Кровь Керенского-3: Потерянная судьба - Майкл Стэкпол

Кай поднялся, нашел свой нож и, взяв его, приблизился к Дейре. Медленно опустившись на землю, он начал рыть землю возле ее ноги.

— Вот поэтому ты и стала врачом? Дейра рассеянно посмотрела вниз.

— Нет, я стала врачом, потому что в мечтах я очень часто желала оказаться рядом со своим отцом в минуту его гибели и спасти его. Я присоединилась к вооруженным силам Федеративного Содружества, чтобы доказать всем: я не дочь предателя. Мною руководило желание возместить Федеративному Содружеству тот ущерб, который, как утверждали, принес ему мой отец. Но я всегда была уверена, что, какими бы ни были его преступления, он не заслуживал смерти.

— Мой отец не убийца, — возразил Кай, отбрасывая в сторону землю и корни. Продолжая копать, он произнес: — Прежде всего он не хотел убивать твоего отца.

— Откуда ты знаешь? Да посмотри любой головид, и ты увидишь эту сцену!

— Я никогда не говорю того, чего не знаю, — ответил Кай. — Когда я был маленьким, у нас в школе часто заходил спор о том, чей отец сильнее. — Он усмехнулся. — В каком-то возрасте мальчишки только об этом и говорят. И вот однажды я так сильно сцепился с одним из моих товарищей, что тот убежал домой весь в слезах. Почему? Я сказал ему, что, если мой отец захочет, он легко может убить его отца.

Дейра поежилась.

— Меня в школе часто дразнили. Кричали, что Джастин Аллард и меня убьет.

Кай сел на корточки и посмотрел в глаза Дейры. К горлу его подступал неприятный комок.

— В тот день, когда я пришел домой после школы, мой отец показал мне голофильм с той битвой. Когда мы смотрели его, он выключил звук и говорил сам. Он сказал мне, что был вынужден играть роль предателя-ляоиста. Кто-то должен был взять на себя роль провокатора, показать, что Ляо правильно сделали, отколовшись от Федеративного Содружества. А также нужно было и привлечь внимание Максимилиана Ляо. Кстати, первый ракетный залп моего отца прошел мимо. Он не промахнулся, он сделал это специально, зная, что убьет твоего отца. Он давал ему возможность сдаться.

— Но тот предпочел умереть в своем роботе, — выдавила из себя Дейра.

— Да, в «Грифоне», — кивнул Кай. — Мой отец всегда говорил, что недооценил Филипа Капета. Он не ожидал, что тот может научить своих воинов быть такими упорными. Еще мой отец говорил, что самое тяжелое на свете — это убить человека. Он всегда повторял, что убийство — это последнее средство, к которому нужно прибегать только в том случае, когда все остальное уже не действует. — Кай снова посмотрел на Дейру. — Крайнее решение, — прошептал он. — А это, — он кивнул в сторону Корбина, — подтверждение моих слов.

Дейра подтянулась и взяла Кая за подбородок.

— В каждом правиле есть исключения. В данном случае у тебя был выбор: ты мог сдаться, остаться жить, но ты предпочел драться, чтобы спасти меня. Что заставило тебя поступить именно так после всего того, что я наговорила тебе за эти месяцы? — Ее голубые глаза встретились с его взглядом. — Почему, после того как я обходилась с тобой, ты поступил именно так?

Кай снова принялся копать.

— Я твой должник, ведь ты спасла мне жизнь, — пробормотал Кай.

— Это не ответ, — отозвалась Дейра. — Во всяком случае, он звучит не очень убедительно. — Она подобрала один из сучков и начала помогать ему копать. — Я тебя возненавидела сразу же, как только узнала, кто ты. Но в то утро на Скондии ты мне очень понравился. Знаешь, мне казалось, что я проведу прекрасный Новый год.

Кай слегка рассмеялся, и его пронзил резкий приступ боли. Он замолчал.

— Я тоже так думал, — произнес он. Дейра с трудом сглотнула.

— Потом, когда генерал Редберн познакомил нас, я вдруг почувствовала, что предаю себя и своего отца. После этого я набросилась на тебя, пытаясь разозлить, причинить такую же боль, какую мне причинил твой отец. Я хотела найти способ обрушить на тебя всю мою ненависть, но чем больше я старалась, тем меньше я находила поводов для ненависти к тебе.

Пока Дейра говорила, Кай ощущал, как между ними исчезает отчужденность. В течение всех двух лет своего знакомства с Дейрой Лир его всегда удивляло ее двойственное отношение к нему. Теперь, когда он все понял, ее поступки приобрели смысл. Часть его сознания, всегда боявшаяся, что Дейра все еще продолжает ненавидеть его, хотела кричать от радости. У него вдруг возникло сильное желание схватить Дейру в свои объятия и никогда не отпускать.

Но леденящий страх вновь вернулся к нему. Он словно сковал его, сдавил ему горло. «Теперь ты знаешь ее секрет, Кай Аллард, но это не меняет сути дела. Ты все равно остаешься для нее убийцей, сыном убийцы. Ты — ее полная противоположность, и этого она никогда не забудет».

