Булгаков - Б Соколов

Б. написал также статью «Современное франкмасонство в его отношении к церкви и государству», опубликованную в № 12 «Трудов КДА» за 1903 г. Эта статья нашла отражение в «Мастере и Маргарите» (см.: Масонство). Б. подчеркивал, что в масонстве «есть такая сторона, знание о которой доступно только самому ограниченному числу посвященных членов», в связи с чем среди масонов выделяются две группы: «те, которые не знают последнего слова, или, по крайней мере, последней цели союза» и «настоящие франкмасоны, которые хорошо знают, что говорят и что делают». Автор «Современного франкмасонства» отметил, что «в настоящее время ряды франкмасонских лож наполняются евреями… понятное дело, что от таких лож нельзя ожидать ничего доброго для христианства. Но чего именно можно ожидать, это сказать трудно, потому что для этого самому нужно стоять в центре франкмасонства. А для этого необходимо достигнуть высших ступеней франкмасонства, к которому три низшие ступени (ученика, подмастерья и мастера) служат только преддверием; члены этих степеней знают только немногих представителей своих лож; они находятся под руководством членов высших разрядов: «Масонов шотландского обряда», «Розенкрейцеров»… и «Невидимых» или «Задних лож»;… чтобы достигнуть этого нужно иметь 33-ю степень франкмасонства. Собственно, имеющие эту степень и стоят во главе франкмасонского союза». Б. подробно описывает обряд посвящения «мастера», отразившийся в сцене Великого бала у сатаны и последовавшего за этим извлечения Мастера из лечебницы. Слова Б. насчет евреев показывают, что к ним он относился с предубеждением. Возможно, что именно от отца Булгаков унаследовал бытовой антисемитизм, проявившийся в дневнике «Под пятой».

В целом же влияние Б. на будущего писателя было благотворным. Как вспоминала Н. А. Булгакова, в 1900 г. родители купили дачный участок в две десятины леса в поселке Буча под Киевом: «И на этом участке под наблюдением отца была выстроена дача в пять комнат и две большие веранды… Дача дала нам простор, прежде всего простор, зелень, природу. Отец (он был хорошим семьянином) старался дать жене и детям полноценный летний отдых… В первый же год жизни в Буче отец сказал матери: «Знаешь, Варечка, а если ребята будут бегать босиком?» Мать дала свое полное согласие, а мы с восторгом разулись и начали бегать по дорожкам, по улице и даже по лесу… И это вызвало большое удивление у соседей. Особенно поджимали губы соседки: «Ах! Профессорские дети, а босиком бегают!»». Как видно, Б., сам выросший в бедной семье, где было десять человек детей, достигнув известного положения, ничего не имел против того, чтобы его дети играли с детьми простонародья.

Н. А. Булгакова отмечала, что родители «как-то умело нас воспитывали, нас не смущали: «Ах, что ты читаешь? Ах, что ты взял?» У нас были разные книги. И классики русской литературы, которых мы жадно читали. Были детские книги… И была иностранная литература. И вот эта свобода, которую нам давали родители… способствовала нашему развитию, она не повлияла на нас плохо. Мы со вкусом выбирали книги». Любовь к хорошим книгам сохранилась у Булгакова на всю жизнь, и по числу литературных источников, использованных в своих произведениях, автор «Мастера и Маргариты» стоит на одном из первых мест среди русских писателей.

Н. А. Булгакова оставила нам развер

нутую характеристику Б.: «Когда отец умер, мне было 13 лет. Мне казалось, что мы, дети, плохо его знали. Ну что же, он был профессором, он очень много писал, он очень много работал. Много времени проводил в своем кабинете. И тем не менее, вот теперь (в 1967 г. — Б. С.), оглядываясь на прошлое, я должна сказать: только сейчас я поняла, что такое был наш отец. Это был очень интересный человек, интересный и высоких нравственных качеств… Над его гробом один из студентов, его учеников, сказал: «Ваш симпатичный, честный и высоконравственный облик». Действительно — честный, и чистый, и нравственный, как сказал его студент. Это повторяли и его сослуживцы. Отец проработал в академии 20 лет и за эти 20 лет у него ни разу не было не только ссоры или каких-нибудь столкновений с сослуживцами, но даже размолвки. Это было в его характере. У него была довольно строгая наружность. Но он был добр к людям, добр по-настоящему, без всякой излишней сентиментальности. И эту ласку к людям, строгую ласку, требовательную, передал отец и нам. В доме была требовательность, была серьезность, но мне кажется, я могу с полным правом сказать, что основным методом воспитания детей у Афанасия Ивановича и Варвары Михайловны Булгаковых были шутка, ласка и доброжелательность. Мы очень дружили детьми и дружили потом, когда у нас выросла семья до десяти человек. Ну, конечно, мы ссорились, было все что хотите, мальчишки и дрались, но доброжелательность, шутка и ласка — это то, что выковало наши характеры.

Еще одно качество нам передал отец. Отец обладал огромной трудоспособностью. Вот я помню. Он уезжал в Киев с дачи на экзамены, с экзамена он приезжал, снимал сюртук, надевал простую русскую рубашку-косоворотку и шел расчищать участок под сад или огород. Вместе с дворником они корчевали деревья, и уже один, без дворника, отец прокладывал на участке (большой участок — две десятины) дорожки, а братья помогали убирать снятый дерн, песок… Отец с большой любовью устраивал домашнее гнездо, но, к сожалению, это продолжалось недолго».

Не исключено, что какие-то черты Б. наряду с другими прототипами отразились в образах профессора Персикова в «Роковых яйцах» и профессора Преображенского в «Собачьем сердце». В надгробной речи, опубликованной в «Трудах КДА», товарищ Б. Д. И. Богдашевский так говорил о его последних днях: «Беседовали мы с тобою о разных явлениях современной жизни. Взор твой был такой ясный, спокойный и в то же время такой глубокий, как бы испытующий. «Как хорошо было бы, — говорил ты, — если бы все было мирно! Как хорошо было бы!… Нужно всячески содействовать миру». И ныне Господь послал тебе полный мир… «Отпусти», — вот последнее твое предсмертное слово своей горячо любящей тебя и горячо любимой тобой супруге. «Отпусти!…» И ты отошел с миром! Ты мог сказать: «Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко, по глаголу твоему с миром» (Лук. II, 29)». В «Мастере и Маргарите» в финале главная героиня просит Воланда отпустить наказанного бессмертием Понтия Пилата, а сатана отвечает, что за него уже попросил Иешуа.

БУЛГАКОВ, Иван Афанасьевич (1900 — 1969), брат Булгакова. Родился в 1900 г. в Киеве в семье А. И. и В. М. Булгаковых.

Учился в Первой Александровской гимназии, однако из-за Октябрьской революции 1917 г. и последовавшей за ней гражданской войны не смог окончить полного курса. В январе 1919 г. служил в белой Астраханской армии, в марте в Киеве болел тифом. Осенью 1919 г. вступил в ряды Добровольческой армии в Киеве. В начале 1920 г. в составе корпуса генерала Н. Э. Бредова (1883 после 1944) интернирован в Польше. В июле 1920 г. с отрядом Бредова прибыл в Крым, откуда в ноябре 1920 г. вместе с Русской армией генерала П. Н. Врангеля (1878–1928) эвакуировался в Галлиполи. В 1921 г. вместе с армией переселился в Болгарию, где осел в Варне. Там организовал русский оркестр (Б. с детства хорошо играл на балалайке и пел). В 1924 г. Б. познакомился с Натальей Кирилловной Минко (1891–1974), дочерью героя русско-турецкой войны 1877 — 1878 гг. генерала К.В. Минко, на которой женился. 25 февраля 1925 г. у них родилась дочь Ирина (скончалась в Париже 10 марта 2000 г.). В сентябре 1930 г. Б. с семьей по вызову брата Н. А. Булгакова уехал в Париж, где до конца своих дней проработал в оркестре русского ресторана. Из-за недостатка образования на более престижную работу Б. устроиться не мог. Необходимость же зарабатывать на содержание жены и дочери не позволила продолжить образование во Франции. По устным воспоминаниям дочери Ирины, Б. писал нотные партитуры, сочинял музыку к собственным стихам и исполнял их во время ресторанных выступлений. В 1934 г. Б. развелся с женой, в последние годы жизни все чаще злоупотреблял алкоголем. Умер в Париже в 1969 г. (по другим данным — в 1968 г.) от последствий ранения, полученного в гражданскую войну.

Б. очень любил брата Михаила. Сохранилось трогательное письмо Б. с дачи в Буче от 11 июня 1912 г.: «Миша! Я не могу собирать, так как у нас идут дожди. Пока я собрал бабочек, жуков и прочих насекомых 40 шт. Ты обещал дать Косте (двоюродному брату, К. П. Булгакову. — Б.С.) денег на булавки и эфир и не дал, поэтому я купил простых булавок и на них накалываю; эфира у меня осталась только 1-а бутыль, потому что их у меня было только две. Я пишу месяц, во время которого пойманы были насекомые. Пиши ответ. Твой брат Ваня Б.» Позднее от старшего брата, помогавшего ему и Н. А. Булгакову материально в первые годы нелегкой эмигрантской жизни, Б. ждал совета в делах литературных. Самое раннее из дошедших до нас писем Б. из эмиграции брату Михаилу датировано 26 января 1926 г. и приложено к его письму сестре Варе. Б. писал: «Ты мне давно, давно послал одно письмо с критическим мнением о моей старенькой вещице. Это дает мне право думать, что ты не будешь против налаженной переписки со мною. Прошу тебя, ответь. Я посылаю несколько вещей. Хочу, чтобы ты прочел их и оценил». К письму прилагалось восемь стихотворений Б. По крайней мере одно из них, «Страшный суд», повлияло на замысел «Мастера и Маргариты». Оно написано под несомненным воздействием «Краткой повести об Антихристе» из «Трех разговоров» (1900) Владимира Сергеевича Соловьева (1853–1900), где Антихрист-сверхчеловек «признал себя тем, чем в действительности был Христос», настоящим представителем того Бога, который «возводит солнце свое над добрыми и злыми, дождит на праведных и неправедных». Антихрист выступал «последним судьей», судящим «не судом правды только, а судом милости», где будет присутствовать «не правда воздаятельная, а правда распределительная». Он обещал всех различить и каждому дать то, что ему нужно. В «Страшном суде»: