На веки вечные - Николай Семенов

— Держитесь, товарищи! — подбадривали обороняющихся заместитель командира по политчасти Полукаров и его помощник по комсомолу Новиков.— Скоро подвезут боеприпасы и горючее.

Комбриг, обеспокоенный положением, несколько раз радировал в штаб корпуса, просил, напоминал, почти требовал...

Около двух часов ночи гитлеровцам удалось ворваться на главную улицу Ястребовки. Батальон Феоктистова оказался отрезанным от основных сил бригады. А где-то час спустя, в разгар боя со стороны Старого Оскола через уже занятые противником улицы Ястребовки пробилась наша тридцатьчетверка. Она буксировала две цистерны с горючим. А еще через несколько минут к школе, где размещался штаб бригады, прибежал начальник связи и доложил комбригу, что на полуторке привезли боеприпасы — снаряды и патроны, однако в самом центре села машина подбита, начальник боепитания ранен, а шофер убит.

— Где Красноцветов? — спросил полковник. Он знал, что разведчик, выполнив задачу, вернулся в бригаду.

— Он остался без машины и находится у десантников, на их позициях, — доложил кто-то;

— Скажи, какой неугомонный! — проворчал Овчаренко — Немедленно его ко мне!

Красноцветова нашли быстро.

— Бросай винтовку! — приказал комбриг и вдруг уставился на пояс лейтенанта.— Это что за балалайка болтается на ремне, как у анархиста?

— Это немецкие гранаты, товарищ полковник!..

Овчаренко сплюнул с досады.

— Садись в машину Загребельного, найди в селе нашу полуторку с боеприпасами и доставь их сюда! Да только живо!

— Ясно, товарищ полковник!

Грузовик разыскали. Он стоял, беспомощно уткнувшись капотом в поломанный забор.

Возле машины мелькнули какие-то неясные в темноте фигуры.

— Кто такие? — высунув голову из люка, спросил Красноцветов, полагая, что это те, кто привез боеприпасы.

Вместо ответа — автоматная очередь по башне. Пули просвистели над головой лейтенанта.

— Исаченко,— приказал лейтенант механику-водителю,— подгони танк к полуторке, кузов прикрой бортом!

Отдав такое распоряжение, сам стал посылать короткие очереди из автомата то по одному, то по другому окну стоявшего рядом дома. А во двор этого дома, куда забежали крутившиеся возле танка гитлеровцы, направил два последних осколочных снаряда.

— Всем, кроме механика-водителя, выйти из танка и погрузить ящики на борт! — между двумя очередями своего автомата крикнул Красноцветов.

Распоряжение лейтенанта экипаж выполнил в считанные минуты.

Едва тронулись назад, как последовала длинная, теперь пулеметная, очередь. Но танк уже свернул за дом. Вскоре он благополучно доставил драгоценный груз. Танкисты, не мешкая, разобрали снаряды, автоматчики набили диски, магазины.

Отвоевав часть села, перемерзшие, проголодавшиеся и измученные длительным маршем гитлеровцы устраивались на ночлег. Они даже не предполагали, что в селе находятся наши танки, которые не двигались и молчали, так как у них не было ни горючего, ни снарядов. Получив и то и другое, батальоны стали готовиться к контратаке. В это время политработники Мордашов, Целищев и Новиков во главе с замполитом бригады Полукаровым успели обойти подразделения.

— Ну как, гвардейцы, выкурим оккупантов на мороз? — обратились они к одной из групп автоматчиков.

— Выкурить-то выкурим, это без сомнения, да только какие же мы гвардейцы,— ответил сержант Карпов, пожилой и словоохотливый командир отделения. — Нам до гвардейского звания еще далековато...

Полукаров такого ответа только и ждал.

— А вот и неправда твоя, сержант,— сказал Георгий Степанович. — Москва только что сообщила радостную для нас новость. Наш танковый корпус переименован в пятый гвардейский, а бригада — в двадцать первую Гвардейскую.

Кто-то чуть было не крикнул "ура", но на него тут же цыкнули:

— Не кричи, рядом немцы...

— Вот это здорово! — обрадовано воскликнул сержант.— Теперь нам, значит, гвардейский знак дадут — страх врагам и чтобы издалека опознавали наши. — И пошутил: — Небось прикажут отрастить усы, потому как, что же это за гвардеец — без усов!

— Тебе, сержант, персональное распоряжение выйдет насчет усов, чтобы как у таракана были —заметил кто-то из автоматчиков, — а нам на грудь прикрепят знаки — они на орден Красного Знамени похожи. Смотрится!..

Гитлеровцев обороняющиеся упредили. Едва забрезжил рассвет, как танки и противотанковые орудия батареи старшего лейтенанта Тимонина с заранее занятых огневых позиций открыли огонь.

