Несвятая троица - Андрей Двинский

Блокпост – это Беркут очень громко назвал. Не доезжая до деревни, посреди дороги на двух козлах стояло бревно, перегораживая проезд. Чуть поодаль, на лугу виднелись две большие желтые палатки. Вот и весь блокпост.

Рядом с бревном стояли шоды, отодвигая его в сторону, когда надо было кого-то пропустить. Я их видел впервые, и мне они совсем не понравились. Здоровые и высокие. Вылитые сатиры, правда, на ногах не копыта, а обычные сапоги. Одеты в зеленые комбинезоны, странной, полосатой расцветки. У каждого на поясе висели меч и нож. И накопители. Совершенно без усилия включилось астральное зрение.

Шоды, как и стех, были абсолютно черными в астральном плане. Ни потоков, ни радуги, как у нас всех. Зато пояса и оружие увешаны огромным количеством всевозможных схем. Трое нелюдей стояли слева от дороги, на небольшой площадке: двое держали за руки проверяемого путника, третий, схватив человека за уши, смотрел ему в глаза. Проверка длилась менее минуты, потом шод отпустил мужика и рявкнул что-то своим подельникам. Те резво сдвинули бревно в сторону. Испуганный мужик, шатаясь, на полусогнутых бросился к своей телеге и зачмокал, понуждая лошадь двигаться дальше.

Правее от дороги, за палатками паслись ящеры. Звери произвели на меня впечатление, красивые и хищные. Но повадками коровы коровами – бродили по лугу, щипля травку, ни на кого не обращая внимания.

Фургон замедлил ход и остановился – перед нами к бревну подъехали две телеги с большим крестьянским семейством. Четверо мужиков – по-видимому, отец и трое сыновей – откинули рогожу, показывая сатирам груз. Три женщины, две молодые и одна постарше, взяли на руки детей, стараясь не встречаться взглядами с нелюдями. Пока один шод копался в вещах, двое других схватили главу семьи под руки и потащили на обочину, к статному сатиру, чей комбинезон несколько отличался расцветкой от остальных. Судя по всему, это был главный, он и занимался копанием в мозгах. Почему-то, несмотря на нервное напряжение, а может благодаря ему, мне стало смешно. Рога этого деятеля выделялись среди остальных тем, что откровенно блестели на солнце. Весь день натирал тряпочкой?

Главный шод привычно схватил несчастного за уши и впился взглядом в глаза. Крестьянин сразу обмяк. Я явственно представил, что происходит у мужика в голове, и меня передернуло. А заодно вдруг стал исчезать страх, замещаемый злостью и омерзением.

Вспомнив указания Беркута, я сместился почти к самой обочине, удерживая взведенный арбалет за телом лошади. И выбрал себе жертву – ближайшего нелюдя, который контролировал дорогу, удерживая на сгибе локтя большой самострел. Ира, кинув взгляд на меня, повторила мой маневр, сдвинувшись к другой стороне дороги. В кулаке она сжимала мешочек-гранату, вцепившись побелевшими пальцами другой руки в щепку-чеку. Динари, Терим и Цепала сидели на телеге, испуганно глядя на нас, готовые прыгнуть под нее, как только начнется заварушка. Беркут велел им не вмешиваться. Спорное решение, но я его понимал. Мы хотя бы представляли, что такое гранаты и как они работают. А наши спутники и близко не знали, что это такое.

Хоть бы пронесло, хоть бы пронесло, шептал я про себя. Долгое время я считал себя агностиком, но сейчас вдруг подумал – останусь жив и доберусь до церкви, поставлю свечку!

Командир нелюдей что-то крякнул своему сослуживцу, и я, удивившись себе, его понял. Так вот чей язык стехи считают вражеским!

– Пропускай этого!

Бревно снова потащили в сторону. Хоть бы шлагбаум соорудили, недоумки. Фургон тронулся. Ну…

Стоящий у обочины шод поднял руку. Дьявол!

– Бойся! – заорал Беркут, и тут же грянул сдвоенный взрыв. Выглянув из-за шеи лошади, я направил арбалет на выбранную ранее цель и спустил стрелу. Грохнуло два взрыва справа, я почувствовал, как сработала защита, отклонив в сторону что-то, просвистевшее рядом. Мой противник, пытавшийся вскинуть арбалет, вдруг нелепо взмахнув руками, разделился на две половинки. Мать моя женщина, его просто разорвало пополам! Моя рука на автомате схватила мешочек, я рванул щепку и бросил гранату туда, где мгновение назад стоял командир нелюдей. Взрыв услышал только тогда, когда метнулся назад, за тело лошади.

Моя несчастная коняга с диким ржанием дернулась вперед, и ее вдруг целиком охватило жаркое и ревущее пламя. В ужасе отшатнувшись, я споткнулся обо что-то и чуть не упал. Этот дикий вопль сгорающего заживо животного, наверное, будет сниться мне до конца жизни. Если, конечно, она, эта жизнь, не закончится прямо сейчас!

Я дернул рычаг перезарядки арбалета, но тут мои ноги что-то спутало, что-то ударило в спину, и земля прыгнула мне в лицо.

Андрей Беркутов, Эртазания, 23-го изока, день, вечер

Я чувствовал, что будет сшибка. По-другому не получалось, ехал торговец и слишком много людей с ним – они не могли нас не допросить. Поэтому, едва шод поднял руку, я тут же спустил стрелу.

– Бойся!

Щепки от гранат заранее были зацеплены за вожжи, поэтому уронив арбалет, я просто резко развел руки в стороны, бросая подарки и ныряя вниз, под сиденье. Грохнуло сразу, молочага Вадим, детонатор, работающий на удар, не подвел. Племяшка нашего купца тоже не облажался, кинув и свой подарок нелюдям прямо из-под лавки. Бахнуло нормально, прям как «фенька»[9]. Фургон дернулся, видно прилетело лошадям. Хорошо, что колеса у них тут блокируются, а то мы бы уже летели черти куда. Рванув рычаг, я перезарядил арбалет и, приподнявшись, выглянул из-за небольшой деревянной стойки, что была прибита между сиденьем и лошадями.

Одна из наших коняг, запряженная в фургон, билась на земле в агонии. Трое шодов с моей стороны были мертвы, справа троица тоже валялась на земле, хотя там кто-то еще шевелился. Лишь главный и один из тех, что ему помогал, были на ногах и что-то колдовали. Недолго думая, я навел арбалет на командира и спустил тетиву. Однако фокус не прошел, шод мгновенно сместился в сторону, стрела прошла мимо. Твою дивизию! Хватанув щепку зубами, я метнул предпоследнюю гранату, и вот тут прилетело уже от них.

Вокруг тела вспыхнула тоненькая сетка. Дюша из-под лавки издал какой-то хриплый сип, а меня основательно приложило о стену фургона. Едва я сумел сориентироваться, как почувствовал, что больше не могу шевельнуться. Нет, с телом все было в порядке. Воздух вокруг стал твердым, а меня просто сжало им со всех сторон. Я не мог пошевелить даже пальцем, только наблюдать.

Оказалось, что моя последняя брошенная граната не взорвалась. Зато еще раз громыхнуло у палаток, Ирка таки докинула подарочек. Да еще взрыв слева, ай да Вадим! Но кокон не пропал, я по-прежнему не мог пошевелиться.