Падшие - Лорен Кейт

Калли…

Она разорвала конверт и вытащила открытку, с изображенными на ней двумя девушками, занятыми укладкой волос. Внутри каждый дюйм был исписал крупным игривым почерком Калли. В открытку оказались вложенными и несколько небрежно исписанных листков бумаги потому, что в своей обычной манере подруга только начала высказывать свою мысль, а на открытке уже не хватало места.

Дорогая Люси,

Так как времени на телефонные разговоры у нас сейчас смехотворно мало…

(Может попросишь чуточку побольше? Это так несправедливо)

Приходится прибегать к таким вот старомодным способам и заниматься написанием эпических писем.

Теперь, даже взаперти, ты узнаешь все мельчайшие подробности всего, что со мной случилось за последние две недели.

Нравится тебе это или нет…

Люси прижала конверт к груди, все еще улыбаясь, зная что «проглотит» письмо, как только ее родители отправятся домой. Калли не отказалась от нее. И ее родители сидели рядом с ней. Прошло слишком много времени с тех пор, как Люси чувствовала такую любовь. Она протянула руку и пожала руку отца. Внезапно пронзительный, словно звук сирены, свисток заставил обоих родителей подпрыгнуть.

— Это просто приглашение к обеду, — объяснила она. Казалось, они успокоились. — Ладно, есть кое-кто, с кем я хочу вас познакомить.

Они вместе поднялись и пошли по пустынному, раскаленному от полуденного жара, покрытию парковки в сторону кампуса, где проводилась церемония открытия Родительского дня. Люси попыталась увидеть кампус глазами ее родителей. Она обратила внимание на снова провисшую крышу главного офиса, и на неприятный, сильный запах гниения гибнущей персиковой рощи рядом с гимнастическим залом. На то, что кованые железные ворота кладбища были покрыты яркой ржавчиной. Она вдруг поняла, что всего за пару недель, полностью перестала замечать многие неприглядные вещи в "Мече и Кресте".

Ее родители оглядывались вокруг с ужасом. Ее отец махнул рукой в сторону иссохшей умирающей виноградной лозы, из последних сил цеплявшейся за сломанный забор у входа в кампус.

— Это сорт Шардоне, — сказал он, морщась, потому что, просто не мог видеть страдания погибающего растения. Ее мать в настоящий момент судорожно прижимала к груди, обеими руками и растопырив локти, свой бумажник. Она всегда так делала, когда оказывалась в каком-нибудь неблагополучном районе, где ее могли ограбить. И это они еще не видели «красных». Ее родители, которые были категорически против почти всех электронных новинок, например как приобретенная Люси веб-камера. Их наверняка возмутит идея постоянного наблюдения, установленная в школе.

Люси хотела бы уберечь их душевное равновесие от извращенных изысков свода правил "Меча и Креста", потому что она уже выяснила, как управлять, а иногда даже обходить здешнюю систему безопасности. Буквально на днях, Арриан провела ее через такую полосу препятствий, протянувшуюся через весь кампус, чтобы показать всех "мертвых красных", батареи которых были разряжены или были хитро «заменены», эффективно создавая слепые пятна на территории школы. Ее родителям не следует всего этого знать, они просто должны провести с ней один хороший день. Пенни сидела на трибуне, свесив ноги, где они с Люси договорились встретиться в полдень. В руке она держала банку крепкого консервированного пива.

— Пенни, это мои родители, Генри и Дорен Прайс, — сказала Люси, представляя их друг другу. — Мам, пап, это…

— Пенниуезер Ван Сайкл-Локвуд, — бодро отрапортовала Пенни, держась за банку обеими руками. — Спасибо, что позволили мне присоединиться к вам на ланч.

Всегда вежливые родители Люси только счастливо ворковали и улыбались, не задавая лишних вопросов о том, где семья Пенни. Сейчас у Люси не было времени, чтобы все это подробно объяснить. Это был еще один теплый, ясный день. Плакучие ивы, росшие перед окнами библиотеки мягко качались на ветру, и Люси подвела своих родителей туда, где их раскидистые ветви благополучно загораживали большую часть стены, заляпанную пятнами от копоти и разбитые при пожаре окна. Когда они разложили одеяло на лужайке, Люси оттащила Пенни в сторону.

— Как ты? — спросила Люси, понимая, что если бы ей пришлось целый день приветствовать всех приехавших в школу родителей, кроме своих собственных, то она бы нуждалась в серьезной поддержке. К ее удивлению, голова Пенни счастливо закивала.

