Магниты - Наталья Способина

опустила туда пакетик с зеленым чаем и, при­хватив кружку, отправилась к себе. Создавая на ноутбуке запароленную папку и скидывая в нее сделанные фото, Яна чувствовала себя немного нереально. Она ни разу не играла в шпионов, даже в глубоком детстве. Наверное, потому, что близкой дружбы ни с кем — по примеру мамы — не водила. В общем-то, все свое детство Яна провела либо с мамой, либо на кружках и дополнительных занятиях. Может, поэтому она сейчас выдумывает детективную историю там, где ее нет? Не наигралась в детстве? Очень хотелось ухватиться за эти утешительные мысли. Хотелось вернуться на час назад и не открывать сейф, а еще лучше никогда не встречаться с Димой и ничего не знать о Лене. Вот только машины времени не существовало, и выбросить из головы новые сведения она уже не могла.

Яна еще раз просмотрела подборку фото, ожидаемо ничего нового в них не увидела и решила поискать информацию о компании «Армас» в Сети. Открыв в браузере вкладку в режиме «инкогнито», она ввела название в поисковую строку. У компании «Армас» не было ни сайта, ни страниц в социальных сетях. Все, что удалось найти Яне, — данные об учредителях (оба имени ничего Яне не сказали) и род деятельности: консалтинговые услуги.

Если бы Яна была хакером, она смогла бы раздобыть больше информации. В фильмах все решалось просто. Герой звонил старому знакомому, и у того оказывался в друзьях лучший в мире хакер. Или же сам знакомый был лучшим в мире хакером. Яна, увы, не была героиней фильма, и звонить ей было совершенно некому.

Она бесцельно пролистывала френдленту, прикидывая, к кому можно обратиться за помощью. Выходило, что ни к кому.

Отчаявшись, Яна вновь зашла на страничку Лены Волковой и развернула фото. Сейчас, когда стало понятно, что никакой истории запретной любви не было, она смотрела на Лену по-другому. Хрупкая девочка, похожая на героиню японского комикса… Что же ей пришлось пережить в тот день?

Яна подумала про обнаруженный результат ДНК-теста. Она не отдавала себе отчета, но в глубине души у нее была мысль, даже не мысль — надежда, что мама ошибается, что на самом деле Алексей Волков ей не отец. Это помогало смириться с тем, что он так ни разу с ней и не встретился. Даже не посмотрел на нее ни разу. Яна не знала, что изменила бы их встреча. С мамой они это не обсуждали, и еще неделю назад Яна сказала бы, что она вообще об этом не думала. А вот сейчас, сидя за своим письменным столом, она поймала себя на том, что до боли сжимает зубы — то ли от злости, то ли чтобы не закричать.

Ведь на самом деле все было не так. Она ждала его. Думала, что вот однажды он придет, посмотрит, какая она у него красивая, как хорошо учится, и поймет: да она ведь лучшая из всех его детей! Последнее повторяла мама, и Яна верила. Отчаянно верила, что он тоже это заметит.

Проклятый ДНК-тест разом всколыхнул в душе столько всего, что впору было забиться в угол и выть, а не пытаться размотать какие-то клубки.

Яна вновь посмотрела на экран. Ей не верилось, что Лена Волкова — ее сестра. Кровная родственница. Официально. Признать Диму братом почему-то оказалось легче.

Яна с упорством разглядывала не по-детски серьезное лицо Лены и пыталась представить, что именно эту девочку отец обнимал, целовал, баловал. Вместо Яны. Ей он дарил кукол, отвозил в школу. С ней смеялся и ее слезы вытирал. На самом деле Яна понятия не имела, занимался ли Алексей Волков детьми, или это все было на плечах его жены, но в любом случае именно к этой девочке он приходил, в то время как на Яну ни разу даже не взглянул.

И именно на эту девочку пришелся удар людей, решивших поживиться его деньгами. В доме этой девочки живет человек, который является ее опекуном и с ведома которого деньги, оставленные ей отцом, оседают на счетах подставной компании и в виде недвижимости, оформленной на других людей. На маму Яны, в частности. Яна прислушалась к себе. Она знала позицию мамы на этот счет: та уверенно брала то, что считала своим по праву.

