Мечта империи - Роман Буревой

Октавиев имелось отделение банка Пизона. В этом банке Вер, как и все гладиаторы, имел счет. Разумеется, вид беглеца мог показаться служащим подозрительным. Но глупо таиться от людей; убегая от гениев. Однако Вер надеялся, что после вчерашней схватки его покровитель находится не в лучшей форме.Высшим существам свойственна капризность, капля раскаленного масла, упавшего из светильника, может привести к тяжкой болезни и заставить небожителя мучиться и страдатьЕдва дождавшись открытия банка, Вер первым вошел в пустое помещение. У входа его встречала позолоченная статуя]самого Пизона с такой знакомой самодовольной улыбкой на толстых губах. Вид странного посетителя в грязной тунике .

Гении вряд ли превосходили богов в способности переносить мучения. Так что Вер наделся, что у него есть день или около того в запасе, пока его гений зализывает раны и хнычет, как Амур в библионе Апулея.

[Имеется в виду эпизод в романе Апулея «Золотой осел», когда капля масла из светильника Психеи упала на плечо Амура.

со ссадинами на лице и руках не смутил ни золоченую статую, ни служителей в безукоризненных белых тогах. Веру тут же были выданы все необходимые бумаги. И через пятнадцать минут после подписания чека он получил тысячу сестерциев серебром. Выйдя из банка, первым делом он зашел в ближайшую лавку и купил новую тунику (разумеется, черную, ибо игры еще не закончились и убийце надлежало пребывать по-прежнему в черном), сандалии и дорожную сумку. И хотя он понимал, что черный цвет может навести на его след, надеть белое или цветное Вер не мог.

Даже когда мир рушится, римлянин должен соблюдать свои многочисленные ритуалы.

…Верит он, Вер, в это или повторяет за своим учителем Элием? Ему казалось, что уже верит…

Переодевшись, Вер перекусил в таверне. События вчерашнего дня и нынешней ночи не лишили его аппетита. Он оценил сырные лепешки и жареные колбаски и похвалил хозяйку — толстую симпатичную женщину лет сорока. Вер всегда хвалил вкусные блюда, где бы ни ел — в таверне или в гостях. Это было заученное правило, как необходимость подавать нищим и носить черную тунику. Ритуал. Здесь

же он спросил дорогу до Кориолы. Вер должен был отыскать Элия. А Элий несомненно находился у Курция. Если им, конечно, удалось ускользнуть из лап Макрина. Вер надеялся, что удалось.

Водитель дремал в своем таксомоторе подле фонтана, ожидая пассажира, удобно укрывшись в лиловой тени огромной оливы. Вер запрыгнул на заднее сиденье и хлопнул парня по плечу.

— До Кориолы, и побыстрее.

Парень встрепенулся, согласно кивнул, и машина рванулась с места, распугав десяток жирных голубей и двух почтенных старушек, кормивших их с рук. Вер лениво развалился на сиденье с видом богатого туриста. Но при этом из-под век внимательно осматривал дорогу и мелькавшие за рядами черешневых деревьев домики из темного камня, крытые отливающей золотом черепицей, пасущиеся стада, сине-зеленые, окутанные дымкой гряды гор. Изредка авто обгоняло пешеходов, идущих вдоль магистрали.

Неожиданно фигура одного из них привлекла внимание Вера.

— А ну-ка, останови! — приказал он водителю. Заслышав визг тормозов, неизвестный перемахнул через каменную изгородь, и тут же раздался грохот выстрела. Водитель в ужасе закрыл голову руками и повалился на сиденье, а Вер распахнул противоположную дверцу и выскочил на дорогу. Прячась за машиной, он переместился к носу авто, а дорожную сумку швырнул назад. Сразу же загрохотали выстрелы, взметая фонтанчики песка у обочины. Стрелок будто нарочно стрелял мимо. Вер перепрыгнул через изгородь и нос к носу столкнулся с гением кухонных работников. Гений целился в него из «парабеллума». Вер ударил гения сначала по руке, выбив оружие, а потом по лицу, чтобы у красавчика не возникло желания устроить Веру еще какую-нибудь гадость.

После этого гладиатор повалил беспомощного гения на землю и для надежности уселся на него верхом.

— Кажется, ты позабыл, что гении не должны убивать! — назидательно произнес Вер.

— А я и не убивал… я только попугать решил. Клянусь Геркулесом.

Юний Вер сделал вид, что не поверил, и грозным голосом потребовал рассказать о замысле гениев. Покровитель кухни в ужасе зажмурился, решив, что наступает последний миг его жизни. В принципе гении бессмертны. Но мощный электрический разряд может испепелить любого из них. Правда, Вер не умел метать молнии. Во всяком случае, он не помнил за собой такой особенности.

