Змееныш - Андрей Левицкий

Заточка подошел к телам вместе с капитаном. Вла­сов бесцветными глазами разглядывал мертвецов и опушку.

— Стреляли метров с двух, — сказал он, нагнулся, достал нож и равнодушно поковырялся в ране на груди

Антона. — Крупный калибр. Эти двое могли наткнуться на объект?

Заточку очень раздражала эта манера капитана не смотреть на собеседника. Правда, вспомнив взгляд Вла­сова, порученец подумал, что, может, оно и к лучшему.

— Нет, у мутанта «узи». Это просто... — он пожевал губами, вспоминая подходящее слово, — конкуренция ожесточается.

Власов обратил рыбьи глаза к Заточке, с едва замет­ным раздражением сказал:

— У меня приказ быть первым.

И повернулся к Ваньку, который, тихо выйдя из ле­са, остановился у капитана за спиной:

— Свяжись с Лапшой, пусть скажет, что слышно о передвижении объекта. Надо скорректировать маршрут.

Ванёк Кастет перекинул через голову ремень «ка-лаша», поставил на землю рюкзак, открыл — там была компактная радиостанция.

— Если будет связь, — сказал он, включая аппарат.

— Она будет, — равнодушно бросил капитан.

И Заточка понял, что связь будет, даже если стан­ция откажет или все радиоволны вдруг исчезнут из зем­ной атмосферы. Если Власов приказал... Ох и мужик! Заточка и сам был человеком недобрым, сочувствием да жалостью к людям не страдал, и убивать ему в жизни доводилось не только мутантов да всякое зверье, но он вдруг ощутил себя в сравнении с Власовым школьницей-второклашкой с белым бантом в волосах. Ну и подонок, язвить его в душу. Порученец криво ухмыльнулся. Тем лучше для дела. Этот точно найдет Змееныша быстрее всех и сам голову ему откусит. Именно откусит — ра­зинет пасть, как хищная щука, глотающая мелкую бес­печную рыбешку, проплывающую мимо, да и хапнет.

— Прием, прием... — бормотал Ванёк. Шустрый уже исследовал поляну, Кабан — мощный великан, легко несущий громоздкий «Печенег», — с Волей и Миронычем уселись на холмик земли посреди поляны. Послед­ние двое закурили.

— Ага, есть, — пробормотал наконец Кастет. Капи­тан встал над ним, сцепив руки за спиной.

— Что там?

Заточка подобрался, прислушиваясь, поправил лям­ки рюкзака. Давно он не ходил в Зону! Поход оказался утомительным, но порученец не замечал трудностей. Усталость, мозоли, ломота в плечах и спине — все это мелочи жизни, не стоящие внимания, по сравнению с возможностью вонзить нож в горло Змееныша.

— Лапша сообщает, что говорил с корешом своим, Цыганом. Тот видел Змееныша к востоку от Янтаря, за болотом.

— И не убил? — вяло удивился капитан.

— Пощадил. — Ванёк развел руками. — Лапша тоже удивлен был, но, говорит, Цыган такой... широкая душа.

Власов повернулся к Заточке.

— Идем правильно. Полдня на север — и мы там.

— Только его там уже не будет, — проворчал пору­ченец.

— Значит, надо двигаться быстрее, чтобы догнать.

— Как-то далеко он ушел, — заметил Шустрый и хохотнул: — Чё он, двужильный? Совсем не спит?

— И мы не будем спать, если надо, — отрезан Власов.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ БОЛЬШАЯ ОХОТА. ТРАВЛЯ

1

Слух разошелся быстро, как лесной пожар: Змее­ныш идет на север, в глубь Зоны. Теперь все знали, где его искать.

Но у Кирзы со Стопкой было преимущество, они вышли в путь первыми. Не успели снарядиться как сле­дует — зато раньше прочих пустились по следу. Говорят, Цыган видел Змееныша возле болота у Янтаря, значит, теперь мутант прошел мимо Дикой территории, и если не свернул... а чего ему сворачивать?

Тогда дорога у него лишь одна.

Стопка многозначительно кивнул напарнику, и они вошли в рощу, за которой тянулся канал.

— Ему придется пройти по мосту, — сказал Стоп­ка. — Он мутант, но не рыба же.

— Никуда не денется, — подтвердил Кирза.

— Засядем там. — Стопка потер потеющие ладони. Нос у него раскраснелся — сталкер успел пару раз при­ложиться к фляжке. Осиновая роща шелестела листья­ми, в пролеске собирались тени — солнце клонилось к закату.

— Не, не засядем, — вдруг упавшим голосом сказал Кирза, покачивая винтовкой.

— Чего это? — удивился напарник. — Возле моста будка есть, то есть развалины уже, там и заныкаемся, мимо не пройдет. Да вон же видно их, глянь...

Стопка махнул рукой туда, где за редкими деревья­ми показался полуразрушенный плоский мост... и за­ткнулся. На остатках осыпавшейся бетонной тумбы воз­ле будки сидел спиной к ним Змееныш.

