Масть пиковая - Рауль Мир-Хайдаров

«Как в строго охраняемом заповеднике», – подумал про­курор и стал оглядываться по сторонам. Пологие склоны гор из-за обилия водопадов, мелких речушек зеленели густой соч­ной травой, многие годы не знавшие косы. Ореховые сады и дикие яблони, росшие вперемежку с арчой и кустарником, спускались к буйно цветущим альпийским лугам, нигде ни обрывка газеты, целлофана, ни стекла, блеснувшего на солнце, много лет народу сюда ходу нет, только доверенным пасечни­кам, егерям, охотоведам. Хан Акмаль собственной волей объя­вил горы заповедной территорией, везде расставил предупре­дительные щиты, обещающие крупный штраф, суровое нака­зание за нарушение владений, а кое-где даже обнес высокой колючей проволокой. Почувствовав тишину, покой и без­людье, сюда потянулся отовсюду зверь, налетела и птица, и горы стали богатым охотничьим угодьем хана. И на зайца, и на лисицу, и на оленя, и на кабана, и на джейрана, и на косулю, волка и росомаху, и даже на медведя можно было охотиться в ханских владениях.

В горных речках плескалась форель, а в озерах обжились бобры и ондатра. Десять лет прошло, как охотоведы завезли из Сибири соболя, куницу, колонка и белку, они тут хорошо прижились под охраной человека.

Дорога к охотничьему дому в горах, а они, как понял Сена­тор, ехали туда, не была такой уж явной, хотя, казалось бы, как спрячешь дорогу, но и тут хан исхитрялся. Асфальт часто пет­лял, иногда прерывался, ближе к горам даже стоял знак «Ту­пик», и дорога обрывалась километра на два, но затем вновь шла аккуратно мощенная трасса, которую знали только хоро­шо посвященные люди. И туг Иллюзионист блефовал по при­вычке, уж казалось, зачем, территория и так объявлена запо­ведной, крутом шлагбаумы и вдруг такие сюрпризы, тайные тропы. Наверное, все-таки чтобы никто не подглядывал за­крытую жизнь хозяина и его высокопоставленных гостей, слуг народа, как любил иногда называть себя хан Акмаль.

Огромный дом, каменное строение, он лишь по специфи­ке мог называться уменьшительно – охотничий домик, что для непосвященного предполагает непрезентабельность, ми­нимум комфорта, гарантируя лишь тепло и крышу над голо­вой, ибо сама охота и есть дорогое и редкое в наш век удоволь­ствие, выпадающее на долю лишь избранных. Но по двум квадратным трубам дымохода, с обеих сторон брандмауэрной стены высокой черепичной крыши гость быстро определил, что в доме на каждой половине имелся зал с камином, а два камина говорили о претенциозности хозяина, никто не обде­лен – ни те, кто играет в карты, ни те, кто хотят спокойно смотреть телевизор или слушать музыку, разная, видимо, тут собиралась публика.

Подъехав ближе к красно-кирпичному зданию с битумно-черной расшивкой швов, прокурор догадался, что и купальный зал с бассейном и сауной, и охотничий дом творения рук од­ного архитектора, а скорее всего, и то и другое скопировано почти один к одному с тщательной привязкой к местности из какого-нибудь модного журнала, а может быть, из каталогов известной строительной фирмы или архитектурной мастер­ской. В последние десять лет все это в изобилии, включая ката­логи по одежде, аппаратуре, ввозилось в Узбекистан, здешние подпольные миллионеры обслуживались предприимчивыми людьми по каталогам, в числе таких людей, конечно, был и хан Акмаль. Те коммивояжеры, что регулярно доставляли в Аксай видеофильмы, могли завезти и каталоги по архитекту­ре, тем более по просьбе директора. Если бы не явно восточная открытая веранда, примыкающая к особняку, и высокие рез­ные двери, характерные опять же только для Средней Азии, то снимок охотничьего дома хана Акмаля вполне можно было принять за строение в швейцарских Альпах, или на Пиренеях, на границе Франции с Испанией, или где-нибудь на Балканах, в Черногории, Косове, а может, в Греции, в предместье Солоник, есть похожие места. Горы, они почти везде одинаковы, и разницу может заметить только опытный глаз или человек, хорошо знающий местность, теперь гостю становилось понят­ным, почему владельцы новомодных карабинов «Беретта», «Франчи» любили прилетать сюда на охоту, такие условия и таких глухонемых слуг, как Сабир-бобо, видимо, мало где могли предоставить.

