Девочка по имени Аме - Анна Аршинова

Кажется, Амэ стал понимать, о чем идет речь.

— У него проблемы с мужской силой? — сделал вывод он, и хозяйка борделя согласно кивнула. — Что навело вас на эту мысль?

Амэ недоуменно хмурился и пытливо глядел на женщину. Та, казалось, была довольна.

— Девочки мои рассказывали. Он их вызывает к себе, только тискает, но никогда не позволяет себя ни раздеть, ни поцеловать. Ведет себя хуже старика!

А вот это уже интересно… Более чем. Имубэ Кунимити, оказывается, — личность донельзя загадочная. Кстати, может, из-за отсутствия мужской силы Рихард приказал поменять наследника рода Имубэ? Кунимити-то только тискать может, а сам свой род продолжить не в состоянии. Бедняга…

— Вот как… — задумчиво протянул Амэ, делая шаг назад от хозяйки борделя. Веер вновь сложился со звонким щелчком. Макетаро наблюдал за ними, силясь понять, что происходит. Амэ сделал жест, извещающий о том, что все нормально.

— Но так даже интереснее, — юноша сверкнул глазами. — Я все больше хочу познакомиться с наследным принцем.

— Хотите проверить свою неотразимость? — понимающе кивнула женщина.

Амэ вновь ослепительно улыбнулся.

— Можно и так сказать.

— Смотрите, не разочаруйтесь в себе.

Юноша рассмеялся и заверил хозяйку, что если его попытки возбудить наследного принца окажутся бесплодными, он обязательно воспользуется ее приглашением. С этими словами Амэ решительно раздвинул фусума.

За ними скрывалось довольно занятное зрелище: комната была похожа на стоянку роты солдат, причем эта рота пила несколько дней подряд без передыху, — бардак творился несусветный. Всюду валялась пустая посуда, палочки для еды, графинчики из-под саке, одежда — как мужская, так и женская, какие-то мелкие безделушки, рыбные кости, огрызки от яблок и прочий мусор. Канске лежал в обнимку с двумя полуголыми девушками. Они мирно посапывали. Одна тесно прижалась к боку брата, другая закинула на него стройную ногу. Кунимити сидел поодаль, прислонившись к стене, на его коленях устроилась третья девушка. Амэ шагнул в комнату, скрипя зубами от глухого раздражения. Конечно, он знал, что его здесь ждет, но сейчас не мог с собой ничего поделать.

— Я думаю, нас в ближайшее время не стоит беспокоить, — Амэ повернулся к хозяйке борделя, которая стояла за порогом. Она все еще не теряла надежды, что зрелище долгой и бурной попойки испугает Амэ, и он позорно сбежит отсюда. Наивная.

— Вы уверены?

— Да, — с обещанием скорой расправы в голосе отозвался Амэ. Впрочем, женщина его так хорошо не знала, чтобы понять, что означает его тон. Зато Макетаро вздрогнул. — Более чем. А девочек своих заберите. Я прослежу, чтобы им заплатили, как положено.

Хозяйка вдруг недобро сощурилась, будто в чем-то начала подозревать Амэ. В ответ юноша наградил ее таким взглядом, что все льды полюсов Поднебесной меркли перед ним. Женщина прониклась.

— Девочки, просыпаемся и уходим! — захлопала в ладоши она.

Растрепанные и сонные они зашевелились, окинули рассеянными взглядами комнату. Не заметить Амэ, стоящего на пороге было невозможно, и одна из них зыркнула на него, а остальные понимающе усмехнулись. Канске, поняв, что его грелки куда-то подевались пошевелился и приподнялся. Пьяным расфокусированным взором взглянув на сестренку, он усмехнулся сам себе — наверное, решил, что ему чудится, — и улегся спать дальше. Кунимити, покинутый девушкой не шевелился. Он сидел, запрокинув голову, и пялился в потолок. Выглядел он потерянным, никому не нужным ребенком. Волосы его были распущены и взлохмачены — они, наверное, за все время пребывания в борделе не знали, что такое расческа. Он был одет в полночно-синее кимоно, сейчас оно сбилось, открывая длинные сильные ноги. Узел ослаб, и поэтому одежда была почти распахнута, рукав сполз вниз, оголив плечо, на котором красными пятнами красовались засосы и укусы.

Фусума шумно задвинулись. Амэ молча опустился на татами, подбирая ноги. Он напряженно слушал, чтобы убедиться, что хозяйка, действительно, ушла, и их разговора никто не услышит.

Канске тихо похрапывал, Макетаро нервно переступал с ноги на ногу, не зная, куда себя деть. Амэ молча смотрел на Кунимити. Имубэ пялился в потолок. Это могло продолжаться целую вечность.

— Неплохо выглядишь, — констатировал Амэ, нарушая тишину. Хозяйка убралась, и никто подслушивать не собирался.

— Зато тебя от шлюхи не отличишь, — грубый ответ, наполненный такой горечью, каковой Амэ еще не слышал от Кунимити. Макетаро запыхтел, готовый защищать честь сестры, но юноша сделал жест рукой, призывая к спокойствию. Свою честь он сам отстоит.

— Значит, мои старания не прошли даром.

Кунимити повернул голову. Сейчас у него были удивительные глаза: темно-карие, почти черные, и в них плескалась грусть, сожаление и тьма. Да, тьма… Именно это и придавало Имубэ такой отчаянно дикий взгляд отверженного.

— Зачем пришла?

Амэ кокетливо заулыбался и застенчиво захлопал ресницами.

— Почему ты меня так холодно встречаешь? Я, между прочим, через столько прошла, чтобы попасть к тебе!

Кунимити некоторое время серьезно смотрел на Амэ, а потом его глаза улыбнулись. И тьма в них вдруг стала рассеиваться, как уходит грозовая туча, пролившись ливнем.

— Спасибо, — одними губами прошептал он, и кокетливая улыбка Амэ преобразилась в лукавую. И на душе вдруг просветлело. Дарить радость одним своим присутствием так приятно!

— До Сарумэ дошла сенсационная новость, — принялся объяснять Амэ. — Мне нужно было убедиться обо всем из первых рук.

— А что за новость? — вмешался Макетаро.

— Вряд ли тебя это касается, братец, — ласково отозвался Амэ, а потом взглянул на другого своего родственника. — Почему бы тебе не отвезти домой Канске? Я вижу, ему пора оторваться от вашей безумной попойки.

— Но…

— Макетаро, — уже тверже.

— Я не могу оставить тебя наедине с Кунимити! — заупрямился он.

Амэ вздохнул. Имубэ несчастно взглянул на Макетаро.

— Послушай сестру. А со мной ей ничего не грозит, ты же знаешь.

Макетаро переводил взгляд с Амэ на Кунимити и обратно. Пока брат решался, Амэ обдумывал слова Имубэ. Значит, об отсутствии мужской силы у Кунимити его братья знали?

— Хорошо, — согласно кивнул тот. — Но я оставлю его дома и вернусь! А вы не смейте выходить отсюда!

— Будем ждать с нетерпением, — произнес Амэ, впечатленный энтузиазмом брата.

Они молчали, пока Макетаро будил Канске и выволакивал его из комнаты. После него на полу остались пустые графинчики из-под саке, раскатившиеся по углам и несколько пятен от пролитого спиртного. Кунимити сидел у стены и изображал мебель. Что странно, он был совершенно трезв. Хотя, Амэ с трудом мог припомнить случай, когда от выпитого Кунимити хмелел. В этом смысле он был монстром пьянства — сколько ни пей, ни в одном глазу.