Монстрячий взвод - Терри Пратчетт

Она даже чувствовала вкус металла.

Человек пройдет прямо мимо нее. Он будет настороже, но не настолько. Лучше рубить сплеча, чем колоть. Да, один удар на уровне головы убьет…

… чьего-то сына, чьего-то брата, какого-то парня, что пошел за барабанным боем ради шиллинга и своего первого костюма. Если бы она только прошла тренировку, если бы она только пару недель колола соломенные чучела, пока, наконец, не поверила бы, что все люди сделаны из соломы…

Она замерла. За поворотом тропы, прямая, точно дерево, склонив голову, стояла Уоззи. Как только солдат дойдет до дерева Полли, он увидит ее.

Она не может мешкать. Должно быть, именно поэтому мужчины и убивают. Не ради спасения герцогинь или стран. Ты убиваешь врага, чтобы он не убил кого-нибудь из твоих, чтобы они в свою очередь тоже могли спасти тебе жизнь…

Осторожные шаги приближались. Она подняла саблю, увидела луч, сверкнувший на ее острие…

Из кустарника с другой стороны тропы, словно взрыв крыльев, перьев и несмолкающего гомона, выскочила дикая цесарка и, наполовину бегом, наполовину лётом, бросилась в лес. Послышался щелчок спущенной тетивы и предсмертный вскрик.

— Отличный выстрел, Вуди, — раздался голос неподалеку. — Кажись, нехилая!

— Не, ты видел? — отозвался другой голос. — Еще шаг — и я бы споткнулся об нее!

Укрывавшаяся за деревом Полли облегченно вздохнула.

Третий голос, немного дальше, произнес:

— Пошли назад, а, капрал? Думается, Тигр уже мог и милю пробежать!

— Да, а мне страшновато, — ответил ближайший голос. — Тигр может быть за любым деревом, а?

— Ладно, пожалуй, хватит. Моя жена приготовит…

Наконец, голоса затерялись в лесу. Полли опустила меч. Она заметила, что Маледикт выглянул из кустов и уставился на нее. Она прижала палец к губам, вампир кивнул. Она дождалась, пока птичий гомон немного не успокоится, и затем вышла на тропу. Уоззи, казалось, затерялась в своих мыслях; Полли очень осторожно взяла ее за руку. Тихо, перебираясь от дерева к дереву, они направились к лагерю. Полли и Маледикт не разговаривали. Но раз или два их взгляды встречались.

Конечно, цесарка будет спокойно лежать до тех пор, пока охотник чуть ли не наступит на нее. Конечно, она была там все время, и потеряла свое птичье терпение, когда подкрался разведчик. Птица была на удивление большой, ни один голодный солдат не сумеет удержаться, но… ну?

И, потому что мозг предательски не перестает думать только из-за того, что ты этого не желаешь, Полли добавила: она говорит, что герцогиня может передвигать маленькие предметы. Но насколько мала мысль в голове птицы?

В лагере они встретили лишь Нефритию и Игорину. Остальные, как оказалось, нашли местечко получше, всего в миле отсюда.

— Мы нашли тайный ход, — тихо заговорила Полли, когда они уходили.

— Мы сможем пройти? — спросила Игорина.

— Это вход для прачек, — ответил Маледикт. — Вниз по реке. И тропа есть.

— Прачки? — переспросила Игорина. — Но сейчас ведь война!

— Полагаю, одежда все равно пачкается, — отозвалась Полли.

— И даже больше, — добавил Маледикт.

— Но… наши селянки? Стирают одежду врагов? — Игорина была шокирована

— Если стоит выбор между этим и голодом, то, думаю, да, — ответила Полли. — Я видела, как одна женщина выносила корзину хлеба. Говорят, в крепости полно амбаров. И ведь ты сама зашивала раны вражескому офицеру, а?

— Это другое дело, — произнесла Игорина. — Мы должны шпашать наших то… людей. И ничего не говорилось о его… их исподнем.

— Мы сможем пройти, — повторила Полли, — если переоденемся женщинами.

Ответом ей была тишина. А потом:

— Переоденемся? — переспросила Игорина.

— Ты знаешь, о чем я!

— Прачками? — не унималась Игорина. — Это же руки хирурга!

— Правда? И где ж ты их взяла? — спросил Маледикт. Игорина показала ему язык.

— В любом случае, я не собираюсь стирать, — продолжила Полли.

— Тогда что же ты собираешься делать? — спросила Игорина.

Полли не решалась.

— Я хочу вытащить брата, если он там, — наконец ответила она. — И если мы сможем предотвратить вторжение, будет просто замечательно.

— Для этого понадобится больше крахмала, — хмыкнул Маледикт. — Не хотелось бы, знаете ли, портить вам настроение, но эта идея просто ужасна. Эль-ти ни за что не согласится на подобную аферу.

— Нет, — кивнула Полли. — Но он это предложит.