Въехали за высокую ограду, выложенную из камня, види­мо, территория была обнесена задолго до строения с двумя ка­минными залами, или же когда-то на месте краснокирпичного здания имелось другое сооружение, переставшее устраивать разбогатевшего хозяина и из-за удобства строительной пло­щадки и удивительного ландшафта вокруг снесенного в пользу псевдомодерна в стиле тридцатых годов. О том, что каменная ограда стара, говорил тот факт, что вся она поросла мелкими вьющимися растениями, такие заборы по весне сами по себе зацветают густой яркой зеленью, но чтобы так ровно и плотно, на это нужны годы и годы. Нынешние каменные стены, уви­тые жестким пожелтевшим стлаником, и кроме архитектуры самого здания придавали нездешний вид горной резиденции хана Акмаля.

В дальнем углу двора, где разместилась дощатая летняя кухня, крытая горевшей на солнце белой жестью, полыхали огни очага, топившегося тяжелой и жаростойкой лиственни­цей из соседнего, за перевалом, лесного кордона, сновали взад-вперед знакомые по загородному дому повара. Возле них мелькнула и поджарая фигура Сабира-бобо, опять же во всем белом. Вблизи особняк оказался умело спроектированным, та­кие здания в этих краях не строят, предпочитают возводить дом на ровных площадках. С той стороны, откуда они въехали, попадали к парадному входу, но сразу на второй этаж, потому что возвели здание в двух уровнях, и, обойдя строение, можно было заглянуть на первый, откуда наверх вела широкая винто­вая лестница из хорошо полированного дуба.

Как только они вышли из машины и «Волга» стала осто­рожно съезжать в подземный гараж, имевший крутой уклон, на пороге появился сам Иллюзионист в спортивном костюме «Адидас», в мягких кроссовках, вероятнее всего, он только что вернулся с прогулки. Там, в какую сторону ни пойди, водопа­ды, родники, мелкие речушки, альпийские луга, как рассказы­вал по дороге об охотничьем домике Исмат, прекрасно знав­ший места.

– Задерживаетесь, задерживаетесь, дорогой Сухроб-джан, – встретил хозяин, посматривая на часы, и Сенатор увидел золотой «Роллекс», что получил хан Акмаль пять лет назад в ресторане гостиницы «Советская». Его взгляд не остал­ся незамеченным, и Иллюзионист сказал: – Да, да, те самые, решил похвалиться. – И, поздоровавшись, протянул левую, руку, часы у него оказались абсолютно новенькими, видимо, хан действительно их редко носил. – Прошу в дом, я только с прогулки, дошел до самого дальнего водопада Учан-су, прого­лодался, да и вы, видимо, сегодня еще не садились за стол, не­бось и голова со вчерашнего побаливает, просит, чтобы ее по­лечили.

Хан Акмаль сегодня был приветлив, улыбчив, источал ра­душие и гостеприимство. Но все же не покидала мысль, а по­чему он меня так далеко в горы завез, ведь часа через три-че­тыре я должен отправиться в обратную дорогу. Самолетом он все-таки не располагает, к чему напрасные хлопоты, я ведь приехал не восторгаться охотничьим домиком в стиле модерн и угодьями, где водятся кабаны и олени. Прошли просторную прихожую, обшитую темным деревом, одолели коридор, куда выходила лестница с первого этажа, взятая в ажурное кольцо из литой бронзы, по верху обрамленная тем же дубом, что и перила лестницы, чтобы какой-нибудь загулявший гость не свалился вниз, и хан Акмаль распахнул высокую дверь, ока­завшуюся входом в каминный зал. Зал был просторным, он свободно вмещал два столовых гарнитура ручной работы из Пост-Сайда. Тяжелая, неуклюжая мебель, каждая рассчитан­ная на двенадцать персон, неожиданно полюбившаяся мест­ным нуворишам и партийной элите, и оттого резко подско­чившая в цене, здесь в просторе дома казалась к месту. Воз­можно, впечатление это складывалось оттого, что дальняя сте­на комнаты была занавешена огромным гобеленом светло-зо­лотистых тонов, под цвет обивки мебели. Сюжет гобелена под­черкивал назначение дома, изображался царский выезд на охоту с псами и псарями, свитой и вельможами, дамами и ка­валерами. Живописное полотно, что и говорить, оно привлека­ло внимание сразу, только потом, наглядевшись, натыкался глазами на камин, искусно обложенный снаружи местным рваным камнем и зиявший за тяжелой решеткой красным нутром из жаропрочного кирпича. На всю ширину камина, а он, пожалуй, тянул почти метра на два, висели над ним изуми­тельные по красоте рога сохатого, прекрасно обработанные, наверняка подарок одного из охотников, подобные экземпля­ры лосей в этих местах не водились. Такие рога и по красоте и по размерам регистрируются международным охотничьим со­юзом, и счастливчику выдаются сертификаты, подтверждаю­щие мировой стандарт.

Хан уловил восхищение гостя, большинство из местной номенклатуры обычно восторгались гобеленом, и поэтому с гордостью сказал: