Два Феникса (СИ) - Мидлевская Лиза

— Так… так… так… Скрипка. Лана. Это что, та прекрасная нимфа, которая тебя своей игрой и одухотворенностью сразила? — спросил я.

— Не перестаю удивляться, как тесен мир, — утвердительно кивнул друг.

И вот здесь я не выдержал и засмеялся от души.

— Сочувствую тебе, друг, — похлопал его по плечу. — Только это не нимфа лесная, а настоящая дьяволица. Хоть и в обличи очень даже симпатичном.

И продолжил смеяться, вспомнив вдруг (теперь уже уверен, что эта была ее фраза, а не глюк) «селедку нешкрябаную»

— Ты ничего не понимаешь. Я, конечно, тоже не знаток, но думается мне, что вся эта ее ершистость — нарощенная броня. Я видел ее другую, и как мне кажется, настоящую.

— Не мне тебе советы давать. Сам в полной ж. пе. Глеб, я никак не могу дозвониться до Яны. И не знаю, как добиться того, чтобы она выслушала меня.

Глеб внимательно посмотрел на меня, словно оценивая, могли я принять информацию или нет.

— Она уехала, Вихрь.

— Куда, в отпуск?

— Сначала да. А потом останется в Европе. Даже мне не сказала, в какой стране, но думаю, что в Германии. Согласовала удаленный режим работы на неопределенный срок…

Я смотрел на друга и понимал, что все мои надежды на скорое прояснение ситуации ускользают как песок сквозь пальцы…

***

Глеб отвез меня домой, позаботившись предварительно о наличии продуктов и лекарств, которые мне еще надо было принимать. Пообедали вместе и он уехал.

Я слонялся из угла в угол по опустевшему, вдруг, дому. Везде находил следы пребывания в нем Яны: в ванной ее расческа и гель для душа. В спальне — резинка для волос на тумбочке и забытая футболка. В кухне — прихватки с какими-то новогодними мышами. Такой приспособы у меня раньше не было, а Яна очень любит готовить в духовке, вот и принесла. Весь дом, казалось, был наполнен Яной, хотя она уже давно сюда не приезжала, а в это время здесь умудрилась похозяйничать Валерия (все это время мы с ней были у меня дома, просто она не открывала никому и старательно скрывала признаки нашего здесь присутствия). Но дом хранил в себе присутствие моей удивительной женщины. Близкой мне. И … любимой? Да, определенно — понял я очень простую истину. Правда, вопросов от этого стало не меньше, а мне самому — совершенно не легче.

***

Утром меня разбудил настойчивый звонок телефона и в домофон одновременно. — Тина. Судя по настойчивости, она во что бы то ни стало была намерена прорваться ко мне.

— Чем обязан в такую рань?

— Вообще-то, если ты посмотришь на часы, то увидишь, что вовсе не рань уже.

— Действительно, — удивился. Часы показывали начало одиннадцатого.

Тина разделась и прошла в кухню. Стала что-то сосредоточенно искать, открывая каждый ящичек и шкафчик.

— Что ищешь? Может, я подскажу?

— Тупые ножницы, которыми я обещала тебе отрезать яйца, если обидишь Яну.

— В последнее время много желающих учинить надо мной физическую расправу. Становись в очередь, — хмыкнул я. — Но никакой физический вред не может сравниться с моральными истязаниями, которым я сам себя подвергаю. Поверь.

Тина остановилась. Посмотрела на меня внимательно. Подошла вплотную. Заглянула в глаза.

— Что случилось, Вихрь? Не верю я в эти детективные истории. Что на самом деле?

Я глубоко вздохнул, сел на стул и, пока Тина решила приготовить завтрак, начал рассказывать. Я рассказал ей всю историю, включая сны, страхи, сомнения. И даже мысли порвать с Яной.

— Да, дела. Отчего ж вы все такие сложные-то? Сильные, успешные, умные. Но сложные до жути. Вот у меня к тебе два вопроса есть. Только пообещай, что подумаешь и честно, в первую очередь перед самим собой, ответишь.

Молча кивнул.

— Почему ты здесь?

— В смысле?

— Почему ты все еще здесь? Не полетел за ней следом? Не поселился у нее под дверью? Не перевернул все вверх дном и не поднял всех знакомых, чтобы найти ее?

Я задумался. Действительно, почему?

