История, рассказанная ночью, или добро с клыками - Марина Милованова

— А может, он их разводит, ну как стадо свиней или коров! — захихикала мышь. — Уж больно похожа!

За дверью что-то грохнуло и осыпалось. Наверное, подслушивающая наш разговор церберша засадила кулаком в стену, проломив ее от злости.

Совершив свою маленькую месть, я принялась мерить шагами комнату, размышляя над создавшейся ситуацией. Было не совсем понятно, зачем я настолько понадобилась вампиру, что он потратил на меня кучу времени и денег. И было совсем непонятно, как теперь выбираться из очередных неприятностей. Бунтовать открыто я боялась, убедившись, что магия вампира по силе значительно превышает мою. Но и сидеть, сложа руки, тоже не собиралась, решив в отместку за свое пленение устроить всем здешним обитателям, ведомым и неведомым, бесконечно сладкую жизнь. Разумеется, в самом горьком значении этого слова.

Развлекаться я решила с того момента, когда в комнату впервые доставили еду. Точнее, заставленный всякими блюдами, блюдцами, кувшинчиками и чашками поднос самостоятельно материализовался на низеньком столе, вероятно предназначенном именно для этой цели. Из-за отсутствия окон я не смогла понять, был это завтрак, обед или ужин, но с удовольствием перебила всю посуду, поочередно швыряя ее вместе с содержимым о бордовые стены. При этом, разумеется, не забывая громко и надрывно визжать. К счастью, общение с Джаной не прошло даром, и от звука собственного голоса даже у меня заложило уши. Потом к моему занятию присоединились Клякса с шушеркой, и стало еще веселей. Когда в очередной раз моя рука нащупала лишь пустой поднос, я присела на кровать, перевела дух и с удовольствием осмотрела последствия устроенного мной погрома.

Честно говоря, картина впечатляла: благородный бордовый цвет стен смешался с изобилием желтого (соус), бежевого (суп), почти черного и ужасно жирного (подумаешь, жарким запустила) и, наконец, белого (молоко). На полу все это великолепие живописно дополнялось мелкими осколками, перемешанными с остатками еды. В общем, я осталась довольна.

Огорчало лишь одно: на мою выходку ни во время совершения безобразия, ни после никто не спешил реагировать, хотя я была твердо уверена, что охранница за моей дверью никуда не отходила и все прекрасно слышала, если, конечно, она не глухая. А она точно не глухая, в этом я уже успела убедиться.

Просидев несколько часов в подобном разгроме, я все же решила убрать беспорядок, применив соответствующее заклинание. Потом достала из кармана припасы и устроила нормальный ужин на троих. Затем, решив не останавливаться на достигнутом, переколотила кучу вазочек и статуэток, находившихся в комнате.

Наконец, понимая, что, к сожалению, бить больше нечего, принялась громко петь, перебирая весь имеющийся в памяти как городской, так и деревенский репертуар. Точнее, издаваемый мною ор даже отдаленно не напоминал песню, но я старалась изо всех сил. Слух у меня, разумеется, был, да и голос имелся, но в данный момент они были совершено ни к чему, поэтому пение больше напоминало вопли расстроенной баньши, у которой в придачу медведь плясал на ушах без остановки.

Продержавшись из вредности пару часов, я охрипла, оглохла и окончательно устала. В итоге, едва добравшись до кровати, забылась беспокойным сном, потеснив с подушки своих мохнатых друзей. В комнате воцарилась тишина. Прошло несколько минут, и в двери тихо щелкнул замок. Золотая ручка медленно повернулась…

По всемирно известному закону подлости, тяжелый день перешел в не менее тяжелую ночь. Я вертелась словно уж на сковородке, пытаясь избавиться от всех кошмаров, старательно преследующих меня во сне, но липкая паутина страха не хотела выпускать из своих объятий, не позволяя проснуться. В конце концов мое упорство победило, и я раскрыла глаза, одновременно садясь на кровати и утирая рукавом испарину с лица. Едва же откинула волосы со лба, застыла и чуть не заорала от неожиданности, отмечая произошедшие в комнате изменения.

