Через год в это же время - Софи Касенс

– Извини…

Квинн отступил на шаг и достал оба телефона. По одному звонила его мать, по другому – таксомоторная компания. Была всего одна минута после полуночи. Квинн повернулся к девочке спиной, не желая, чтобы она заметила бугор на его джинсах.

– Я… Мне нужно ответить, но подожди, пожалуйста. Я быстро.

Он виновато и умоляюще посмотрел на нее и вышел через заднюю дверь во двор за клубом.

– Да, – сказал он, отвечая сначала матери. – Мам, я тут вроде как за…

– Квинн! – Она плакала. – Мне нужно, чтобы ты вернулся прямо сейчас!

– Мам, я вернусь через полчаса, я же говорил…

– Ты должен вернуться сейчас же, Квинн! Мне кажется, в саду кто-то ходит и пытается пробраться в дом!

Она задыхалась от панического страха.

Квинн медленно, протяжно вздохнул. Потом перезвонил насчет такси. У него было пять минут, достаточно, чтобы узнать имя девочки и ее телефон.

Но когда он вернулся в коридор, ее там уже не было.

Первое февраля 2020 года

Минни проснулась в панике. Она не могла дышать. Что-то ее душило. Она резко села, хватая ртом воздух, в ужасе размахивая руками. Серый комок меха метнулся с ее кровати с пронзительным воплем. С тех пор как они на прошлой неделе переехали домой, Лаки упорно желал спать на голове Минни. То ли он боялся, что его выгонят из нового дома, то ли ему просто не хватало теплого местечка на холодильнике, – Минни не знала. Но это уже превращалось в угрозу жизни.

При взгляде на комнату у Минни на мгновение возникло ощущение, что она находится неведомо где. Потолок был слишком низким, окна не там, где им следовало быть, и еще слышалось зловещее тиканье, словно неподалеку собиралась взорваться сотня бомб. Потом она вспомнила, что находится в родительском доме, лежит на матрасе на полу в своей старой комнате на чердаке. А тикали не бомбы, а сотни часов.

Маленькое, восемь на десять футов, пространство было заполнено коробками и старыми чемоданами. В середине комнаты стоял рабочий стол отца, заваленный оставшимися инструментами и увеличительными стеклами, которым он пока не нашел места. Деревянный каркас ее разобранной кровати стоял у стены, освобождая место для коробок.

В последние недели Минни казалось, что ее разматывают, как клубок шерсти, обдирая все подряд и оставляя ее нагой. Все то, что определяло ее жизнь, исчезло. Минни была поваром, имела пекарню, жила на Эссекс-роуд, встречалась с Грегом. Разрыв с Грегом был подобен исчезновению последнего пункта самоидентификации.

Возвращать хозяину ключи от квартиры было очень тяжело.

– Это лишь временно, – утешала ее Лейла, помогая перетащить коробки в прихожую. – Не навсегда же ты переезжаешь к родителям.

Но Минни совершенно не представляла, как ей выкрутиться и снова снять квартиру. И со всей этой суетой, с переездом, разрывом с Грегом и внезапным шквалом заказов у нее не было ни минуты, чтобы придумать, как сообщить Лейле насчет их бизнеса. Минни ждала, что ее осенит вдохновение, но оно не приходило.

Она посмотрела на одни из часов на стене, выясняя, который час, но все часы показывали разное время. Она заглянула в свой телефон. Одиннадцать утра. Она не спала почти всю ночь, ее мозг был слишком взбудоражен; видимо, задремала она только под утро. И тут же в мыслях снова началась сумятица, и Минни поняла, что их не утихомирить, пока она не составит список проблем.

Она записала в телефон:

ЧТО СДЕЛАТЬ

1. Извиниться перед Квинном Хэмилтоном за то, что была такой жуткой дурой.

2. Сказать Лейле, что хочу закрыть дело.

3. Придумать предлог – почему я хочу закрыть дело.

4. Помочь Бев, Алану и Флер найти новую работу.

5. Тайком придумать план идеального обручения Лейлы.

6. Найти новую работу для себя.

7. Найти, где жить.

8. Перестать быть таким дерьмом по жизни.

9. Купить корм коту.

10. Помочь Бев преодолеть жизненный кризис.

11. Собрать кровать, разобрать вещи.

Подумав немного, Минни переставила одиннадцатый пункт в начало списка. Лучше начать день с выполнимой задачи. Она взяла коробку с надписью «Мелочи Минни». Внутри лежал старый плейер для караоке и сломанный розовый микрофон, наполовину собранный набор «Лего» «Сокол Тысячелетия» и старая копилка-сова, которую она самостоятельно раскрасила. Минни с надеждой встряхнула копилку, но в ней ничего не звякнуло. На дне коробки нашелся розовый альбом для фотографий, украшенный голубыми блестками. На нем Минни когда-то написала круглыми буквами: «Летний лагерь 2005 года». Минни благоговейно перелистала альбом. Это были снимки того лета, когда они познакомились с Лейлой. Каждый год Минни просила родителей отправить ее в тот лагерь, и каждый раз они говорили, что не могут себе этого позволить. Обычно они просто просили Уилла присматривать за ней во время каникул, но потом Уилл нашел работу на лето, так что папа уступил и Минни разрешили уехать.

В первый же день в лагере она увидела Лейлу – та шла к ней в розовом купальнике и зеленых шортах. Круче этой девочки Минни никого не видела в реальной жизни. Минни струсила, видя, что та приближается к ней, поскольку была уверена, что особа вроде Лейлы может подойти только для того, чтобы сказать какую-нибудь гадость… Но Лейла просто улыбнулась и спросила, не хочет ли Минни присоединиться к сражению на водяных пистолетах. И для Минни это стало платонической любовью с первого взгляда.

У Минни ушел почти весь день, чтобы разобраться в своей спальне; в каждом предмете ее детства таилось столько воспоминаний… Но постепенно она решила, что комната приобрела жилой вид. Минни собрала кровать, аккуратно сложила вдоль стены отцовские коробки, а свои вещи разделила на три категории: «Старое, но сохранить», «Старое – выбросить», «То, что нужно сейчас». Но открывать коробки с тем, что нужно сейчас, не хотелось. Казалось, если она их откроет, то признается себе в том, что пребывание в родительском доме затянется.

В качестве последней попытки освежить пространство Минни поставила на коробки в изножье кровати единственное произведение искусства, которым владела. Это была репродукция картины «Автомат» Хоппера, подаренная Лейлой на двадцать первый день рождения, и с тех пор Минни берегла ее. На картине девушка в шляпке и пальто, сидящая в кафе-автомате, задумчиво смотрит в чашку с кофе. Она была одна, но не казалась одинокой, в ней ощущалась некая самодостаточность и созерцательность. И вам хотелось понять, о чем