и знал… Так вот! – сам себя перебил он. – Говорят, к Стюрмиру приплыли квитты. Там квиттингский корабль, и с ними Эгиль Угрюмый. У него такой потешный корабль – с рогатой жабой на штевне. Это какой-то новый…

– Я же говорила! – закричала Сванхильд и заболтала ножками, требуя свободы. Хеймир мигом спустил ее на пол. – Я же говорила, что там рогатая жаба, а ты не верил!

– Что за квитты? – Хеймир посмотрел на хирдмана. – Кто-то знакомый есть? Это люди его сына?

Тот пожал плечами, почесал в затылке:

– Я толком не знаю. Знакомых вроде не видели. Их встретил Сторвальд Скальд и сразу повел к Стюрмиру. Я решил тебе сразу сказать, а там уж не знаю.

– Молодец! – одобрил Хеймир. – Собери еще трех-четырех человек, возьмите Гутхорма и идите к Стюрмиру. Пусть Гутхорм расспросит, что за гости и не нуждаются ли в чем.

Хирдман кивнул и вышел. Хеймир стоял возле стола, задумчиво поигрывая серебряной цепью у себя на груди. Вернее, одной из трех или четырех серебряных цепей разной длины, толщины и вида, которые висели у него на шее, путаясь в длинном, белом с желтизной мехе накидки. Эта накидка была выкроена из шкуры настоящего белого медведя и служила неоспоримым доказательством того, что такие звери действительно существуют. Молва утверждала, что Хеймир Наследник сам и убил медведя, выдержав жестокий бой. Сам Хеймир это отрицал, но почитателей его доблести это не смущало. Не убил? Ну и что? Убил бы, если бы встретил!

Слэтты Эльвенэса очень гордились сыном своего конунга и звали его Наследником как бы в ожидании тех времен, когда он станет конунгом. На нынешнего конунга Хильмира, спокойного, трезвого и расчетливого, им тоже не приходилось жаловаться, но его сын многим казался молодым богом. Он был высок, строен, красив, и диковинная накидка из шкуры белого медведя выделяла его в толпе, казалось, для того, чтобы восхищенному взгляду было легче его отыскать. Длинные русые волосы он не заплетал в косу, а просто связывал в хвост – густые пряди лежали красиво и сами собой завивались на концах в колечки. На висках Хеймира уже в двадцать пять лет серебрилась ранняя седина, и слэтты воспринимали это как знак его необычайной мудрости. Действительно умный человек, Хеймир нисколько не гордился тем преклонением, которое его окружало. Его гордость была более глубокого свойства: сам он настолько несокрушимо верил в превосходство своего рода и ума, что ему не требовалось доказывать это превосходство кому-либо, в том числе и самому себе. Его отличало непринужденное и уверенное достоинство, которое не мешало ему быть приветливым и дружелюбным даже с простолюдинами. Знатные люди признавали его первым в своей среде, простой народ боготворил. Хеймир Наследник казался живым талисманом, охраняющим покой и благоденствие слэттов, и те уверенно смотрели в будущее, ожидая в ближайшие полвека необычайного расцвета своей земли.

– Так что – прислать в гридницу? – спросил Агнар, положив ладонь на щит. – Или ты захочешь сначала его испытать?

– Я не сомневаюсь, что его прочность не уступает его красоте. Ты хорошо поработал, Агнар. – Хеймир одобрительно кивнул. – Этот щит станет настоящим светилом нашего дома. А свет понадобится уже скоро. Я думаю, этим гостям Стюрмира надо будет устроить пир. Так что пошли его сейчас же в гридницу и скажи, чтобы повесили возле моего места.

