Концерт Патриции Каас. 5. Жизнь продолжается. Недалеко от Москвы, продолжение - Марк Михайлович Вевиоровский

начал с того, что кратенько напомнил присутствующим свои права, после чего генерал-майор, которого даже за стол не пригласили, совсем сник. А потом изложил хронологию произошедшего, поглядывая на часы. За пару минут до срока, установленного на таймерах имитаторов мин, я рассказал о минировании и показал на офицера, который проник на территорию через забор и занимался минированием. После этого фигуранта взяли мои офицеры и надели наручники. Ну, а потом начальство разбиралось уже друг с другом, вернее КГБ и ГРУ разбирались с представителем Министерства обороны, выясняя, кто это придумал и организовал.

– И что было по результатам разборок?

– Кто-то лишился хлебного места в Министерстве обороны, кого-то понизили в должности и звании, а нас вывели из подчинения этого министерства. Были там и мелкие наказания, вроде увольнения того офицера, который передал наш сотовый телефон радисту …

– А личные враги у тебя были? Или есть?

– Как это – личные? Я жену ни у кого не увел, никому денег не должен, никого не разорил. Так называемые «не личные» враги могут быть только связанные с производственной деятельностью человека.

– Ну, а такие у тебя есть?

– В принципе есть. Я ведь себе на мозоль наступать не позволяю, быстро расправляюсь с такими. Но принимаю меры, чтобы человек не озлобился, а понял, что причина в нем самом. Чаще всего удается. Или удается уговорить, убедить, уболтать.

– А в Министерстве обороны?

– Там были еще желающие со мной поквитаться, но больше нету.

– И что ты с ними сделал?

– Поработал. Кое-кого перепрограммировал.

– Это как?

– Это объяснить сложно. Просто человек начинает думать по иному, забывает обиду и даже повод для этого. Частично это сродни гипнозу. Я так работал с женщинами, пострадавшими от генерала Нефедова. Стирал им память, убирал ненужные воспоминания …

– Помнишь, тогда меня пытались взять в заложницы? Это не может повториться? А если с Гришей или Улей?

– Я об этом постоянно помню и стараюсь зря отношения не обострять. Но если не дай бог … Тогда им мало не покажется!

Свиридов сказал это негромко, но так, что Тоне стало очень неуютно.

– Я же стал таким … таким жестоким.

– Ну, что ты! С кем ты можешь быть жестоким?

– С врагом. С тем, кого я считаю врагом. Я из-за этого к отцу Исидору ходил – насколько я прав, вынося приговор и приводя его в исполнение. И отец Исидор меня понял, простил и благословил.

– Все больше заказных убийств … А если?…

– Если кто-нибудь попробует замыслить что-нибудь против нас – я все это почувствую. Смогу вычислить и своевременно принять меры … И потом уйти в виртуальность – один или с вами вместе – я могу за доли секунды. Не волнуйся.

– Я стараюсь … Давай о чем-нибудь хорошем? Ты сегодня детям не звонил? Давай позвоним, а то совсем поздно будет…

НА БЕРЕГУ

Они бежали вдоль берега. Было так рано, что загорающих еще не было.

– Толя, что происходит? Я чувствую себя как молоденькая девчонка, бегущая по песку …

– Это рядом со мной бежит прекрасная девчонка с изумительной фигурой и любящим сердцем …

– А он такой мускулистый и мужественный …

– А она такая нежная и трогательная …

– Он верный и надежный друг …

– Она удивительно чувственная и трепетная …

– Он такой сильный и нежный …

– Она …

– Он …

Свиридов подхватил Тоню на руки и побежал дальше, только отпечатки его ног на песке стали глубже.

– Поплаваем?

Они поплыли от берега, и сразу сбоку, от небольшого причала в море пошла небольшая лодка с мощным подвесным двигателем.

– Слушай, Толя, ну что они нас так пасут? Куда мы денемся?

– Придется привыкать. Теперь вряд ли о них отделаешься.

Они поплыли вдоль берега и так же, вдоль берега, только мористее, пошла лодка.

А потом они уплыли в море на обычной весельной лодке. Моторка пристроилась поодаль, не приближаясь, и держалась метрах в пятидесяти.

Свиридов медленно греб, а Тоня устроилась на корме.

– Смотри, не сгори.

– Я постараюсь. Ты позволишь?

– Соблазняешь меня?

Тоня сняла лифчик купальника, а затем и трусики.

– Неужели я еще могу тебя соблазнить? Ты еще помнишь, сколько мне лет?

– Даже в темноте …

– Ничего, что с лодки нас видно?

– Переживут.

– Толя, тебя что-то тревожит … Ты часто отключаешься, мысленно говоришь с кем-то …

– Да, с мальчиками. У них бывают такие любопытные вопросы! А еще …

Он помолчал.

РАЗДВОЕННОСТЬ

– А еще меня все больше мучает раздвоенность бытия. Вот мы с тобой, вон Витька со своими женщинами, фирма, лесная школа и ребята … И мрак интриганства, заговоров, зависти, подлости, предательства … И все это рядом, хотя и не у нас в городе … Но все равно рядом … Я уж с отцом Исидором советовался – как соединить все это …

– И что тебе отец Исидор сказал?

– Он много чего сказал, про божеское провидение, про праведность, про добро и зло … Но все, что он говорил, проблемы не решает … Помнишь, как у Стругацких в книге «Трудно быть богом»?

– Нет решения …

– Точно. Нет внятного, понятного формализованного решения … А зло есть, и к сожалению оно – воинствующее …

– Я не знаю, отпустил ли тебе грехи отец Исидор, но я отпускаю тебе все твои грехи … Ты прав, прав всегда и бесповоротно … В любых своих действиях ты прав, я это знаю …

Тоня говорила негромко, но очень убежденно, и эти слова обнаженной женщины, вытянувшейся на корме лодки, звучали весьма убедительно.

– Ах, ты моя консистория!

– Почему консистория?

– Кажется, эта организация была ответственной за отпущение грехов …

Под утро, когда небо стало светлеть, Тоня встала и подошла к открытой двери на балкон.

– Смотри, скоро встанет солнце!

– Ты так красива …

Тоня раскинула руки и ее тело темным силуэтом выделялось на фоне неба.

– В вас, Свиридовых, что-то есть особенное … Вот и Уля это чувствует …

– И что же в нас такое особенное?

– Мне перед тобой никогда не было стыдно быть раздетой, совсем голой. И Уля так же относится к Грише. А еще вы оба – мужчины надежные, верные, преданные и сильные …

– Иди ко мне …

– Мы пропустим … восход … солнца …

– Он … у нас … с тобой … не … последний …

ПРИГЛАШЕНИЕ в ГОСТИ

– Слушаю.

– Антонина Ивановна? Здравствуйте.

– Здравствуйте, Владимир Владимирович. Позвать мужа?

– Если возможно, благодарю вас.

– Здравствуйте, Владимир Владимирович. Рад вас слышать.

– Анатолий Иванович,