Меж двух огней - Маргарет Пембертон

Прижавшись к стене, я затаила дыхание. Окружавшая меня тьма была плотной, непроницаемой. В одночасье лишившись надежды на спасение, я застыла, оцепенев от страха.

Незнакомец зажег спичку и сделал один шаг… другой… Снаружи донесся крик совы, устремившейся вниз на добычу, шелест деревьев, потревоженных порывом ветра, и снова воцарилась тишина.

Если он поднимется на этот этаж…

Немного помедлив, он пошел в другом направлении и начал подниматься по лестнице. Я не могла дышать, утратила способность думать. Охваченная смертельным ужасом, я всматривалась в темноту, понимая, что еще немного, и мое бедное сердце разорвется.

Стало тихо. Только ухала сова, пролетая мимо окон. Я облизнула губы. Надо двигаться, что-то делать. Иначе он найдет меня здесь съежившейся у стены. Я должна куда-то переместиться.

Меня била дрожь. Еще сильнее прижавшись к стене, я начала очень осторожно продвигаться вдоль нее.

Он был здесь. Слушал и ждал. Малейший звук, и он меня обнаружит. Теперь я четко видела сцену и галерею над ней.

Я напрягла глаза, стараясь разобрать, где кончаются тени и начинаются реальные предметы. Кровь стучала в висках. В этот момент я задела каблуком край стула. Стук показался мне оглушительным, и я оцепенела. Но других звуков не последовало. Я очень осторожно сняла сначала одну туфлю, потом другую. Если доберусь до галереи, найти меня будет не просто. Тогда он будет искать где-нибудь в другом месте.

Он опять начал подниматься — неторопливо, целеустремленно, словно точно знал, где я нахожусь. Я слышала шаги, слабое шуршание — это его рука скользила по деревянным перилам, и стук — это кольцо или часы ударили по каменному монстру. В полубессознательном состоянии я добралась до узких ступенек, ведущих на галерею, и буквально взлетела наверх, хотя ноги в чулках постоянно скользили по отполированным деревянным ступенькам.

Позади меня располагались окна, выходившие на лес и ущелье. Я скорчилась под одним из них и прислушалась. Даже не видя его, я знала, что он стоит в дверном проеме. Кровь в висках билась очень громко, и мне даже показалось, что он может услышать этот стук. Но он не шевелился. Ветер пошевелил густые кроны деревьев, и, когда шелест стих, я услышала его тихое дыхание.

С трудом подавив рвущиеся из горла рыдания, я оглянулась, молясь о чуде. Моей щеки коснулось легчайшее дуновение ветерка. Я вытянула шею и напрягла зрение, пытаясь рассмотреть его источник. Снова потянуло прохладой, на этот раз ощутимо. Я не могла ошибиться. Где-то недалеко от меня есть доступ к свежему воздуху и свободе.

Очень медленно и осторожно я продвинулась чуть-чуть вперед, боясь даже дышать. Я видела его. Он неподвижно стоял в темноте и напряженно прислушивался. Меня мог выдать любой звук.

Я увидела, откуда дует ветерок, и сердце забилось еще быстрее. Это было похоже на дверь, но, чтобы добраться до нее, мне нужно было миновать еще два окна. Представив, как отчетливо я буду видна на фоне звездного неба, я едва не застонала.

Каждый нерв в моем теле требовал, чтобы я перестала прятаться и со всех ног устремилась к свободе. Но я не поддалась порыву, а вместо этого медленно — так медленно, что минуты казались годами, — опустилась на четвереньки и начала продвигаться к цели.

Снаружи легкий ветер шевелил верхушки деревьев, проникающий внутрь холодок был упоительно свеж, и я стремилась наружу, не в силах думать ни о чем другом. Я была уже совсем близко, и как раз когда собралась выпрямиться, мой преследователь снова дал о себе знать. Послышались тихие шаги. Очевидно, его туфли были на мягкой каучуковой подошве. Он шел к середине комнаты, как раз в направлении лестницы, которая вела на галерею. Я приблизилась вплотную к вожделенной двери и почувствовала манящий запах хвои, символизировавшей для меня свободу.

И остановилась — такого острого разочарования мне еще никогда в жизни не приходилось испытывать. Это была не дверь, а окно, оставленное чуть приоткрытым. В это мгновение я вполне могла сломаться, поскольку сил уже не осталось. Пусть уж лучше меня поймают и убьют, по крайней мере это положит конец кошмару последних дней.

Кажется, мой мучитель тоже остановился. А в это время за окном ярко сияющие звезды окутались облаками, далеко внизу темнело озеро. Я чуть тронула стекло рукой, чтобы еще немного приоткрыть окно, и посмотрела вниз. Сантиметрах в тридцати — сорока под окном проходил узкий каменный парапет. Насколько я могла видеть, он тянулся вдоль всей стены. Правда, надежда, еще не успев оформиться, растаяла. Вылезти туда — форменное самоубийство. Невозможно пройти по нему и не сорваться в темную пропасть ущелья.

Гюнтер рассмеялся. Этот леденящий кровь звук отразился и многократно усилился под сводчатым потолком. Я услышала, как он поднял мои босоножки и постучал одним каблучком о другой.

— Они еще теплые, Золушка. Но теперь бал для тебя окончился.

Его голос был веселым, пожалуй, даже ласковым.

— Твой мистер Мейтланд мертв, Сюзанна. Хочешь знать, как верный рыцарь перехитрил сам себя? — Гюнтер снова довольно рассмеялся. — К тому времени как я покончу с тобой, ты будешь очень рада присоединиться к нему. Несказанно рада.

И он спокойно, нисколько не скрываясь, пошел к сцене.

Выбора не было. Распахнув окно, я вылезла на узкий выступ.

И прижалась спиной к грубому камню. Он был холодным как лед. Мои ногти тщетно скребли шершавую поверхность, стремясь хотя бы за что-нибудь зацепиться, но не находили опоры. Слава Богу, ветер довольно сильно прижимал меня к стене. Без него, думаю, я бы не смогла удержаться. Выступ был очень узким. Всем телом вжавшись в стену, я смотрела вверх, на темный купол неба.

Теперь надо было как-то заставить себя посмотреть вниз. Я должна была определить, как далеко тянется выступ вдоль стены. Набравшись смелости и громко шепча молитвы, я неуверенно повернула голову. И сразу мир безумно закачался, небо и ущелье закружились в шальном калейдоскопе, который потянул меня в свой смертельный вихрь.

Я зажмурилась и зажала уши руками, чтобы прийти в себя. Иначе не выжить. А тут еще во всеобщий кошмар ворвался грубый голос Гюнтера:

— Ты, проклятая глупая сука! — И я услышала, как что-то стукнуло. Очевидно, он куда-то швырнул мои босоножки. Его голос относило ветром в окружающую меня черную пустоту, он плыл над горами, и у меня сжималось сердце.

— Нет! — во все горло заорала я. — Нет!

В ответ Гюнтер издевательски расхохотался. Он был совсем рядом. Если только он протянет руку и потянет меня за юбку…

И я начала двигаться, расставив руки и прижимая ладони к стене. Так… сначала передвинуть одну ногу, потом перенести на нее вес, потом подвинуть к ней другую, а затем и все туловище. Восстановив равновесие, можно повторить операцию.