Очарованная - Бет Чиотта

И он испытал несказанное облегчение, когда Жан-Пьеру позвонили из «Рубиновых лодочек» и сообщили о ЧП, связанном с гардеробным кризисом, и потерявшем из-за этого самообладание трансвестите. А когда Софи вызвали в «Карневале» кого-то подменить, Руди и вовсе возблагодарил судьбу за возможность побыть в одиночестве и дать волю своим чувствам.

Однако Софи вернулась на час раньше, застав его в тот момент, когда бутылка была уже на три четверти пуста, а припев песни «Дай мне шанс» прослушан до середины. Она тут же приступила к нему с расспросами и не отстала до тех пор, пока он не выложил ей все как на духу. Руди понимал: как только он признает правдивость ее слов, которые прогремели для него как гром среди ясного неба, жизнь его разобьется вдребезги.

— Отрицая очевидное, ты ничего не изменишь, — сказала Софи, как будто прочитав его мысли. — Но ты можешь принять все как есть и жить дальше — с сексуальным, талантливым партнером, у которого, от себя добавлю, к тому же золотое сердце. Это преданный друг, готовый костьми лечь ради исполнения твоей мечты. Ты хоть знаешь, как тебе повезло?

Вопрос недели.

— Да, я знаю, как мне повезло. — В этом-то и заключалась проблема. Жан-Пьер и их с ним отношения казались слишком хорошими, чтобы быть правдой. После долгих лет беспорядочных связей Руди направил всю энергию на то, чтобы развернуть свою жизнь на сто восемьдесят градусов. Шесть месяцев, гора книг из серии «Помоги себе сам», и — бах! — появился Жан-Пьер. Все оказалось чертовски просто. А так просто ничего не бывает. И вот дело усложнилось: Руди угораздило влюбиться в этого человека.

БАБАХ!

— Вот черт!

Софи негодующе выдохнула и выхватила у Руди из руки бутылку.

— Да чего ты все куксишься?

— А чего ты все злишься? — Руди следил за тем, как Софи наливает себе в бокал вино, радуясь возможности переключиться на чужие проблемы.

— Потому что жизнь у меня дрянь! — Она со стуком поставила бутылку на стол и круто повернулась к нему. — Мне хватило ума поверить мужчине, который заливал, что любит меня, и обещал золотые горы. Мне уже почти тридцать, а до Голливуда как до Луны. Вместо того чтобы стоять на сцене или перед кинокамерой, я стою перед барабаном для ставок на тотализаторе. За моей милой сестренкой гоняется какой-то маньяк, а у меня руки связаны из-за какого-то arrogantemaiale, который считает меня видите ли красоткой».

Руди поднялся с кресла и обнял Софи, у которой из глаз хлынули слезы. Что такое arrogantemaiale, осталось для него тайной, но зато все остальное он отлично расслышал. Руди погладил Софи по спине, стараясь утешить, и его собственные печали отошли на второй план.

— Ничего с Лулу не случится, малыш. У нее есть Мерфи с Джейком. У нее есть мы. А что до остального, то до тридцати тебе еще два года, а до аэропорта Филадельфии рукой подать — всего один час. Если захочешь, можешь хоть завтра утром оказаться в «городе мишурного блеска»[14]. — Руди обнял ее за плечи и повел к дивану. — А теперь давай разберемся с тем козлом, который разбил твое сердце.

Грудь Мерфи сдавила боль. Он убеждал себя, что такова его реакция на сюжет Си-эн-эн о конфликте на Ближнем Востоке, который он только что посмотрел, и все остальные его переживания тут ни при чем. Он ведь освоил все виды боевой подготовки, участвовал в операции «Буря в пустыне», пережил не одну катастрофу, произошедшую как в результате природных катаклизмов, так и по вине людей. А потому такое испытание, как объятия Лулу, по сравнению с этим сущая чепуха. Он запросто устоит под ее натиском. Ему вовсе не хотелось оказаться в плену ее старомодных достоинств. Но вот страстного желания заняться с ней сексом, этого демона, он еще не одолел.

И доказательство тому — его восставший член. Он распалился, и в итоге эрекция мучает его уже — ох! — добрых три часа. Как только Лулу устроилась у него на коленях, его мускул любви ожил. К счастью, через десять минут после начала фильма Лулу уснула, и это спасло его от необходимости объяснять ей этот «казус».

Вот осел! Мысли Лулу были чисты, она и не думала его домогаться. Просто хотела утешить, поддержать в минуту его откровений. Мерфи до сих пор не мог понять, как это вышло. Никогда и ни с кем он не говорил о тех гуманитарных операциях, в которых участвовал. Но Лулу действовала на него странным образом. Когда она завела разговор о семье и детях, все у него внутри сжалось от какой-то новой, не известной ему до сих пор боли. Ему ли не знать всех рисков, которые таит в себе жизнь: ведь он потерял родителей. Он хорошо представлял себе тысячу разных бедствий, которые могут обрушиться на человека, и поэтому был уверен, что не смог бы пережить потерю жены и ребенка.

Но вот Лулу уснула у него на руках, и в течение ста двадцати минут — а именно столько длился фильм «Приключения Робин Гуда» — все в окружающем мире было спокойно.

Если бы за умение держать себя в руках раздавали награды, его сверхчеловеческие усилия сделали бы его счастливым обладателем парочки таких медалей — одной за то, что отнес Лулу в комнату для гостей, а не в свою собственную постель, а второй — за пережитое неудобство от упорно державшейся эрекции. Мастурбировать не годится. Объект его вожделения спал на втором этаже, прямо над ним. Холодный душ Мерфи уже испробовал, хотя, возможно, еще один — все его тело напружинилось от послышавшегося скрипа — ему не помешает.

Черт побери! Объект вожделения спускался по лестнице. Вот дьявол!

— Колин?

От звука ее подрагивавшего голоса сердце Мерфи затрепетало.

— Я здесь, — отозвался он. Забеспокоившись, что у Лулу опять случился приступ страха, Мерфи откинул одеяло, резко поднялся на постели и потянулся за своими «боксерскими» трусами. — Подождите! Я выйду через… — Он тихо втянул в себя воздух и поднял глаза, — через секунду. — Проклятие! Она стояла на пороге его спальни, в пижамных штанах и безразмерной футболке. А он сидел абсолютно голый.

Свет не горел, но в комнате работал девятнадцатидюймовый телевизор, освещавший его во всей его семидюймовой красе.

Ну вот! А теперь мисс Паинька, как ей бы следовало по всем правилам, должна с визгом выбежать из комнаты. Но Лулу не двигалась с места.

— Мне не спится.

— Мне тоже. — Ну же, остолоп! Надень трусы. Они у тебя в правой руке. Все, что тебе нужно, это наклониться и…

— Наверху слишком тихо, — проговорила Лулу, переминаясь с ноги на ногу, но не сводя с него глаз. — И темно. Я включила свет, но мое воображение…

— Да, чего-чего, а этого добра у вас полно. — Мерфи пришел в себя настолько, что одну ногу наконец продел в трусы.