— Хм… — немного погодя произнес Блуз. — Прачки? Это нормально, сержант Джекрам?

— О да, сэр. Полагаю, этим занимаются женщины из окрестных поселков. Они точно так же стирали, когда крепость была нашей, — ответил Джекрам.

— Хотите сказать, они помогают врагу? Почему?

— Это лучше, чем голод, сэр. Закон жизни. Да и одной стиркой дело не заканчивается.

— Сержант, здесь совсем юные мальчики! — воскликнул Блуз, краснея.

— Рано или поздно им все равно предстоит узнать о глажке и штопке, сэр, — ухмыльнулся Джекрам.

Блуз открыл рот. Блуз закрыл рот.

— Чай готов, сэр, — произнесла Полли. Чай оказывается чрезвычайно полезной вещью. Он дает тебе повод говорить с кем угодно.

Они остановились в полуразрушенном фермерском домике. Судя по всему, даже патрули не удосуживались заглядывать сюда — вокруг не было и следа от старых кострищ или даже самых незначительных занятий. От него разило перегноем, и к тому же не было половины крыши.

— Они просто приходят и уходят, Перкс? — спросил лейтенант.

— Да, сэр, — кивнула Полли. — И у меня появилась идея, сэр. Разрешите высказать, сэр? — Она заметила, как Джекрам приподнял бровь. Она знала, что слишком торопилась, но время поджимало.

— Прошу тебя, Перкс, — улыбнулся Блуз. — Иначе, боюсь, ты попросту взорвешься.

— Они могут стать нашими шпионами, сэр! Они даже могут открыть ворота для нас!

— Превосходно, рядовой! — кивнул лейтенант. — Мне нравятся солдаты, способные думать.

— Да, верно, — прорычал Джекрам. — Еще чуть-чуть, и его умом можно бриться будет. Сэр, они прачки, сэр, в основном. Не имею ничего против молодого Перкса, умный малый, но даже самый обычный стражник обратит внимание, если вдруг Старушка Рилей попытается открыть ворота. И к тому же там не просто пара ворот. Их шесть пар, и милые дворики между ними, дабы стражники могли присмотреться к тебе, если ты не тот, за кого себя выдаешь, и еще подъемные мосты, и потолки с шипами, которые падают вниз, если твой вид кому-то не понравится. Попытайтесь-ка справиться со всем этим намыленными руками!

— Боюсь, сержант прав, Перкс, — печально заключил Блуз.

— Но, допустим, паре из них удастся убрать нескольких стражников, и тогда они смогли бы пропустить нас через их маленький вход, — не сдавалась Полли. — Мы даже сможем захватить командующего фортом, сэр! В крепости, наверняка, множество женщин, сэр. Работают в кухнях и тому подобном. Они могли бы… открыть нам двери!

— О, перестань, Перкс… — начал Джекрам.

— Нет, сержант. Постойте-ка, — перебил его Блуз. — Как это ни удивительно, Перкс, но в своем мальчишеском энтузиазме ты, хотя и сам этого не понимая, подал мне очень интересную мысль…

— Правда, сэр? — удивилась Полли, которая в своем мальчишеском энтузиазме пыталась выгравировать эту мысль в голове Блуза. Для такого сообразительного человека, он был слишком медлителен.

— Разумеется, Перкс, — кивнул Блуз. — Потому как нам нужна лишь одна «прачка», чтобы проникнуть внутрь, не так ли?

Кавычки звучали многообещающе.

— Ну, да, сэр, — проговорила Полли.

— И, если хорошенько подумать, «женщина», в общем-то, и не должна быть женщиной.

Блуз сиял. Полли позволила себе непонимающе нахмурить брови.

— Не должна, сэр? — переспросила она. — Я не совсем понимаю вас, сэр. Честно говоря, я озадачен.

— «Она» может быть мужчиной, Перкс! — голос Блуза источал восторг. — Одним из нас! Переодетым!

Полли облегченно вздохнула. Сержант Джекрам разразился смехом.

— Господь с вами, сэр, переодевание в прачек выводит из крепостей! Законы войны!

— Если мужчина войдет внутрь, он может обезвредить стражу у ворот, разведать обстановку и впустить остальных! — Блуз стоял на своем. — Если это произойдет ночью, то к утру все опорные пункты будут у нас в руках!

— Но они не мужчины, сэр, — произнес Джекрам. Полли обернулась. Сержант смотрел прямо на нее, прямо сквозь нее. О боже, то есть черт… он знает…

— Прошу прощения?

— Они… мои маленькие ребятки, — продолжал Джекрам, подмигнув Полли. — Твердые ребятки, как цемент, но они не из тех, что перерезают глотки и прокалывают сердца. Они завербовались, чтобы стать пикенерами, сэр, в настоящей армии. Вы мои маленькие ребятки, сказал я им, записывая имена, и я позабочусь о вас. Я не могу просто стоять и смотреть, как вы ведете их на верную смерть.