Суровые истины во имя движения Сингапура вперед (фрагменты 16 интервью) - Куан Ю Ли

Индия посылает прекрасно подготовленных, хорошо обученных спецназовцев, но у них есть семьи, которые зависят от своих отцов. Поэтому, если убивают солдата, страдает вся семья. А с пакистанской стороны, если погибает солдат, то он верит, что попадет на небеса, где его ждут 72 девственницы.

- Но это небольшое меньшинство.

- Одна бомба на станции метро может вызвать хаос; это не только страх смерти, но и подозрения и беспокойство, которые возникнут между мусульманскими и немусульманским сообществами, как в Лондоне. Даже в автобусе лондонцы отодвигаются от мусульман. Они боятся, что у тех может быть бомба. Если он пустит ее в ход, вы умрете. Люди реагируют таким образом.

ОДНА БОЛЬШАЯ БОМБА, И МЫ УЖЕ НЕ СМОЖЕМ ОСТАНОВИТЬ РЕАКЦИЮ

- Вы говорите об этом барьере между мусульманами и немусулъманами. Я думаю, что большинство мусульман, которых я знаю, жили с убеждением, что они могут быть и в полной мере сингапурцами, и в полной мере мусульманами, и они верят в тот Сингапур, образ которого вы нарисовали своим гражданам. А теперь они слышат, что между мусульманами и немусулъманами есть барьер. И я хочу спросить вас: неужели мусульмане обманывали сами себя, веря в то, что их примут в это общество?

- Нет, это разные типы мусульман. Когда возникла Ассоциация мусульман-специалистов, они были в оппозиции к Исламскому религиозному совету Сингапура («Миус») и к нашему малайскому руководству ПНД. Они возникли как оппозиция. Они считали, что могут принести больше пользы малайцам. Поэтому мы дали им финансовую поддержку. Потом они поняли, что не могут сделать больше, чем «Мендаки» (группа взаимопомощи малайцев-мусульман) или «Миус». Постепенно они поменяли свои убеждения, потому что поняли, что «Мендаки» и «Миус» хорошо работают.

Мы не утверждаем, что такая позиция безнадежна. Остаются люди, находящиеся под влиянием сторонников арабского джихада. Один-два человека могут испортить все взаимоотношения. Одна большая бомба, и мы уже не сможем остановить реакцию. Я имею в виду, что начнется после взрыва, скажем, в Анг Мо Кио или Танджонг Пагар, где очень мало мусульман, или даже там, где живут мусульмане, например, в Раффлз Сити. Отношения мусульман и немусульман изменятся кардинально, как это произошло в Британии.

Британцы чувствовали себя уверенно, у них были советы. Но британская разведка объявила, что они наблюдают за 2000 потенциальными сторонниками джихада. 2000. Где они нашли столько сотрудников разведки, чтобы наблюдать за 2000 человек? Они делают это через интернет и технические средства наблюдения.

Мы еще не дошли до этого. Но отдельный террорист может проникнуть из Батама с поясом смертника. Нам нужно быть внимательными. Мы не можем гарантировать, что кто-то не проскользнет, не проникнет на станцию метро и не взорвет себя, или, того хуже, не сделает это в туннеле. Тогда начнется очень опасная спасательная операция, с пожаром в туннеле, а не просто на станции, где есть средства пожаротушения. Поэтому наши службы учатся справляться с такими ситуациями. Это чрезвычайная ситуация, но если она случится, мы не можем просто оставить гореть поезд с тысячей пассажиров. Даже если возможно спасти только часть из них, нужно постараться это сделать.

Это не шутки. Мы сталкиваемся с новой ситуацией, такого не было никогда в истории цивилизации. Перед нами группа людей, готовых уничтожить себя, чтобы навредить другим. Раньше такими были только «Тамильские тигры». Но они сражались за осязаемый результат, за тамильские земли в Шри-Ланке. Теперь это битва за ислам, это причина, проистекающая из религиозных убеждений.

По своей искаженной точке зрения, мусульмане убеждены, что каждый, кто сотрудничает с правительством неверных, - это плохой мусульманин, и точка. Если мы не проведем это различие, то у нас не будет ни одного малайца в правительстве, на государственной службе, либо в службах безопасности. Нужно провести это различие, потому что мы имеем дело с совершенно разными группами. И одна вредоносная группа может разрушить межнациональную, межрелигиозную гармонию.

Мы послали в Лондон группу для изучения их опыта. У них есть разные группы мусульман, которые не могут объединиться. Из-за их законов о свободе слова они позволяют любым фанатичным проповедникам произносить взрывоопасные проповеди в британских мечетях. Теперь они стали ограничивать фанатиков. Они берут Совет мусульман, идут в Верховный Суд и борются за права человека и свободу слова. В конце концов, судьи разрешили правительству выдворять их. Если бы мы принимали саудийские деньги для строительства мечетей, у нас бы были саудийские проповедники. К счастью, мы предотвратили это, основав Фонд строительства мечетей, так что нам не нужны их деньги.

ПЕРВОЙ СОСТАВЛЯЮЩЕЙ МНОГОНАЦИОНАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА ДОЛЖНА БЫТЬ ВЫСОКАЯ СТЕПЕНЬ ТОЛЕРАНТНОСТИ

- Но не опасаетесь ли вы, что ваши взгляды могут быть неправильно поняты молодым поколением руководителей, которые не прошли через то, через что прошли вы? Вы знаете мусульман и малайцев, и знаете, как с ними справляться, но не может ли среди молодых руководителей начаться слишком бурная реакция, хотя бы из страха?

- Нет, я так не думаю. Они работали вместе со мной. Го Чок Тонг работал со мной 15 лет, прежде чем занял этот пост, и он присутствовал на всех моих встречах с малайскими руководителями и т.д. Сянь Лун дружил со множеством малайцев, выучил малайский язык, он их понимает. Еще мальчиком он объезжал со мной избирательные округа. Он понимает их чувства. Кто бы ни пришел после него, начнет понимать и адаптироваться, пока сидит в парламенте и работает в избирательных округах.

Я не вижу нетерпимости. Каждый сингапурец знает, что первой составляющей, первым качеством многонационального, космополитичного общества должна быть высокая степень толерантности. Это наш образ жизни - евреи, христиане, мусульмане, зороастрийцы, буддисты, даосисты - кто угодно. Послушайте наши молитвы за вооруженные силы. Упоминаются все религии. Это ваша вера, она дает вам силы в битве. Если вы умрете, то не напрасно.

- Как бы вы охарактеризовали уровень вашего доверия к сингапурским мусульманам?

- Я бы сказал, что твердо прослеживается закономерность - чем лучше они знают английский, тем меньше они подвержены этому. Сейчас их первый язык - английский. Поэтому, когда они выходят в интернет, они читают по-английски. Мы исследуем учеников начальных классов. Все больше малайских детей начинают говорить дома по-английски. Если ребенок в таком возрасте говорит по-английски, мы знаем, что его родители хорошо образованы и хотят, чтобы их дети преуспели в нашем обществе. Это тенденция. Мы перешли на английский и открыли для них более широкий мир.