— Наверное, потому что не уверен в себе. Меня пугают эти сны и размышления. Иногда реально боюсь, что кукухой поехал. Надо разобраться со всем этим. Яна за это время, может, немного успокоится и сможет выслушать меня. Или вычеркнет полностью из своей жизни.

— Ну, это ты брось — вычеркнет. Сделай так, чтобы не успела. А так, в правильном направлении мыслишь. Чтобы начать новый этап, нужно завершить старый. А ты, несмотря на годы, не завершил свою историю семейной жизни с Наташей. Не отпустил. И дело не в ней. Это не она тебя держит. Наташа — светлый человек была и никогда бы злости по отношению к тебе не испытала. Это у тебя в голове здоровенный такой таракан сидит и никак его не вытравить оттуда. Отпусти уже ее. И живи дальше. Будь счастлив с Яной. Судьба тебе такой подарок сделала, не упускай его. Может, об этом она и просила тебя? Отпустить ее уже наконец. И сохранить то, что снова преподнесла жизнь? Ведь раньше она никогда к тебе не приходила? Ничего такого не было никогда? Может, увидела, что ты наконец, можешь дальше жить счастливо и она может больше не приглядывать за тобой? О боги! Скажи мне, что я буду такие речи толкать, не поверила бы ни за что. Но не знаю, как по-другому убедить тебя, чтобы ты оставил, наконец, в прошлом то, что там должно уже давно остаться. Да, больно. Да, несправедливо. Но для чего-то это было нужно. Чтобы ты пережил это. Чтобы остался жить дальше. Что-то этот мир от тебя еще ждет. Думай, Демид. И закрывай уже этот гештальт.

— Да, ты права. Пища для размышлений есть. Надо наконец набраться смелости и честности перед самим собой и поставить точку. А второй вопрос?

— Чего ты на самом деле боишься?

— Я сегодня тебя что-то с первого раза не понимаю.

— Ты говоришь о страхе развивать дальше отношения, потому что боишься снова потерять. Но чего конкретно ты боишься?

— Ты сама сказала — потерять. Испытать еще раз эту адскую боль, бессилие, снова пройти через весь этот морок.

— А на машине ты ездить не боишься?

— Нет.

— А когда Яна на машине ездит, не боишься? Нет страха за нее? Не хочется оградить ее от этого? Запретить ей ездить?

— Да нет.

— А ведь при озвученных тобой страхах, это первое, что ты должен был бы сделать, чтобы избежать повторения ситуации. Ведь она, тьфу-тьфу-тьфу конечно, также может в аварию попасть. Или ты сам. Но это тебя не беспокоит. Так чего ты на самом деле боишься?

Я смотрел на Тину и не знал, что ей ответить. А ведь она права. У меня даже мысли не возникло беспокоиться по поводу авто. Я ошеломленно молчал. Тина тоже молчала, давая мне возможность самому разобраться в себе.

— Просто страшно и все. Страшно начать, мечтать, стать счастливым, строить планы на будущее, надеяться, а потом снова этого лишиться.

— То есть, страшно решиться на счастье еще раз?

— Что-то вроде того.

— Вот видишь! И с этим, конечно, тоже надо разобраться. Но, думаю, что на эту тему тебе лучше поговорить с твоей мамой. Вот уж кому смелости не занимать, так это ей. А мне уже пора. Спасибо за «бранч» (breakfast+launch), как говорят многие мои иностранные друзья. Ты умный и сильный, Демид. Справишься со всем. И все у вас будет хорошо.

Тина уехала. Я весь погрузился в размышления. Она во многом права, в самую точку попала, на все болевые места указала.

А еще я засобирался к родителям. Действительно, они многое могли мне подсказать. Почему я раньше не догадался поговорить с ними? А ведь история их не менее трагичная, чем моя. Но я только сейчас задумался, чего им стоило решиться на второй шанс и своеобразный хэппи энд в виде меня.

У моих родителей был еще один сын, мой старший брат Сергей. Он умер от лейкоза в возрасте четырех лет. За два с половиной года до моего рождения. И я никогда не задумывался, чего им стоило и как они вообще решились после всего пережитого родить еще одного ребенка. Созвонился с родными людьми и поехал к ним в гости.

Приехал, поздоровался с отцом. Обнял мать. Пообедали вместе. Остался с мамой на кухне, помогая ей привести все в порядок.