Только не плачь (СИ) - Дюжева Маргарита

— Не в этот раз, — я нашел взглядом «потерянные» ключи, которые моя внезапная гостья оставила на пуфике рядом с входной дверью. Взял их и демонстративно убрал в карман. — Иди домой.

— Артур! — возмутилась она. — Ты собираешься меня выгнать?

— Уже выгоняю, — сказал резче, чем хотел и тут же почувствовал укол совести, когда красивые глаза сверкнули обидой. Она не виновата, что в моей жизни все снова перевернулось с ног на голову. — Извини. Тебе пора. У меня много дел.

Алые губы мелко задрожали, будто она собиралась разреветься.

— Только давай без истерик, — я достал телефон и, больше не глядя на рыжую, начал набирать номер Вероники.

Возмущенно пыхтя, Мелена постояла рядом со мной, а потом, сообразив, что общаться я с ней больше не собираюсь, резко развернулась и устремилась в гостиную.

— Счастливого пути! — бросил, не оборачиваясь, когда она выскочила обратно уже полностью одетая и начала нервно натягивать обувь.

— Да пошел ты! — сказала и, громко хлопнув дверью, ушла.

Я даже не обернулся. Прижав телефон к уху, стоял, нетерпеливо постукивая кулаком по стене.

— Вероника, твою мать, возьми трубку!

В ответ тишина, от которой мороз по коже.

* * *

— Эй! — я бесцеремонно дубасил по двери и, как дурак на сельской ярмарке, орал во весь голос, — открой!

Прислушался на миг и снова начал колотить кулаком в хлипкую дверь, а заодно для верности пару раз пнул. Наконец, послышались шаркающие шаги, какое-то кряхтение, щелчок замка, и на пороге появился растрёпанный «красавец», которого Вероника ласково звала дядей Колей.

Он смотрел на меня осоловевшими, мутными глазами, медленно и очень смачно икал, каждый раз обдавая вонью дешевого пойла, шпротов и еще какого-то дерьма.

— Ты кто? — сипло спросило это недоразумение. Конечно, он меня не запомнил с прошлой встречи. Не до этого было, он тогда заветный стольник баюкал.

— Ты видел сегодня Веронику?

Снова мутный взгляд, без единого проблеска здравого смысла.

— Веронику! — разозлился я, — с четвертого этажа. Ты к ней еще ходишь попрошайничать.

— Я не попрошайничаю, — пьяно возмутился он, — просто по-соседски одалживаю.

— Да пофиг. Ты ее видел сегодня?

Хотя, о чем это я? Он и свое отражение в зеркале в таком состоянии не увидит.

Николай завис, потер щетинистую, неровно обросшую щеку, еще раз икнул, подтянул сползающие с вытянутыми коленями портки и сказал:

— Не-а.

— А если подумать?

Это я зря. Он действительно решил подумать. Сморщил опухшее от пьянок лицо, приложил палец ко лбу, замычал:

— Мммм, точно нет.

— Не знаешь где она может быть? Друзья, подруги…поклонники?

— Не знаю друзей-подруг… Здесь ни разу никого не видел. А где она? — мотнулся и зачем-то выглянул в темный коридор, — где Вероника?

— Это я и пытаюсь выяснить, — терпение было на исходе.

— Ну, — протянул он, — на работе она может быть.

— Уже был.

Я первым делом прилетел на квартиру к Веронике. Долго ломился в запертую дверь, но потом пришлось смириться, что хозяйки дома нет. Тогда я отправился к ней на работу.

Весь бар с ног на голову перевернул, каждый закуток лично облазил, насмерть перепугав всех сотрудников, включая здоровенного, но не слишком умного охранника. Родионовой там точно не было. Выяснил только, что она звонила им пару дней назад, как раз когда я ее утащил к себе, и предупредила, что на больничном.

Девочка по имени Лена искренне обеспокоилась судьбой своей сбежавшей коллеги и дала пару контактов тех, с кем Вероника общалась. Я всех обзвонил, всех на ноги поднял. Без толку. Не было ее там.

У матери я ее тоже не нашел. Сухощавая чопорная женщина совершенно не прониклась моим беспокойством. По-моему, ей вообще было плевать, где ее дочь, что с ней. Гораздо больше эту чудо-мать волновало, как бы я ненароком не разбудил какого-то там Сереженьку, которому завтра рано на работу.

