Каменное древо - Соня Марей

Одна часть меня жаждала узнать все как можно скорее, а вторая опасалась перемен и желала прежней жизни без всего этого безумия.

– Я верил в свою избранность, в то, что у главы рода Инглингов должен родиться особенный ребенок, что именно я исполню пророчество, – голос отца был глух, но серьезен. Он бросил на меня короткий цепкий взгляд. – Мы, Инглинги, когда-то были очень сильны. До тех пор, пока Матерь Гор не отняла наши Дары. Женщины… – недобро усмехнулся. – Коварные твари. Все пошло прахом в один миг. Твоя мать запечатала твой Дар после рождения, чтобы отомстить мне и разрушить все планы. Она поняла, что я использовал ее, но я делал это на благо Арнерии!

Я сжал руки в кулаки. Он так хладнокровно говорил о том, что использовал наивную жрицу ради своих целей. Так расчетливо. Как паук, заманил в сети. Чем он ее увлек, обещанием вечной любви? Соблазнял властью и славой?

Перед глазами встало улыбающееся лицо Рамоны. Моя мать была такой же юной и доверчивой, как она.

– Вы убили ее?

Отец раздраженно тряхнул головой.

– Нет, я не такое чудовище, каким ты меня считаешь. Ледара умерла от родов. Позже жрец из Волчьей Пустоши, Леймах, не раз пытался сломать печать, а потом сказал, что она слишком крепка и снять ее насильно не получится. А сам Дар спит так глубоко, что может вообще никогда не проявиться. Нужно запастись терпением и ждать, ждать, ждать. Я приблизил тебя к себе, учил тебя, давал все, что мог. И ждал. Бесконечно ждал изменений. Леймах приезжал в замок, но не замечал никаких подвижек, Дар спал.

Так вот зачем этот старый паук ошивался в замке! Крутился у ног лорда, как крыса, а сам втайне наблюдал за мной.

– Однажды мое терпение лопнуло.

Наши взгляды сцепились. В глазах отца полыхнул нехороший огонь, жестокий, фанатичный. И на задворках сознания забрезжила догадка.

– Говорили, что вся магия основана на эмоциях и чувствах, особенно сильные могут спровоцировать ее всплеск. Я надеялся сорвать этот замок! – он вскинул руку и сжал пальцы в кулак, потрясая им в воздухе. – Ты должен меня понять, Ренн. Ты ведь так на меня похож.

– Это вы велели убить меня? – собственный голос показался чужим и далеким, звучащим будто из соседних покоев. – По вашему приказу меня столкнули в Ущелье Забытых?

Бесполезно спрашивать. В глубине души я знал ответ, просто легче было подозревать мачеху или Демейрара.

– Я ведь и умереть мог.

– Мог, но выжил. И это все равно не помогло, – проговорил лорд преувеличенно спокойно. – Матерь Гор подарила тебе шанс, но Дар не открылся…

– Вы могли рассказать мне правду! – перебил я, сделав шаг вперед.

До боли, до зуда в кулаках хотелось ударить его. Стереть выражение превосходства и холодной гордыни с отцовского лица – он ведь совсем не раскаивался. Содеянное не затронуло его душу, я был для него лишь орудием, которое он столько лет растил, чтобы однажды начать пожинать плоды. А если орудие бесполезно, его можно и сломать. Не жалко.

– Если бы я знал обо всем, то мог бы попытаться пробудить свою силу, научиться контролировать ее.

– Леймах убедил меня этого не делать. Я защищал тебя! В том числе от тебя самого.

Я задавил усмешку. Причесал волосы пятерней, чуть не выдрав прядь, и резко опустил руку.

Ничего не понимаю!

– Если бы о том, кто ты на самом деле, прознали искатели, тебя бы убили.

– Они и так уже все знают.

Отец выругался себе под нос – грязно, так, как не подобает лорду.

– Считается, что я уничтожу их народ?

– Этот вопрос тебе стоит задать Леймаху.

– А печать? Вы сказали, что она имеет особые свойства.

– Да, печать… Ледара рассказывала мне о ней, когда носила тебя. Но я и предположить не мог, что она посмеет запереть твой Дар.

Отец одним махом опустошил кубок с вином и плеснул еще.

– Второе свойство печати – Память крови. Или Зов крови. Леймах считал, что если ты узнаешь о своем происхождении раньше, чем пробудится и разовьется Дар, Зов станет таким сильным, что ты забудешь о Лестре, о своем долге и службе. Кровь искателей перетянет тебя на их сторону, и после этого ты никогда не сможешь причинить им вред. А я, если ты помнишь, имею кое-какие планы на Антрим и на Одаренных, – лорд сощурился, пронизывая меня таким острым взглядом, что в груди засвербело.

Раньше я не мог понять, почему меня с детства тянет в горы. Почему они мне снятся, почему чудится едва слышный шепот, который я всегда принимал за журчание ручьев и шелест трав.

Искатели, они всегда нравились мне, я чувствовал странное родство с горным народом, несмотря на то что в моем окружении никто их не любил. А они, в свою очередь, относились ко мне немного теплее, чем к остальным. Доверяли больше.

И Рамона…

При мысли о ней внутри стало тесно. Рвались невидимые жилы, заливая все кровью, и оставалось надеяться, что смогу ее спасти, не опоздаю.

– Я ваш дехейм. Я поклялся, что никогда не предам вас, господин.

– Отрадно слышать. Даже если Зов крови искателей и существует, ты должен помнить, что вырос ты в Лестре, при моем дворе, и покровительствует тебе Отец всех Равнин. Ты – арнерианец! – он ткнул в мою сторону пальцем. – А горные крысы вероломно присвоили себе все богатства, они не подчиняются королю и мне, их проклятая богиня лишила нас магии, но ты, Ренн… – голос его преисполнился гордости и торжества, он даже воздухом поперхнулся. – Ты должен помочь мне восстановить справедливость. Видит бог, я уже и не ждал, что этот день когда-нибудь настанет. Успел поверить, что ты безнадежен, но печать твоей матери ослабла, и Дар начал пробуждаться. А Леймах старый дурак и бездарь, нужно было рассказать тебе обо всем еще много лет назад. Плевать на какой-то Зов.

Фанатик.

Он говорил и говорил, а я вспоминал детали, на которые раньше не обращал внимания. Даже тогда, когда Рамона высказала мне все прямым текстом, я не сразу принял эту правду. Дурак!

Я чувствовал, что после встречи с ней со мной начало твориться что-то странное. Потом едва не умер, прошел по кромке смертельно опасного лезвия, и что, если не это, стало последней каплей? Та сила, сжигавшая меня изнутри, и была Даром.

Или проклятьем.

– А теперь ответьте мне еще на один вопрос, мой господин. Моя мать была с вами по своей воле?

Отец ухмыльнулся как-то странно. На краткий миг