Курсант: назад в СССР 6 (СИ) - Дамиров Рафаэль

Что называется, вечер переставал быть томным.

— Вот незадача, — лыбился Сафонов , — я же говорю, завтра приходите. Кхе-кхе…

Надо отдать ему должное, подпол не струхнул, а продолжал этак свысока пыхать гневом, создавалось четкое впечатление, что за ним стоит кто-то еще более крупный.

— Ничего страшного, — тем временем Галина повернулась к конторскому, что был в светлом плаще (обычно они темные цвета предпочитают, этот выделялся среди своих, еще и шляпа была фасона нестандартного — явно заграничного производства). — Петр Игнатович, прошу вас. Откройте сейф.

Тот улыбнулся и с кряхтением водрузил на стол тяжелый чемодан из потертой кожи. Отщелкнул клапан на серебристой пряжке и извлек увесистую фомку, небольшую кувалду и разнокалиберные металлические стамески:

— Как скажете, Галина Владимировна, хоть не зря тащил эти ключи с собой. Пригодились…

— Э-э… — замахал руками Сафонов. — Ты казенное имущество не порти!

— Ничего не поделаешь, — Галина улыбнулась еле заметно, уголком рта. — Раз по какой-то причине нет ключей, придется ломать. Таков порядок.

— Да есть у меня ключ, — буркнул Сафонов. — Не надо крушить, вандалы. Сейчас принесут из канцелярии.

Начальник снова потянулся к трубке, но Галина его осадила:

— Никаких звонков, Валерий Игоревич, положите трубку!

— Вам ключ-то нужен? — недовольно проговорил Сафонов.

— Теперь уже нет. Петр Игнатович, приступайте.

Бух! Бух! Ударом кувалды конторский загнал жало фомки между дверью и краем стенки сейфа. Раздался противный скрежет. Металл натужно застонал. Конторский надавил на рычаг, но старый сейф оказался не так прост. Поморщился краем дверцы, сбрасывая чешуйки старой краски, но не сдавался.

На помощь пришли сослуживцы КГБ-шника. Навалились всей конторой. Снова был слышен стон и скрежет металла, пыхтение людей, шарканье ногами по линолеуму, чей-то сдавленный мат. Но сейф остался неприступен.

Петр Игнатович снял шляпу и вытер рукавом лоб:

— Тут автоген надо. Могу позвонить, подвезут.

— Ладно, — Галина Повернулась к Сафонову, на морде которого сияло торжество. — Звоните, пусть ключ принесут.

Тот снисходительно хмыкнул и поднял трубку. Понял, что от него не отстанут и сварку к нему в кабинет припрут, если надо и даже бурильную установку. Поэтому дал кому-то в трубке команду принести ключ. Свой он, может, действительно дома забыл… Или, раз уж соврал, решил до конца роль отыграть.

Ключ принесла работница канцелярии. Виновато опустив глаза, протянула его мне, приняв почему-то за старшего. Я посторонился и кивнул на Галину.

Сафонов, наконец, меня увидел:

— Петров! А тебе какого хрена здесь надо?

— Так я воды набрать пошел, — помахал я чайником, — а тут такое. Вот зашел спросить, может, помощь моя нужна?

— Иди отсюда.

— Я все-таки постою, Валерий Игоревич, мало ли что. Может, еще кому чаю надо будет…

Сафонов злобно на меня зыркнул и переключился на канцеляршу:

— Что встала? Ключ прокурорской отдай.

Галина собственноручно вставила ключ в замочную скважину сейфа и провернула. Раз, другой. Приглушенные щелчки железа, и толстенная, чуть подмятая снаружи дверь открыла взорам зев хранилища. Все, включая понятых, вытянули шеи, пытаясь одновременно заглянуть внутрь.

Федорова почти нырнула в хранилище с головой, будто не верила своим глазам. Поводила руками по стенкам, потолку сейфа. Повернулась ко мне и растерянно проговорила:

— Пусто…

На её лице я прочел тревогу, смешанную с обидой.

— Конечно, пусто, — лыбился подполковник. — А что вы там хотели найти? Валюту? Или оружие, из которого убили Кеннеди? Я требую объяснений, товарищ прокурорский работник.

Галя быстро взяла себя в руки:

— В постановлении все написано.

— А я от вас это хочу услышать, — брызгал ядом Сафонов. — При всех поясните мне, пожалуйста.