Попрощавшись, Хеймир вышел из домика. Трое хирдманов, ждавшие его на дворе, вскочили и пошли следом. Наследник негромко насвистывал, что служило признаком задумчивости, и никто не спросил, понравился ли ему щит. Сванхильд прыгала рядом, норовя скакать на одной ножке и изредка хватаясь за руку дяди, и Хеймир шел неспеша, чтобы она успевала. Торопиться пока что некуда. Эти квитты только сейчас приплыли, значит, им нужно время на беседу со Стюрмиром. Может быть, у них и нет никаких особенных новостей. Хотя в стране, где идет война, новости есть всегда. Да такие, что лучше бы их не было. Наверное, и квитты наконец заметили, что их конунг слишком здесь загостился. Так или иначе, их приезд должен что-то изменить. Затягивать с ответом дальше – невозможно. Придется принимать какое-то решение.

Перед воротами конунговой усадьбы и на широком дворе толпился народ, но, завидев белую накидку Наследника, все расступались. Перед крыльцом навстречу ему бросилась Хвита, молодая рабыня, приставленная к Сванхильд.

– Вот ты где! – Девушка всплеснула руками. – Наследник, ну зачем ты взял ее с собой! Мы ее искали, искали…

– Где конунг? – спросил Хеймир, передавая Хвите руку девочки.

– В покое. – Рабыня махнула рукой в сторону дома. – А йомфру Альвборг собралась на берег. Говорят, пришел какой-то чудесный корабль…

Хеймир кивнул, подтверждая, что ему это известно, и пошел к дверям дома.

Конунг слэттов Хильмир не любил шума, и потому в его доме имелось несколько пристроек, недоступных посторонним. В гриднице хохотали хирдманы, но Наследник прошел через нее, лишь одним ухом по привычке ловя обрывки разговоров.

– …говорю тебе, такое копье и двух хороших ударов не…

– …а тут он вылезает, весь в каше, а тут ее муж…

– …они еще на прошлом тинге жаловались, что Орм Косой…

Ничего особенного, короче. Если повествования о каше и муже еще имеют успех, стало быть, ничего нового в Эльвенэсе не происходит. Мельком Хеймир глянул на резные столбы, которыми было ограждено его место напротив отцовского – на одном из них уже сегодня будет висеть новый щит. И намекнуть бы Сторвальду Скальду насчет щитовой песни – самому до вечера не успеть, будет не до того… На квиттов это должно произвести впечатление. У них нет таких искусных мастеров, как Агнар Оружейник. У них вообще мало что есть, кроме знаменитого Волчьего Камня в святилище Тюрсхейм и залежей железной руды в горах и долинах. И ради этого ввязываться в войну с Торбрандом Троллем, который, что про него ни говори, еще ни разу не был побежден? Хугин* и Мунин*!

– Ну, как там мой щит? – осведомился Хильмир конунг, завидев входящего сына. Ради этого он даже оторвался от тавлейной* доски, за которой сидел с Фридгейром, старым воспитателем Наследника.

Конунг Хильмир был невысок ростом, но плотен и любил одеваться ярко, чтобы придать своей фигуре внушительность. Голова его наполовину облысела, и простиравшийся до самого затылка лоб придавал конунгу вид очень мудрого человека. Сзади вились красивые, темные, полуседые кудри. Брови Хильмира конунга оставались черными, но борода почти вся поседела. (Хильмир конунг женился не очень молодым, и сейчас ему уже перевалило за шестьдесят.) Рядом с черным мехом накидки из говорлинских соболей белая борода смотрелась красиво и благородно. Грудь Хильмира украшала так называемая «морская цепь» – золотое изделие, привезенное с уладских островов. Считалось, что «морская цепь» обеспечивает жителям Слэттенланда удачу в рыбной ловле, морской охоте и торговых поездках, поэтому конунги берегли ее, как одно из своих главных сокровищ.

– Щит уже готов, но я подумал, что тебя он не порадует и лучше я возьму его себе, – непринужденно ответил Наследник. – Агнар все перепутал и вместо Затмения Богов изобразил возрождение мира. Поскольку ты стоишь за квиттингскую войну, а я против, то людям будет более понятно, если «мирный» щит повешу возле своего места я. Если, конечно, ты не передумал.