Кай снова нахмурился.

— Ты просто недостаточно пристально вглядывалась в меня, доктор. Во мне есть много, чего ты так ненавидишь. Например, я часто ошибаюсь, и это приводит к смерти невинных людей. Еще я заставляю других делать то, что они не хотят делать, но что нужно мне. Я заставляю своих воинов убивать. Ты хочешь знать, почему я пожертвовал ради тебя своей жизнью? — Кай усмехнулся. — Это же так просто. Что несу в этот мир я? Только смерть и разрушение. Ты же несешь в него жизнь, вот я и решил, что моя смерть пойдет миру только на пользу.

— Не обманывай себя, Кай, — сказала Дейра, выбираясь наконец из ловушки. — С твоей смертью мир не намного улучшится. Что же касается меня, то без тебя мне станет намного хуже.

— Ты бы осталась жить. Что может быть лучше?

— Не жить, а физически существовать, — поправила Дейра. Она встала рядом, положила руки ему на плечи и долго смотрела в его глаза. — Без тебя моя душа была бы мертва, — црошептала Дейра, и ее губы прижались к его губам.

XXII

Диосд

зона оккупации Клана Волка

2 апреля 3052 г.

Увидев, как ильХан Ульрик занял место председателя за столом, Фелан улыбнулся. В большом зале базы, некогда принадлежавшей Третьему Расалхагскому полку, проходил очередной этап жеребьевки. В дальнем конце зала стояло много воинов Клана Волка, но Фелану они были по большей части незнакомы. Из его друзей в зале не было никого: после двух дней непрерывных боев Тринадцатый гвардейский полк клана сегодня отдыхал, и сам Фелан предпочел бы делать то же самое.

ИльХан подождал, пока два могучих элементала не внесли в зал уже известное Фелану гравитационное устройство, после чего началась сама церемония.

ИльХан попросил признать его права как представителя Дома Уордов. Фелан и его противник хором ответили:

— Сейла.

— Только с нашей смертью исчезнут связи, которые сплачивают нас, — произнес Ульрик.

ИльХан выглядел усталым. Он торжественно склонил голову, немного помолчал, затем обратился к стоящим перед ним воинам:

— Это будет ваша третья битва. Вы хорошо знаете, какой чести вы удостаиваетесь. Тебе, Фелан Вульф, двадцать лет. Расскажи нам о своих заслугах.

— Сирилла Уорд выбрала меня как своего наследника. Я был рабом, но был принят в касту воинов. В одиночку я покорил Ганцбург. На Саталисе я взял в плен расалхагского принца Рагнара. На Гиперионе я защищал плотину Симмонс, а затем охотился за предателями в топях. На Диосде я участвовал в сражении с командным звеном Третьего полка. В битвах за родовое имя я победил элементала Дина, летчика Глинис и добился права продолжить борьбу.

— Тебе, Лахос, двадцать семь лет. Что сделал ты?

Противник Фелана начал перечислять свои заслуги. Он, как и Фелан, был пилотом боевого робота. В одном из сражений его тяжело ранили. Он ходил прихрамывая. Левая часть его лица еще не зарубцевалась от ожогов, возле глаза Фелан увидел незаросшие швы. «Ему самое место в госпитале, а не в битве», — подумал Фелан.

Лахос закончил говорить. ИльХан торжественно сложил и поднял вверх руки.

— Теперь мы знаем, что проявленный вами героизм дает вам право участвовать в битве за родовое имя. Как бы ни сложилась ваша дальнейшая судьба, свет ваших побед не померкнет. — Ульрик опустил руки и сделал воинам знак приблизиться к нему. Махнув рукой, Ульрик предложил обоим воинам выйти вперед. — А теперь покажите мне знаки, подтверждающие ваше право находиться здесь.

Фелан протянул ильХану свой медальон. Ульрик принял его, повернулся к Лахосу и взял его медальон. Поместив их в отверстия, он снова начал говорить:

— В жеребьевке, которая предшествует битве за родовое имя, отражается весь хаос войны. Сейчас я пущу ваши медальоны. Чей медальон придет к финишу первым, тот будет добычей, а его соперник — охотником. Первый имеет право выбрать вид битвы, второй воин называет место. Таким образом, ни у кого не будет явного преимущества. Вы согласны? — обратился ильХан к воинам.

— Сейла.

Ульрик нажал на кнопку, и медальоны, набирая скорость, устремились вниз. Фелан взглянул на Лахоса. «Будь я на его месте, я бы выбрал битву в боевых роботах, — подумал он. — С такими ранами только в кабине у него есть шанс победить меня. Черт подери, да он еле стоит. В кулачном поединке я бы его победил в момент». Фелан поднял глаза и увидел, как медальоны исчезли в нижней части устройства. Фелан напряженно наблюдал за исходом. «Расслабляться не стоит. Как бы ни был слаб Лахос, он — воин и не упустит возможности победить меня. Само его появление здесь уже заслуживает уважения».