Золотой Рассвет - Ната Чернышева

— Вы мне угрожаете? — с обманчивой ласковостью спросил Ми-Грайон.

— Именно! — яростно отвечала Джейни. — Угрожаю! Вы — здесь и сейчас! — в моей власти. Я могу выдать вас вашим несостоявшимся убийцам, благо мне известно кто они…

— Это-то и мне хорошо известно — Тойвальшены, — огрызнулся Орнари.

— А могу выпотрошить вам мозги. Не думаю, что придется вам по душе перспектива превращения в безмозглое животное!

— Вы же давали клятву сохранять жизнь, — ехидно напомнил ей Орнари. — Вы не пойдете на убийство.

— Ради дочери, — Джейни ласково погладила Эллен по голове, — я пойду на что угодно. Кстати, — она подняла палец. — Нашли Вейтаса Хорошена. Пойдем, Эллен

— Дозволено ли мне будет стоять в операционной? — спросил Орнари.

— А, вы хотите посмотреть на транс исцеления, — догадалась Джейни.

— Если можно.

— Почему бы и нет. Но как ваше состояние? Вы выдержите полуторачасовую операцию?

— Я чувствую себя прекрасно, — заверил ее Орнари.

— Пойдемте тогда.

В операционной царила стерильная чистота. Вейтас лежал на столе с разбитой головой, и странно было видеть его, такого неуязвимого раньше и такого беспомощного теперь.

Эллен и Джейни протянули друг другу руки и, соединив ладошки, постояли так некоторое время. Синхронизация сознаний, догадался Орнари. Слишком сложна была предстоящая операция, не по силам одному целителю. Разжав руки, Джейни и Эллен с потрясающей синхронностью движений разошлись по обе стороны стола. Ярким мерцающим светом полыхнуло над обоими жемчужно-фиолетовое сияние. Теперь они были единым целым, единой личностью, принимающей общие решения и одинаково равноправно пользующейся ресурсами обоих организмов. Подобное полное единение разумов возможно было лишь между эмпат-партнерами, прожившими в эмоциональной связке не меньше нескольких лет.

Все с той же синхронностью обе целительницы особым образом отряхнули руки и безжалостно вонзили пальцы в окровавленную голову воина.

Сеанс исцеления начался.

Орнари смотрел.

Первое время изменений в состоянии пациента не появлялось никаких.

А затем… Под струящимся с пальцев целительниц светом начали затягиваться и исчезать раны, рассасываться кровоподтеки. И выглядело подлинным чудом, хотя Орнари знал, что ничего сверхъестественного в том не было. Психокинетическое электромагнитное поле, телепатия, генетически измененная кожа, воспринимающая и испускающая по желанию хозяйки инфракрасное и в малых дозах даже рентгеновское излучение, плюс надлежащее обучение и годы практики. Но для стороннего наблюдателя выглядело происходящее настоящим чудом.

Окутывающий женщин свет был лишь побочным и наиболее безобидным проявлением психокинетической части их паранормы.

Операция, ввиду сложности, длилась почти час — по терранскому времени.

Свет погас — резко, будто выключили его. Джейни открыла глаза и пошатнулась, ей пришлось вцепиться в край операционного стола, чтобы не упасть. Эллен поддержала ее. Слепая, она прекрасно ориентировалась в помещении, всегда зная, что и как ее окружает.

Джейни мягко высвободилась из рук приемной дочери. Разговор между ними по-прежнему шел телепатический, однако по хмурому, недовольному лицу Эллен можно было понять, что она за что-то выговаривает своей приемной матери и наставнице. Лицо Джейни оставалось невозмутимым, как всегда.

— Вот и все, — сказала Джейни, обращаясь к Ми-Грайону. — Теперь он будет спать около суток, а очнется вполне здоровым.

— Последствия травмы? — спросил Орнари.

— Физических — никаких. А что касается изменений в психике, сейчас сложно сказать. Но центры памяти были задеты. Не исключена кратковременная амнезия.

— Иными словами, он не вспомнит тех, кто напал на нас… Жаль. Я-то надеялся на его отлично тренированную память воина.

— А сами вы что-нибудь помните?

— Ну… Это были Тойвальшены. Кому ж еще? Только они. Кстати, я просил бы вас пока не сообщать никуда о том, что я выжил… это реально?

— Знание ушло в инфосферу, — поджав губы, отвечала Джейни. — Но… Природа инфосферы такова, что если ты не в состоянии задать правильный вопрос, то не слишком правильным будет и ответ. Какое-то время вас будут считать мертвым. От двух до пяти суток приблизительно при неблагоприятном исходе. Как использовать это время, решайте сами.

— Я решу, — пообещал Орнари.

А что дальше было, он не помнил совсем. Кажется у него закружилась голова, и кажется даже, что он упал. Очнулся уже в знакомой комнате-палате, совершенно один.

Постельный режим, н-да. Никто ведь и в самом деле не просил его нарушать.

Но Довольно быстро снова наскучило ему бездеятельно лежать в постели. Орнари поднялся — и обнаружил, что чувствует себя очень даже неплохо. Не так плохо, как полагалось бы пережившему ночное купание в штормовом океане.

Он прошелся по комнате, с любопытством рассматривая картины и мебель. Не похоже на больничную палату. Скорее всего, это был номер повышенной комфортности в гостинице при клинике.

Орнари осторожно толкнул стеклянную дверцу, ведущую на балкон. Балкон был частично застеклен; закрытая часть превращена была в зимний сад, открытая же предоставлена была всем ветрам, и в теплый сезон наверняка располагались здесь столик и плетеные кресла. Ну, а сейчас не было там ничего подобного.

Орнари вышел наружу.

Порыв холодного ветра ударил в лицо, заставив на миг задохнуться, миллионами крохотных иголочек холода впился в нежное после сна тело.

Но о холоде пришлось забыть: Орнари увидел вдруг Лэркен Тойвальшен. Барлума шла по дорожке, направляясь к центральным дверям клиники. Конечно же, она увидела свою несостоявшуюся жертву! Орнари вежливо улыбнулся давнему врагу.

— Будьте достойны деяний своих предков, — приветствовала его Тойвальшен церемонной фразой формальной вежливости.

— И вы, — отвечал ей Орнари, — достойны будьте тоже.

Номер располагался на втором этаже, и потому они могли разговаривать свободно, не напрягая глотки.

— Рада видеть вас в добром здравии, — продолжала Тойвальшен. — Я слышала, вы погибли прошлой ночью.