— Свидетель по делу об убийстве фарцовщика Гребешкова дал показания о вашей причастности к давлению на потерпевшего. А у нас были основания полагать, что…

— Вот именно, что были! — оборвал ее Сафонов. — А теперь прошу покинуть мой кабинет. У меня много работы. А на вас я жалобу накатаю в генеральную. Чтобы впредь к честным людям не заявлялись со всякой чепухой и не порочили честь моего мундира. Что встали? Свободны!

— Извините за беспокойство, — холодно выдавила Галя. — Если надо будет и откроются новые обстоятельства по делу, мы еще с вами свяжемся.

Федорова кивнула конторским, те направились к выходу. Я за ними.

Вышли в коридор. КГБ-шники о чем-то поговорили с Галей, попрощались и стали спускаться по лестнице. Мы с ней чуть отстали от остальных.

— Жду тебя в машине, Андрей, — шепнула она мне.

Я кивнул, стискивая чайник и еле сдерживая злость. Поспешил в восьмой кабинет. Нацепил на лицо маску беспечности, по-быстрому хлебнул чая со своими коллегами. И засобирался:

— Рад был всех видеть, мне пора, тороплюсь.

— Куда? — Горохов обеспокоенно глянул на меня, чуя подвох. — Ты же на больничном?

— На процедуры, Никита Егорович. Всем до свидания.

Погодин понял, что все прошло не по плану. Смотрел на меня вопросительно. Я только незаметно помотал головой, мол, потом объясню, за мной не ходи — и выскочил в коридор.

Спустился вниз и вышел на улицу. Огляделся. Прокурорская “Волга” отъехала от парковки УВД и встала чуть поодаль. Я хорошо знал ее “в лицо”, ведь на ней раньше ездил Дубов. Поспешил к машине. Юркнул в приоткрытую дверь. Галя приложила палец к губам, указав глазами на водителя, дескать, молчи пока. Мы тронулись. Когда мы проезжали мимо площади Механизаторов, Галя похлопала по плечу пузатого водителя:

— Сергей Викторович, останови здесь. Купи мне, дорогой, пожалуйста, пломбир.

— Хорошо, Галина Владимировна, — водитель припарковался и вышел из машины.

— Как так? — накинулся я на Галю. — Кто его предупредил?!

— А я откуда знаю?

— Про обыск знали только мы с тобой!

— Нет, — замотала головой следователь. — Твой свидетель — раз, конторские — два, прокурор, когда санкцию выписывал — три.

— Ну, мой свидетель точно не мог слить. Конторские — не знаю. Нахрена ты их взяла?

— А если бы мы там нашли, что искали? Я бы одна милицейского начальника крутила в его же вотчине?

— Придумали бы что-нибудь…

— Поздно, Андрюш, думать. У нас крыса. Мы же не знали…

— Крысу я вчера убил.

Галина на секунду опустила глаза.

— Они стаями живут. Боюсь, Горин был лишь пешкой.

— Кто-то за ним стоит. Прокурор? КГБ?

— Не знаю, Андрей. Все совсем запутано. Явно дело не в покрывании фарцы. Тут что-то более значительное.

— Согласен. Дубова не за джинсы убили. Но это все звенья одной цепочки. Я уверен.

— Тебе хорошо, ты уверен, — Галина смотрела отстутсующим взглядом куда-то вдаль. — А мне что прикажешь делать? Как отмыться? Представляешь, какой скандал будет, когда Сафонов жаловаться начнет. Чего только мне стоило КГБ местное убедить подвязаться на это дело, а теперь получается, что я прокололась… Могут с работы попереть. У нас сам знаешь как с этим.

Она была права, но и я должен был что-то сказать.

— Ну, не переживай, мы еще не проиграли. Ты действовала в рамках закона. Есть возбужденное дело по Гребешкову. Есть показания свидетеля, — я задумался, — блин… Хана моему свидетелю. Сафонов его пришьет.

— Его допрос засекречен. Сафонов не знает его личность.

— Думаешь, не узнает? Если уж про обыск узнал.

— Про обыск он мог и не знать, — задумчиво проговорила Галя. — Просто хвосты зачищал, например.

— Ага, — я скептически прищурился. — Сама-то в это веришь? Все убрал из хранилища подчистую, будто над нами издевался?

— Ну, да-а… Надо было и сам кабинет его обыскать, все-таки…

— А какой смысл? Сто процентов ничего бы не нашли. Вот квартиру бы его прошерстить!

— Забудь, — Галя категорично замотала головой. — Мне теперь бы от этого отмыться. Прокурор теперь санкцию не даст. Еще и ему достанется от генеральной. А вот свидетелю твоему несладко придется. Ты прав. Что-то решать с ним надо.