А еще она понимала, что жизнь Лены рухнула в одночасье. И столь любимое мамой «Лучше себя пожалей!», которое она неизменно заявляла в ответ на любую робкую попытку Яны сказать, что дети Волкова не виноваты и что им плохо, окончательно перестало иметь смысл.

Яна была трусихой, у нее не было никого, кто мог бы помочь ей в том, что она собиралась сделать, но остаться в стороне она просто не могла. Эта девочка — ее сестра, и она нуждается в помощи. Она просто кричит об этом, судя по ее фото и постам в Сети.

Нужно было действовать. Яна притянула к себе мобильный и, открыв список набранных, решительно нажала на контакт Димы.

Глава 19

Сортируешь проблемы по срочности и по размеру.

Вернувшись после злополучной прогулки домой, Лялька смыла косметику, съела два кусочка шоколада, переоделась в футболку и шорты и только после этого взяла в руки телефон. Сперва по привычке проверила чат с Ромкой, потом соцсети в ожидании писем от него. Но ничего не было. Несколько секунд она смотрела на два безликих смайлика, оставленных Ромкой под фотографией орхидеи, и пыталась понять, что ей делать дальше.

Поцелуй испортил все. Лялька предполагала, что, скорее всего, он спровоцирует трудности, но до конца не осознавала, что это может отвернуть от нее Ромку, потому что… это же Ромка. Он всегда был с ней. Он бросился ее спасать, он попал из-за нее в аварию, изувечил руки. Он любил ее. Тот факт, что любовь была братской, Лялька воспринимать отказывалась. Что значит «братская»? Любовь — это просто любовь. Это у Димки к ней любовь братская. Он ее и обозвать может, и дверью перед носом хлопнуть, и фигню какую-нибудь сказать. А Ромка так никогда не делал. Он всегда был готов выслушать, в любое время дня и ночи, ответить на миллион вопросов или просто помолчать в трубке. Ну какая же это братская любовь?

Лялька плюхнулась на кровать и зажмурилась. Попробовала вспомнить поцелуй, но почему-то ничего толком не выходило. Она помнила то, как неудобно было сидеть, помнила, как вцепилась в его куртку, помнила его запах. А вот сам поцелуй совершенно не отложился в памяти. Отложились страх и безысходность. И от этого было обидно — просто до слез. Все разрушить и даже не прочувствовать, ради чего!

Лялька закрыла чат с Ромкой, потом открыла снова. В конце концов, это именно она его выгнала и не захотела с ним разговаривать. Она же может передумать? Она же уже передумала. Даже фотку ему с прогулки отправила. Раньше она бы с легкостью позвонила. А вот теперь не знала, что он думает. Злится до сих пор? Смущен? Решился на что-нибудь?

Рябинину из этого уравнения Лялька старательно исключала. Не нужна была ей Рябинина. Пусть идет к черту.

Она почти коснулась значка «позвонить», когда в дверь постучали. Судя по громогласному стуку, явился Димка.

Лялька смахнула с экрана мессенджер и крикнула:

— Входи!

Димка остановился на пороге и прислонился виском к косяку.

— Как погуляли?

— Нормально, — пожала плечами Лялька.

Димка потер подбородок о плечо и поднял на нее взгляд. Было видно, что он явно собирается с духом, чтобы что-то сказать. Лялька жутко не любила разговоры, к которым подходили вот так, издалека.

Она вдруг очень ясно вспомнила, как три с лишним года назад, когда они поехали на экскурсию с ее классом из английской школы, у тьютора миз Максвелл зазвонил мобильный и как она испуганно посмотрела в их с Мэри сторону. Лялька тогда почему-то обратила внимание на этот ее испуг, хотя пугаться было нечего. Они слушали рассказ профессора палеонтологии о пути ледника, Джонни Хьюит, как обычно, всех смешил, отчего профессор хмурился, но замечаний пока не делал. И день был совсем обычным и беззаботным. А потом