Я ушел оттуда в дичайшем раздражении, хлопнув со всей дури дверью. Надеюсь, неведомый Сереженька обделался от страха и теперь долго не уснет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Снова вернулся сюда, снова ломился к Веронике, пока из соседней квартиры не выскочила злая бабка с угрозами вызвать полицию. Пришлось отступить. Не хватало еще ночью проблем со стражами порядка.

Потом вспомнил про дядю Колю.

И вот я здесь. Стою, нюхаю перегар. Злюсь. Прекрасная ночка.

— Тогда не знаю, — он развел руками, пригорюнился на миг, но почти сразу встрепенулся, — друг, дело тут такое… Мне бы до завтра…

— Денег нет, — отрезал я и пошел прочь.

Слетел вниз по темной лестнице, выскочил из вонючего подъезда и забрался в машину, намереваясь, если потребуется, хоть всю ночь здесь сидеть и сторожить. Должна же она когда-нибудь появиться!

В кармане надрывался, гудел вибровызовом сотовый телефон. Снова Демид. Он мне весь вечер названивал, каждый раз попадая на самый неудобный момент. То я в баре шухер наводил, то с маменькой Вероники общался, то дядю Колю обнюхивал.

— Чего тебе? — ответил я раздраженно, не имея совершенно никакого желания с ним разговаривать. Голова другим забита.

— Твою мать! Артур! Ты глухой что ли? — Демид так сердито рявкнул в трубку, что пришлось отодвигать ее от уха, чтобы не оглохнуть, — я пол ночи пытаюсь тебе дозвониться.

— Извини, занят. Не до разговоров.

Разыскиваю одну упрямую девицу, которая решила включить обиженную и оскорбленную и куда-то спрятаться.

— Наверное, в три часа ночи я тоже не просто так тебе названиваю?!

— Кто тебя знает. Может, соскучился просто, — невесело усмехнулся я и устало откинулся на сиденье.

— Шутишь, да? — мрачно поинтересовался он, — ну шути, шути.

Что-то в его тоне меня напрягло.

— Что опять?

— Много чего. Бросай все свои суперважные дела и давай ко мне.

— Не могу. Вероника ушла, я ношусь по городу, пытаясь ее разыскать. На квартире был, к матери ее съездил, на работу… Нигде нет. Как сквозь землю провалилась.

— Правильно сделала. Бежать ей на хер надо было давно. Подальше. От нас всех.

— Ого. Вот это заявление. Ты там пьяный что ли?

— Почти. Приезжай, — снова потребовал он.

— Слушай, давай до утра. Мне сейчас вообще не до чего…

— Мне тебя уговаривать что ли? Как красну девицу? Собрался и приехал.

— О, как! — я только ухмыльнулся. Если Демид решил поиграть в большого начальника, то ни на того напал.

— Речь как раз пойдет про твою драгоценную Веронику.

— Безопасники выяснили что-нибудь? — я тут же подобрался, — про долги? Друзей Кирилла?

— Наши безопасники — бестолковые бараны. Ни черта они не узнали. У них все гладко и ни единой зацепки. Я тут еще одного товарища попросил покопаться…

— Так, рассказывай, чего тянешь, — я начинал сердиться.

— Нееет, — протянул он, — чтобы оценить всю прелесть ситуации, это надо не рассказывать, а показывать.

— Дем, что за спектакль? Трудно просто сказать?

— Будет тебе сейчас спектакль. Давай. Гони ко мне. Все равно ты ее сам не найдешь, куда угодно могла уйти. Я пока болванов из службы безопасности напрягу, пусть ищут, по номеру пробивают. На это-то мозгов у них должно хватить. — он отключился, так и не сказав ни слова по существу.

Я бросил телефон в бардачок и завел машину, с удивлением заметив, что руки мелко подрагивают. В такт их гудело внутри, под сердцем. А еще поднималось странное ощущение надвигающейся катастрофы. Будто я стою на берегу моря и наблюдаю за тем, как издалека приближается огромная темная волна, и не спрятаться от нее, потому что тело словно не живое, не слушается.

— Черт, — прошипел, когда машину лихо тряхнуло на колдобине. Я выехал из разбитого двора на нормальную дорогу, лихо развернулся через двойную сплошную и, втопив педаль газа в пол, погнал к Демиду, чувствуя, как с каждым мигом усиливается внутреннее напряжение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})* * *

— Привет, — стоило только Демиду открыть дверь, я тут же попер в атаку, — что за балаган ты устроил?