— Это намного лучше, чем в прошлом году! — сказала она. — И это все благодаря тебе. Я бы была совсем одна, если бы ты меня не пригласила.

Этот неожиданный комплимент застал Люси врасплох и заставил ее оглядеться, чтобы увидеть, как все остальные проводили мероприятие. Несмотря на все еще полупустую парковку, Родительский день, казалось, медленно наполнялся.

Молли сидела на одеяле неподалеку, между мужчиной и женщиной с приплюснутым носом, жадно обгладывавшей ножку индейки.

Арриан сидела на трибуне и шепталась о чем-то с очень похожей на нее девушкой-панком с невероятными ярко-розовыми волосами. Скорее всего, ее старшая сестра. Они обе поймали взгляд Люси и Арриан усмехнувшись помахала ей рукой, потом повернулась к другой девушке что-то нашептывая.

С Роландом была огромная компания людей, которые организовали обеденный пикник на большом покрывале. Они смеялись и шутили, а некоторые младшие дети бросали едой друг в друга. Они, казалось, хорошо проводили время, пока початок кукурузы гранатой не полетел в Габби, почти ослепив красавицу на один глаз, которая в это время неосмотрительно проходила мимо. Она сердито посмотрела на Роланда, так как поддерживала под руку мужчину, который выглядел достаточно старым, чтобы быть ее дедом. Они направлялись к ряду пустых стульев расположенных на открытом пространстве лужайки.

Даниэль и Кэм куда-то пропали, и Люси даже не могла представить, какими могли быть их семьи. Все еще рассерженная и растерянная, после того, как Даниэль бросил ее во второй раз на берегу озера, она по-прежнему просто умирала от желания увидеть хоть кого-то из его родственников. Но потом, вспоминив одинокий лист из личного дела Даниэля, увиденный в архиве, Люси задумалась, а поддерживал ли он контакт с кем-либо из семьи.

Мать Люси разложила натертый чеддер на четыре порции, а ее отец накладывал сверху аппетитных горок свеже нарезанный халапеньо. После первой же ложки Люси ощутила во рту настоящий пожар, как раз так, как она любила. Пенни же, казалось, была незнакома с типичной для штата Джорджия пищей, на которой сама Люси выросла. Она была почти в ужасе от перспективы отведать маринованной окры, но как только попробовала наградила Люси удивленной улыбкой одобрения.

Родители привезли с собой почти каждое из любимых блюд Люси, захватив даже пралине из ореха-пекан из крохотной семейной пекарни в конце их квартала. Ее родители сейчас счастливо чавкали по обе стороны от нее и, казалось, искренне радовались тому, что могут занять свои рты чем-то еще, кроме неприятных разговоров о загадочных смертях. Люси должна была наслаждаться временем проводимым с ними, и смыть все неприятности прочь своим любимым сладким чаем Джорджии. Но она чувствовала себя дочерью-самозванкой, за то, что старательно притворяется будто этот райский ланч является нормой для "Меча и Креста". Весь день сегодня казался какой-то фальшивкой.

Повернув голову, на звук жидких, слабых аплодисментов Люси посмотрела на трибуны, где уже стояли Рэнди и директор Юделл, человеком, которого Люси никогда не видела во плоти раньше. Она узнала его лишь по необычно тусклому портрету, который висел в главном вестибюле школы, и теперь поняла что неизвестный художник сильно преукрасил его внешность. Пенни уже говорила ей, что директор появляется на кампусе только раз в году — в Родительский день — и никаких исключений. В другие дни, он был отшельником, не покидавшим свой особняк на острове Тайби. Даже тогда, когда погибал студент его школы. Его толстые щеки, угрожали захватить подбородок, а его выпученные глаза уставились в толпу, особо не сосредотачиваясь на ком-либо.

Рядом с ним стояла Рэнди, на этот раз в белых чулках и подбоченившись. На ее лице была размазана безгубая улыбка, а директор школы то и дело промокал свой большой лоб салфеткой. У обоих были свои маски на сегодня, но со стороны казалось, что это притворство тяжко им давалось.

— Добро пожаловать на 159-й ежегодный Родительский День в "Мече и Кресте", — громко поприветствовал всех собравшихся директор Юделл в микрофон.

— Он шутит? — тихо шепнула Люси Пенни. Было невероятно поверить в столь долгую историю существования этой традиции. Пенни быстро отвела взгляд.

— Наверно оговорился. Я давно говорила ему о новых очках для чтения.

— Для вас запланирован длинный и веселый семейный день, который начнется со спокойного обеденного пикника…