Грохот неожиданно вспыхнувшего боя ошеломил противника. Солдаты в панике выскакивали из домов и, тревожно выкрикивая что-то, бежали по улице. За ними гнались автоматчики роты Михаила Мальчикова. Увязая в сугробах, спотыкаясь, падая вновь поднимаясь, они перебегали от одной постройки к другой. Опомнившись, открыли огонь и гитлеровцы. Стреляли с чердаков, из сараев, из-за сугробов. Все вокруг стонало, рвалось, звенели стекла, раздавались возгласы:

— Гвардейцы, впере-е-ед!

Несколько вражеских орудий открыли огонь по танкам. Их подавили быстро, однако они успели подбить тридцатьчетверки лейтенантов Алексея Гончарова и Николая Скорика. Командиры экипажей были убиты. Погибли и механики-водители Сергей Сагниенко и Гусман Азаматов. Чуть позже от вражеских пуль пали механик-водитель машины Загребельного Николай Сергеев и санинструктор Михаил Петрович Мошкин...

К группе автоматчиков подбежал в серой кроликовой шапке и не по росту длинной шубе мальчишка лет пятнадцати.

— Товарищ командир, — звонко выпалил он,— вон за теми хатами в большом доме немцев целая тыща! И спят!

— Прямо тыща? — улыбнулся лейтенант Рузанов.— А может, больше?

— Ну, коль не тыща, так человек двадцать, не меньше — вот истинный крест!

— Откуда же ты такой шустрый взялся?

— Я — местный, Василь Картузов...

— Ну, Картуз, покажи-ка, где эта улица, где этот дом?

Командир взвода автоматчиков, действительно, застал в пятистенном доме гитлеровских солдат. Правда, уже не спящих, а отчаянно отстреливающихся. Пустили в ход гранаты.

Ни один из "тыщи" живым из дома не вышел.

Бой продолжался. Автоматчики все чаще увязали в сугробах от усталости, не держали ноги... Каждый шаг по глубокому снегу стоил огромных усилий. Но их поддерживали дух неукротимой ярости и упорства, стремление не выпустить из "кольца" ни одного оккупанта. Каждому придавало сил горделивое сознание, что он — гвардеец, а гвардия не пасует перед трудностями.

Во второй половине дня уцелевшие гитлеровцы снова оказались в открытом морозном поле, там, откуда они шли на Ястребовку.

Перед глазами — захватывающая панорама. От самой речки Оскол, по возвышенности, в сторону Средне- дорожного, насколько можно было видеть, протянулась плотная колонна вражеских войск — люди, подводы, автомашины, бронетранспортеры, полевые кухни...

— Танки — вперед! Догнать отступающих! — послышался в шлемофонах танкистов голос Феоктистова.

Наши снаряды стали рваться в центре колонны противника. Загорелись автомашины. Огонь переносится дальше. Вдобавок несколько залпов дали "катюши". А тут подоспели танки Феоктистова... Жалкие остатки колонны рассыпались по полю и скрылись за возвышенностью.

— Танкам возвратиться в село! — отдал приказ командир бригады.

В последующие дни на Ястребовку накатывались другие скопища ищущих спасения гитлеровцев. Их беспощадно уничтожали, захватывали обозы. Пленных отправляли в тыл. 

6.

В тяжелых зимних условиях наши войска с боями продвинулись вперед на 130 километров. Данные Центральногоархива Министерства обороны СССР свидетельствуют, что из прорвавшихся в район Горшечное, Старый Оскол вражеских группировок численностью до тридцати тысяч человек только около семи тысяч удалось добраться до Обояни.

С выходом наших войск в этот район закончились боевые действия по ликвидации группировки немецко-фашистских захватчиков западнее Воронежа.

После разгрома в ночной атаке остатков двух немецких дивизий танкисты 21-й гвардейской бригады дозаправили свои машины горючим, загрузили боеприпасы и двинулись к Белгороду.

Продвигались медленно. Медленно — потому что дороги были забиты нашими войсками до предела. Объехать кого-то не всегда удавалось.

Ехавший впереди своего батальона капитан Илларион Феоктистов снял с себя полушубок и, оставшись в новеньком синем комбинезоне, вышел из танка. На груди бинокль, сбоку планшет, полевая сумка и в деревянной кобуре маузер. В сопровождении трех автоматчиков в танкошлемах и лейтенанта Красноцветова с автоматом на груди (в роли адъютанта) важно, не торопясь, последовал вдоль остановившейся колонны чьих- то подразделений. Впереди поспешал сержант с торчащимиз-под танкошлема чубом, серьезно и спокойно предупреждал: