Брянский капкан - Александр Харников

«Вот так-то лучше, – подумал я, кивая и выбрасывая весь это мусор из головы. – У меня сейчас впереди одна забота – ночная атака на Карачев. Леса за Карачевым кончаются, и начинается открытая и вполне танкодоступная местность. Есть где разгуляться, если что. И нам, и немцам. Бригада сосредоточена и замаскирована. Разведка в том направлении выдвинута. Ждем-с их доклада: кто, что, где и как!»

17 мая 1942 года, 23:05. Орел. Штаб 2-й танковой армии вермахта

Присутствуют:

командующий 2-й ТА генерал-полковник Рудольф Шмидт;

начальник штаба 2-й ТА подполковник генштаба Курт Фрейр фон Либенштейн;

начальник оперативного отдела штаба 2-й ТА подполковник Вернер Вольф;

командующий 35-м армейским корпусом генерал артиллерии Рудольф Кемпфе;

командир 4-й танковой дивизии генерал-майор Генрих Эбербах;

командир 51-й истребительной эскадры подполковник Карл-Готфрид Нордман.

Генерал-полковник Рудольф Шмидт был мрачен, как пастор, собравшийся прочесть заупокойную молитву. Настроение остальных немецких генералов и офицеров, сидящих в этой комнате, впрочем, тоже было ничуть не лучше. Сегодня был явно не их день.

– Господа, – тихо сказал командующий 2-й танковой армией, – почти со стопроцентной вероятностью установлено, что прорыв на левом фланге 47-го моторизованного корпуса совершило русское конно-моторизованное соединение пока еще неустановленной численности, под общим командованием генерала Бережного, нового любимца большевистского вождя Сталина.

Присутствующие переглянулись. Этот мечущийся с одного участка Восточного фронта на другой русский генерал вот уже полгода был злым гением своих немецких коллег. В курительных комнатах немецких штабов вполголоса поговаривали, что большевистский вождь Сталин нашел способ превращения русских унтерменшей в суперсолдат, равных или даже превосходящих доселе непобедимых арийских воинов. Впрочем, все эти теории им теперь предстояло проверить на собственной шкуре.

– Как это ни печально, господа, – наконец мрачно сказал начальник оперативного отдела армии подполковник Вернер Вольф, – стремительность и глубина прорыва русских подтверждают тот факт, что это дело рук Крымского мясника. Других таких быстроходных генералов у большевиков пока нет. Уже очевидно, что наш 47-й моторизованный корпус полностью разгромлен и прекратил свое существование как полноценное боевое соединение. Брянск занят русскими танками, судьба штаба корпуса и штабов входящих в него дивизий остается пока неизвестной. Связи с ними нет.

По показаниям солдат и офицеров наших разгромленных частей, мелкими группами выходящих из окружения, солдаты атаковавших их моторизованных частей противника были обмундированы в летнюю камуфлированную форму неизвестного нам образца и вооружены большим количеством автоматического оружия. Также отмечено множество новых образцов бронетехники.

Нет, черт возьми, совершенно не так, господа! У большевиков на поле боя не было вообще никакой хорошо знакомой нам военной техники, никаких танков Т-26, БТ-5, Т-34 или КВ. Все задействованные русскими легкие и средние танки, а также самоходные орудия стали для наших солдат весьма неприятным сюрпризом.

– По моей просьбе, – сказал начальник штаба армии подполковник Курт Фрейр фон Либенштейн, – присутствующий здесь командир 51-й истребительной эскадры выслал несколько машин для проведения воздушной разведки. Подполковник Нордман лично летал в тыл прорвавшейся группировке большевиков…

– Все дороги, ведущие от бывшей линии фронта к Брянску, буквально забиты русскими войсками, – сказал Нордман. – Я видел множество танков, автомашин и пехоты. По моему самолету вели плотный огонь самоходных зениток – что-то вроде нашего четырехствольного «фирлинга». Пройти было можно только на очень малой высоте, буквально прижимаясь к земле. Мой напарник замешкался над колонной и был сбит. Стреляют не только зенитки. Пехота русских теперь не разбегается при виде наших самолетов, а начинает бить по ним из своего оружия. Это самый настоящий ад, господа.

– Час назад, – добавил подполковник Вернер Вольф, – передовые русские моторизованные части численностью до батальона атаковали Карачев, гарнизон которого составляла неполная охранная рота. В ходе ночного боя отмечены отдельные случаи применения противником артиллерии и минометов не менее чем двенадцатисантиметрового калибра. Понеся значительные потери, гарнизон Карачева оставил город и отступил в сторону Орла.

– Положение очень серьезное, господа, – прервал молчание генерал-полковник Рудольф Шмидт, – резервов у нас почти нет, подкреплений тоже пока не предвидится. Большая часть наших сил втянута в ожесточенные бои за Мценск, и оттуда мы не можем снять ни одного солдата. Есть подтвержденный Берлином приказ командующего группой армий «Центр» рейхсфюрера СС Гиммлера – снять из-под Мценска 4-ю танковую дивизию и, развернув ее фронтом на Брянск, восстановить положение. Генерал-майор Эбербах – доложите обстановку и готовность к выполнению приказа.

– Выполнить его невозможно, герр генерал-полковник, – ответил командир 4-й танковой дивизии, – оба панцергренадерских полка, как вы уже сказали, втянуты в уличные бои за Мценск. Полностью задействованы в обороне и 103-й артполк, инженерный батальон, батальон ПВО и противотанковый дивизион. Штурмовые группы большевиков несут огромные потери, но давят по всему фронту со страшной силой. У наших солдат едва хватает сил отбиваться и медленно отступать. В дивизии валентны только 35-й танковый полк и разведывательный батальон, находящиеся в резерве на случай осложнения обстановки.

Рудольф Шмидт армии внимательно посмотрел на командующего 35-м армейским корпусом.

– Господин генерал, – мрачно сказал он, – я приказываю вам снять с не атакуемых участков фронта все, что вы сможете. Будем формировать сводную кампфгруппу, ядром которой станет 35-й танковый полк. Взвод тут, рота там – другого выхода у нас нет. Положение очень тяжелое. Если мы не сумеем остановить натиск Мясника на Орел, то он просто раздавит ваш корпус.

Генерал Рудольф Кемпфе тяжело вздохнул.

– Я выполню ваш приказ, герр генерал-полковник, – ответил он, – только не надо забывать, что по лесным тропам во фланг моего корпуса уже просачиваются орды хорошо вооруженных русских кавалеристов на своих маленьких монгольских конях. Если бы в марте из нашей армии не забрали 53-й корпус, то нам бы сейчас очень пригодились те дивизии.

Генерал-полковника криво ухмыльнулся.

– Рейхсфюрер Гиммлер, – тихо сказал он, – сообщил мне, что в ближайшее время в районе Рославля начнет сосредотачиваться перебрасываемая из-под Смоленска 11-я танковая дивизия. Она должна ударить вам навстречу по линии Рославль – Брянск. Если мы, конечно, доживем до этого замечательного момента. Генерал Бережной уж точно не будет ждать, пока мы пришьем последнюю пуговицу к последнему солдатскому мундиру. А мы даже не знаем – сколько там у него сил. Завтра, самое позднее послезавтра, он ударит от Карачева на Орел. И тогда зимнее московское контрнаступление русских покажется нам веселым пикником. Так что немедленно начинайте формировать кампфгруппу. Район сосредоточения – поселок Богородицкое. И готовьте к эвакуации все тыловые учреждения. Если нам не удастся парировать этот прорыв, армия должна отойти на новые рубежи, сохраняя идеальный порядок.

Командующий 35-м армейским корпусом собрал разложенные на столе бумаги и встал.

– Герр генерал-полковник, – сказал он, – мы, конечно, сделаем все, что в наших силах, но без поддержки люфтваффе нам с Мясником не справиться.

– Завтра на рассвете, – сказал командующий 2-й танковой армией генерал-полковник Шмидт, – свой удар по большевикам в окрестностях Брянска нанесут триста пятьдесят бомбардировщиков воздушного командования «Восток», базирующихся в Орше. Это все, что командование может выделить для нас в самое ближайшее время.

– И да поможет Господь нашим храбрым парням, – тихо пробормотал в своем углу подполковник люфтваффе Нордман. – Аминь.

И будто в подтверждение этих слов большие напольные часы в углу кабинета пробили полночь вслед расходящимся немецким генералам и офицерам. Эхом этому бою за Окой прозвучали сирены воздушной тревоги, частая пальба зениток и взрывы бомб. Советская ночная авиация бомбила железнодорожную станцию. Начался триста тридцатый день войны…

18 мая 1942 года, 02:35. Аэродром под Брянском

Генерал-майор Савицкий обвел взглядом собравшийся в штабе комсостав двух истребительных авиаполков, срочно перебазированных на этот, еще недавно бывший немецким аэродром.

– Товарищи, – сказал «Дракон», – у меня для вас пренеприятнейшее известие – к нам едет «Большой цирк»…