— Я ничего не знаю… Ничего… — бормотал гений. — Меня также хотят убить… я думал, что это опять наемный убийца. Я тебя не узнал… Мы и встречались один раз на пиру. Помнишь пир у Гесида? Там подавали еще такой прекрасный торт со сливками.

— Кто тебя хотел убить?

— Думаю, что они… — Губы гения плаксиво скривились. — Гении…

— Твои собратья? Это уже интересно. Что им нужно?

— Не знаю… не посвящен. То есть кое-что я знаю… Ты расстроил планы гениев, когда заклеймил желание для этой девочки, Летиции Кар. Она должна была умереть.

— Это я тоже знаю. Гении сами подстроили катастрофу. Но почему гении не прикончили ее в больнице?!

— Мы, гении, не любим убивать. Предпочитаем, когда смерть наступает естественным образом. А тут ты со своим клеймом. Мы пытались заставить тебя проиграть. Но гении — не боги. К тому же искусство гладиатора многое значит. Боги дали людям хоть какую-то свободу выбора.

— Благодарю… — сказал Вер таким тоном, будто в эту минуту благодарил от имени всех граждан Рима могучих Олимпийцев. — Но кто эта девчонка? Почему ее смерть так важна?

Гений кухонных работников покосился на каменную ограду, потом глянул на небо и прошептал едва слышно:

— Она — дочь гения Империи. Наполовину человек, наполовину гений.

— Ну и что из этого? — Вер ничего не понимал, и его это злило.

— Не знаю точно… они, то есть гении, задумали нечто вроде жертвоприношения. От которого весь наш мир должно вывернуть наизнанку.

Вер опять ничего не понял, но при этих словах его охватил такой ужас, что он едва не завопил в голос. Непроизвольно он отпрянул и выпустил гения, как птицу из силков.

— Честно говоря, я не в восторге от этих интриг, — признался гений кухонных работников, благоразумно отползая подальше от Вера. — Люди неплохие компаньоны. Таких изысканных блюд, как на земле, нельзя вкусить даже в обители Олимпийцев. Амброзия напоминает жидкую овсяную кашу с сахаром, а нектар гораздо хуже фалернского вина. Ну вот, теперь они точно убьют и тебя, и меня, — гений тяжело вздохнул и перелез через ограду.

Элий перекатился по клумбе, сминая цветы. Он не успел подняться, как кто-то схватил его за руку и рванул подальше от горящего дома. Элий разглядел красно-серую форму и не стал противиться. Вместе с вигилом он спрятался за живой изгородью лавровых роз. Бледно-красные цветы казались хлопьями огня, долетевшими в зелень с пожара. Сквозь просвет в зарослях Элий видел людей, столпившихся во дворе. Они не пытались гасить огонь, а лишь смотрели, как оранжевое пламя вырывается из окон. Нелепая, почти театральная сцена, где герой — огонь, а люди — неподвижная декорация.

— Пора сматываться, — прошептал вигил. — Курций поручил охранять тебя. Если что случится, он с меня шкуру снимет. Сменщика моего убили — я нашел тело возле сарая. Вот гады, стукнули чем-то сзади, кинули в яму и забросали ветками. А тут пожар. В такую переделку мне не приходилось попадать. Но Курций велел спасти тебя, сиятельный, любой ценой.

Вигил помог Элию подняться и буквально поволок его по узкой тропинке. Но они бежали слишком медленно. В последнее мгновение Элий заметил мелькнувшую за деревьями тень и успел крикнуть:

— Справа.

Они рухнули в траву. Пуля цвиркнула по стволу дерева, срезая ветки. Вигил перекатился, держа пистолет двумя руками, и выстрелил. Нападавший рыкнул от боли и пальнул еще раз, наугад, прежде чем свалиться. Судя по всему, подоспели более опытные подручные Гэла. Вигил вскочил и потащил Элия за собой.

— Быстрее! — вопил вигил. — Ты можешь переставлять ноги быстрее?! Я в пять лет бегал лучше, клянусь Геркулесом!

— В пять лет я тоже бегал гораздо лучше, — признался Элий.

— Ну ты и слабак! — фыркнул вигил. — Помнится, меня в таверне пырнули ножом, а я после пробежал за преступником целую милю, догнал мерзавца и связал. Вот так-то! А Курций еще говорил, что ты прежде служил ночным стражем. Врал, наверное…

Элий не стал возражать бравому вигилу.

— Это было очень давно, — выдохнул он.

— Когда тебе было пять лет! — хохотнул вигил.

— Хотелось бы одеться, — признался Элий, когда сквозь заросли винограда мелькнуло серое полотно дороги.

— Считай, что мы направляемся в термы, — предложил вигил. — Или представь, что я арестовал тебя за то, что ты разгуливал нагишом.

— В последнее время я могу представить что угодно, — признался Элий.