— Вот свезло так свезло, — пробормотан Стопка, схватившись за «калаш». — А, Кирзеночек? Ты чё блед­ный такой? Мы его нашли!

— Да тихо ты, — шикнул на него напарник. — За­был, какой у него слух?

Передвинув оружие на грудь, они прокрались между деревьями к кустам на краю рощи. Дальше начиналось открытое пространство, ограниченное с другой сторо­ны бетонным скосом. Мост — просто длинная плита, концами лежащая на берегах канала. В середине она осыпалась, остались лишь несколько ржавых арматур­ных прутьев, протянувшихся над грязной радиоактив­ной водой.

— Говорят, он людей и мутантов чует этим... шес­тым чуйством, — сказал Стопка.

— Не пойдем ближе, — решил Кирза.

— Хотя врут небось. — Стопка поднял «калаш» и тут обнаружил, что руки у него трясутся сильнее обычного. После нескольких попыток прицелиться сталкер опус­тил ствол.

— Стреляй ты. Кирза вздрогнул.

— Ты чего? Сам стреляй. — В отличие от Стопки, он еще не забыл, кто спас их от слепой собаки.

— Нет, ты стреляй, не могу я.

Растопырив пальцы, Стопка сунул под нос напар­нику дрожащую руку. Кирза заморгал.

— Сто тыщ, — напомнил ему напарник.

— Ну, блин... Тогда дай выпить.

— Да ты чё, ты же завязал? Кирза уперся:

— Вытаскивай свое пойло или сам стреляй!

— Да у меня и нету, — соврал Стопка. Коньяка ему было жалко даже для напарника. Захватил бы из бара побольше водяры — да за ради бога, хоть весь пузырь пусть хлебает. А коньяк из фляжки пьяница сам пил, не бог весть какой коньяк, но Стопка его берег.

— Жлоб ты. Я ж видел, ты у Бармена перед выходом наполнил канистру свою, — сказал Кирза брюзгливо.

Стопка нехотя вытащил из-за пазухи любимую фляжку, пригретую у живота, протянул.

— Три глотка! — предупредил он.

Кирза отвинтил пробку и припал к горлышку. Стопка осторожно развел ветви акации, разглядывая беглеца. Змееныш сидел в той же позе, ссутулившись, поставив локти на колени, и глядел на воду. А чего на ту воду пялиться? В канале она мутная, зеленоватая, ряска всякая плавает, да еще мусор, трупы — короче, не на что там смотреть.

Кирза вернул фляжку. Стопка не глядя взял — и поднял глаза на напарника, ощутив, насколько легче та стала.

— Блин, да ты чё?! — пробормотал он. — Ты ж больше половины вылакал!

Напарник, не слушая, глубоко вдохнул, вытер губы тыльной стороной ладони и вдруг привалился плечом к дереву.

— Кирза, — позвал Стопка. Тот махнул рукой, сплю­нул, потер ладонями раскрасневшиеся щеки и поднял винтовку. Глаза Кирзы пьяно заблестели. Он выпря­мился, расставил ноги, упер приклад в плечо, прице­лился и нажал спусковой крючок. Прогремел выстрел.

— Ага! — Сжав пальцы в кулак, Стопка радостно взмахнул рукой, но тут же изумленно выкрикнул: — Не попал!

Пуля пронеслась возле уха Змееныша, тот обернул­ся. Замершим в кустах сталкерам показалось, будто сердце в груди, ёкнув, провалилось куда-то в брюхо.

— Дави гада! — заорал Стопка, выскакивая на опуш­ку перед мостом с автоматом наперевес. Кирза, замеш­кавшись, побежал за ним.

Выстрелить не успел ни тот, ни другой. Змееныш выпрямился на бетонной тумбе, развернулся, глаза его раздраженно сверкнули — и сталкеров накрыло темной волной. Поток гнева толкнул их в грудь, повалил. Стоп­ка рухнул на спину, выпучив глаза и выкатив язык, ря­дом боком упал Кирза, стал кататься по траве, обхватив голову.

— Уйдет, уйдет, гад! — хрипел Стопка. Преодолевая дрожь в ногах, он кое-как встал, покачиваясь, и увидел уходящую по мосту тонкую фигуру. Змееныш шел, рас­кинув руки, балансируя на арматуре, соединяющей целые части моста. Он был уже далеко. Стопка открыл огонь, пули зазвенели по железу, глухо застучали по бетону, а Змееныш соскочил с ржавой балки, сделал несколько быстрых шагов — и исчез в кустах по ту сторону канала.

— Алкоголик! — взревел Стопка и ногой заехал по ребрам все еще не пришедшего в себя Кирзы. — Ну, пьянь подзаборная! Промазал!

Уже второй раз Змееныша пытались убить. Уходя все дальше на север, беглец чувствовал, как опутывает его душная сеть преследования. Он еще толком не по­нимал, что происходит, ощущал погоню на бессозна­тельном уровне. Фон Зоны изменился. В серо-желтом, как старая бумага, ментальном пространстве прояви­лись лиловые пузыри: следующие за ним сознания с жаждой убийства.