О Понимании - Василий Васильевич Розанов

иллюзия ума человеческого, есть нечто мыслимое и кажущееся, но не действительно существующее. И даже в том случае, когда оно действительно есть и эта действительность его допускает доказательства, может случиться, что оно имеет не объективное положение, но субъективное; т. е. оно заключено внутри сознания и только ошибочно переносится последним за свои границы, – в самом же деле вне сознающего духа нет ничего, кроме иллюзий его в форме образов (мнимый мир вещей) и кроме мыслей об этих образах (мнимые отношения между вещами). Наконец, если могут быть найдены доказательства действительности и объективности существования, нужно разрешить вопрос, на который мы ответили приблизительно выше, но который нуждается в дальнейших изысканиях, – в каком смысле нужно понимать существование? т. е., есть ли только существующие вещи или есть самое существование, независимое от этих вещей и проявляющееся в их бытии? Которое пред существует вещам и только до времени остается для чувств недоступным – как нечто сверхчувственное – и для разума непостижимым – как вечно сопутствующее вещам, как никогда, в доступном для него мире, не отделяющееся от них; но что становится и для чувств осязаемым и для разума мыслимым, присоединяясь к вещам в момент их возникновения?

Когда, таким образом, вполне и совершенно будут разрешены вопросы о том, есть ли существование и в каком смысле оно есть, можно будет приступить к самому познанию его как уже твердо установленного объекта, о котором, правда, еще ничего не известно, но о котором уже разум знает, что он существует.

IV. Учение о природе существования должно ответить на вопрос, что такое существование, независимое от вещей и только проявляющееся в них как одна из сторон их? К правильному разрешению этого вопроса ведут два пути: путь постепенного изъятия из существующего его содержания – до совершенного уничтожения этого существующего – и путь постепенного прибавления к чистому «ничто» реального содержания – до появления существующей вещи. В обоих процессах – как отнятия, так и прибавления – мы необходимо перейдем через некоторый момент, когда исчезнет или появится существование; и то, что мы прибавляли или отнимали в этот момент, и будет составлять сущность изучаемого явления. Потому что если ни ранее этого прибавления не было существования, ни после этого отнятия его не оставалось, то ясно, что все прибавляемое и отнимаемое и есть самое существование. Итак, пусть перед нами лежит какая-нибудь единичная реальная вещь. Станем уничтожать в ней (мысленно или действительно – безразлично, потому что здесь цель – не созидание чего-либо, но понимание), одно за другим то, что составляет ее содержание, из чего состоит она. Вот мы отняли у нее один за другим все признаки – и перед нами остается еще что-то, правда, неразличимое уже от многих единичных вещей, от которых мы некогда различали лежащую вещь по свойствам; но, однако, сходную по своей природе с некоторыми родами, к которым мы и прежде относили ее. Отнимем у нее самую эту природу – останется еще нечто, о чем мы, правда, уже ничего не знаем, но что происходит от некоторой видимой нами причины и дает из себя видимое нами следствие. Уничтожим эту связь оставшегося с причиною и следствием и вообще перервем в нем всякую связь с миром единичных и конкретных вещей, – все еще останется нечто, что пребывает, что находится, что существует. Что же нужно еще сделать, чтобы перейти к чистому «ничто»? Это можно узнать косвенно, именно определив, чего уже невозможно сделать: невозможно изменить остающееся существующее, так как оно не имеет уже никакого образа, к которому можно было бы что-нибудь прибавить или от которого можно было бы что-нибудь отнять; невозможно изъять из него что-нибудь, так как уже изъято все, кроме самого существования, о способе уничтожить которое и идет вопрос. Итак, единственное, что остается еще, это отношение безразличного существующего к чему-то, уничтожив которое (отношение) мы, быть может, уничтожим и самое существующее. Но отношение его к миру единичных конкретных вещей уже порвано; следовательно, остается еще уничтожить отношение его к тому, что не единично и не конкретно. Это оставшееся, связь с чем еще не порвана, – пространство; только с ним одним еще соприкасается то, что осталось от постепенно уничтожаемой вещи; прекратим это соприкосновение – и она исчезнет. Итак, если до уничтожения этого соприкосновения с пространством все еще существовало что-то, после уничтожения же этого соприкосновения уже ничего не было; то ясно, что самое существование и есть соприкосновение с пространством. Равным образом, если к пустому «ничто» мы прибавим сущность, затем наделим ее признаками, наконец, дадим ему причину и создадим из нее следствия, то оно еще не будет реальным предметом, но только образом – мыслимым, но не существующим; будет представлением вещи, но не самою вещью. И только тогда, когда синтез всего нами созданного соприкоснется с пространством, он станет реальностью. Следовательно, и здесь переход от несуществования к существованию совершается через соприкосновение с пространством, что также подтверждает, что в этом соприкосновении и состоит природа существования как космического явления.

Таким образом, существование есть отношение изменяющихся конкретных вещей к своему неизменному и вечному условию – пространству, есть соприкосновение с этим условием. Но не следует думать, что существование есть замещение некоторой части пространства; так как многое существует, не занимая пространства, хотя нет ничего из существующего, что не пребывало бы в нем; напр., мысль, идея, желание, чувство существуют в пространстве, не занимая его.

Так как пространство по самой природе своей есть нечто совершенно однородное (во всех частях своих тожественное), и так как соприкосновение есть явление простое и чистое (несложное), – то и существование, состоящее из соприкосновения с пространством, по-видимому, должно быть однородным, постоянным и неизменяющимся. И если нам представляется порою, что оно изменяет свои формы, то трудно не признать, что это изменение только кажущееся и мнимое, но не действительное. Оно состоит не столько в изменении самого существования, сколько в изменении отношений существующего к миру единичных конкретных вещей – то в погружении его в этот мир и смешении с ним, то в выделении из него и обнаружении себя. Все, что существует, по-видимому, существует неизменно в том самом виде, в каком всегда существовало; и только для ограниченного чувства человека может казаться, что что-нибудь возникает или что-нибудь исчезает; в самом же деле все только или проявляется, или скрывается, в одном случае делаясь явным для ощущения, в другом – переставая действовать на него.

V. Учение о свойствах существования распадается на две формы: на учение о свойствах основных и на учение о признаках. В