Напротив моей кровати в кресле сидел незнакомый мужчина и молча смотрел на меня. В его больших темных глазах отражалась такая печаль, что у меня крик застрял в горле, а страх незамедлительно улетучился, унося с собой панику от внезапного вторжения неизвестного. Неожиданно для себя самой мне вдруг захотелось встать, подойти к нему, протянуть руку и провести по волосам незнакомца цвета воронова крыла, сказать слова утешения, как-то приободрить. Что и говорить, он был красив, причем именно настоящей мужественной красотой, без изъянов и вульгарного лоска. От его облика буквально веяло благородством. Темные глаза смотрели грустно, но внимательно и казались двумя омутами, в которых можно утонуть и раствориться без остатка. Высокий лоб, гордый излом четких бровей и чувственные, слегка бледные губы. Он был облачен во все черное, лишь на груди отливал золотой вышивкой полураскрытый ворот рубахи. В ровном свете свечей его кожа казалась перламутрово-бледной, и сам он был похож на нереальное видение, надолго лишившее меня дара речи.

Некоторое время я любовалась молча, беззастенчиво скользя взглядом по неожиданному гостю, но затем в голове все же стали появляться разумные мысли, а вслед за ними и соответствующие вопросы. В итоге, вдоволь налюбовавшись незнакомцем, я раскрыла было рот, чтобы задать вполне логичный вопрос, кто он такой и почему находится в моей комнате. Мужчина, увидев, что я собираюсь заговорить, резко подался вперед, разрушив свою нереальность, и что-то тихо шепнул. Мне резко захотелось спать. Не сказав ни слова, я упала на кровать и моментально уплыла в сновидения, на этот раз, к счастью, светлые и спокойные.

Когда я в очередной раз раскрыла глаза, в комнате было тихо и пусто, а на столе дожидался моего пробуждения очередной поднос с соком и блюдом с ароматными пирожными. Посчитав незнакомца сном и весьма расстроившись по данному поводу, я решила, что травить меня после столь долгих поисков и затрат со стороны вампира будет, по меньшей мере, глупо, и без опасений съела угощение, поделившись пирожными с Кляксой. Ерошка от сладостей благородно отказался, затребовав из моих запасов кольцо колбасы. Едва поднос опустел, я вновь расколотила посуду и осталась очень довольна собой, рассчитывая, что подобным поведением быстро выведу вампира из равновесия, и он поймет, что держать меня в плену не только беспокойно, но и весьма расточительно.

Едва я добила посуду, послышался тихий шорох, и на кровати материализовалось платье. Длинное, розовое, с неуловимым мерцающим блеском, расшитое редкими вкраплениями бриллиантов. Одним словом, именно то, что я всем сердцем ненавидела. Точнее, само платье, невзирая на яркий цвет, было потрясающе красивым, но раз я решила строить из себя невыносимую особу с отвратительным характером, значит, не имела никакого права на восхищение и любование.

Озадаченно переглянувшись с Кляксой, я немедленно придумала очередную пакость и ринулась претворять ее в жизнь. А именно, заталкивая чувство жалости в самый дальний уголок души, принялась разрывать тонкую ткань своими острыми ногтями. Через час обрывки былого великолепия розовыми лепестками усеяли пал, а я, демонстративно посмотрев по сторонам, громко заявила в пустоту:

— В следующий раз советую кому-то хорошо подумать, прежде чем предлагать мне наряд цвета взбесившейся свиньи!

— Винограду бы, — задумчиво протянула Клякса, сосредоточенно копаясь в ворохе обрывков. — Жаль, что его здесь не подают.

Едва она закончила фразу, как прямо в центре кровати появилась ваза с большими гроздьями зеленых и темно-фиолетовых ягод. Онемев от неожиданного счастья, мышь взлетела на кровать и кинулась к вазе, спотыкаясь от восторга на покрывале.

— Ага! Так, значит, нас здесь действительно прекрасно слышат? — Нахмурившись, я поднялась и уперла руки в бока. — А может быть, еще и столь же прекрасно видят?!

В течение следующих минут я старательно корчила рожи, поворачиваясь на все четыре стороны, не забывая на всякий случай и потолок. Потом устала и вернулась обратно на кровать. Там обнаружились пустая ваза и объевшаяся мышь, которая блаженно жмурила глаза, лежа кверху пузом. Запустив хрустальным изделием в стену, я щелчком пальцев убрала осколки и растянулась на покрывале, прикидывая, чего бы такого еще вытворить. На ум пришли частушки, подслушанные на одной из воскресных ярмарок. Немного переделав слова, чтобы подошли по смыслу, я завопила во все горло:

Мой миленок-вампиренокБыл наивный, как теленок,С коромыслом повстречалсяИ клыков не досчитался.

Пей побольше самогона,И вампир тебя не тронет,Потому что алкогольОтравляет нашу кровь!

Замолчав, я прислушалась, ожидая какой-нибудь реакции от принимающей стороны. Увы, ничего не было. Расхрабрившись, загорланила с удвоенной силой: