Томек ищет Снежного Человека - Альфред Шклярский

Деревушка Балтал была последней в Кашмире. Прямо за ней врезался в небо хребет Западных Гималаев, самых высоких гор в мире. Перед тем, как отправиться в дальнейший путь, переводчик снабдил белых сагибов оригинальными очками. Они состояли из деревянных оправ, в которых вместо стекол находилась сетка из конского волоса. Такие очки нужны для защиты глаз от белизны вечных снегов, залегающих в горах, - ведь неосторожные путешественники часто заболевали так называемой "снежной слепотой".

Начиная от Балтала, дорога стала непрерывно подниматься в гору, вплоть до перевала Зоджи - единственного перевала в высоком хребте западных Гималаев[100]. Подход к перевалу был тяжелым и опасным. Тропинка вела вдоль обрывистых склонов, часто нависая над пропастями. Любой неосторожный шаг человека или животного мог стать причиной падения в бездну.

Пандит Давасарман ехал впереди. За ним Удаджалак, потом боцман, Томек, Вильмовский и остальные люди с вьючными лошадьми. Боцман побледнел, потому что его конь, вместо того, чтобы идти посредине узенькой тропинки, взбирался в гору по самому краю пропасти. Хотя моряк несколько раз пытался вынудить лошадь повернуть к середине тропинки, та упорно возвращалась на край.

- Вот глупая тварь, не слушается, да и только, - взорвался, наконец, боцман. - Она готова полететь в пропасть и увлечь за собой меня.

- В чем дело, боцман? - встревожился Томек.

- Никак не могу заставить паршивую клячу держаться середины этой проклятой тропы, - взволнованно ответил боцман. - Эта тварь упрямо плетется по самому краю пропасти. Мы свалимся вместе в преисподнюю, честное слово моряка!

Ехавший впереди боцмана Удаджалак, повернул голову и сказал:

- Послушайте меня, благородный сагиб. Опустите свободно поводья и доверьтесь инстинкту лошади, вы же знаете, что каждое животное охотнее идет по той части плохой дороги, по которой перед ним прошли другие. Здесь часто проходят караваны вьючных лошадей. Лошадь с грузом на спине в любой момент может задеть вьюком отвесную стену и рухнуть в пропасть. Поэтому опытные вьючные животные идут протоптанным краем тропинки, стараясь отодвинуться как можно дальше от предательской стены. Наши лошади инстинктивно выбирают дорогу, по которой раньше прошли другие. Значит, лучше всего предоставить ей полную свободу. Посмотрите, сагиб, все наши лошади идут таким же образом.

- Ты меня убедил, Удаджалак. Но что поделаешь, если я не люблю смотреть в пропасть? Это все чертовы штучки, - ответил боцман, заключив свои рассуждения сочным матросским словцом.

- У меня есть славная идея, боцман! - громко воскликнул Томек. - Зажмурьте покрепче глаза, и вы перестанете видеть пропасть.

- Действительно, неплохая идея, но что будет, если я случайно вздремну и свалюсь с седла? А впрочем, не беда, если в детском возрасте я переболел корью, значит, и теперь как-нибудь переберусь через эти паршивые хребты.

- Браво, боцман! Вы еще полюбите такие путешествия!

- Если я полюбил такого дерзкого шалуна, как ты, то, возможно, когда-нибудь полюблю и горы. Хотя с этим придется еще подождать.

А тропинка вела все выше и выше. В тени отвесных скал было очень холодно, но как только они выезжали на открытое место, солнце начинало сильно припекать. К величайшей радости боцмана, караван через несколько часов тяжелого пути добрался наконец до перевала. Это был знаменитый перевал Зоджи, ведущий прямо на север. На вершине перевала Пандит Давасарман сделал короткий привал, чтобы дать возможность передохнуть измученным животным.

Из-под ледника, находившегося на расстоянии всего лишь около трехсот метров от места отдыха, пробивался быстрый ручей, который здесь, на перевале терял разгон и даже слегка извивался, чтобы несколько дальше снова превратиться в пенистый, бурный, бьющий о каменные пороги поток. Во время зимних вьюг, которые случаются здесь на протяжении ряда месяцев, перевал был недоступен и даже опасен для людей и животных. Об этом красноречиво свидетельствовали белевшие на солнце скелеты мулов и небольшое кладбище, сложенное из каменных плит. Отдыху мешал непрерывно дующий порывистый ветер.

- Ничего себе поездочка! В городе началось все с убийства, а в горах уже в самом начале пути нас встречают скелеты животных и вот это кладбище, - сердито проворчал моряк.

- Перестань стонать, боцман, лучше посмотри назад, - воскликнул Вильмовский.

С высоты перевала как на ладони виднелась тихая, зеленая долина Кашмира. Вспомнив одуряющий запах цветов, гондолы на каналах и песни красивых девушек, боцман улыбнулся. Но тут же тоскливо повернул голову к северу, где простиралось недоступное, пустынное плато.

С перевала Зоджи можно было видеть то различие, которое существует между южной и северной частями страны. Западный хребет Гималаев является естественной границей, отделяющей растительный мир Кашмира от Ладакха, Индии от Тибетского нагорья. Перевал делит Кашмир на две части, каждая из которых имеет свой климат и даже население, совершенно различных культур. К югу от хребта, среди живописных, хорошо увлажненных долин живут арии - индуисты и магометане. К северу - простирается суровое, пустынное нагорье - страна монголов-буддистов. Несмотря на то, что в политическом отношении Ладакх входит в состав Кашмира, фактически он тесно связан в географическом смысле с Тибетом. Ладакх - это преддверие Тибета.

Сразу же за перевалом Зоджи путешественникам пришлось пережить весьма тревожные минуты. Из-за каменных стен показался караван, направлявшийся им навстречу. Раздались крики погонщиков. Оба каравана немедленно остановились. Погонщики каравана, поднимавшегося на перевал, втиснулись вместе с лошадьми в небольшие ниши в отвесной скальной стене, чтобы дать возможность пройти каравану, спускавшемуся вниз. И только после этого Пандит Давасарман дал приказ своему каравану идти вперед.

Когда караван проходил мимо встречного, стоявшего в нишах каменной стены, пот покрыл лица путешественников и даже погонщиков, привыкших к таким событиям. Лошади почти касались друг друга боками, в испуге стонали и с трудом удерживали равновесие на самом краю горной тропы. Боцман, наверное, и в самом деле закрыл бы глаза, но "селямы" заставляли его вежливо кланятся встреченым путешественникам. Это были магометанские паломники из Восточного Туркестана, которые из родного Яркенда направлялись в священный город мусульман - Мекку[101]. Паломничество в Мекку занимало в обе стороны около одиннадцати месяцев, поэтому они ехали со всем своим скарбом, упакованным в большие мешки. На мешках сидели женщины, с головой укутанные в обширные белые покрывала. Из-под покрывал любопытно сверкали черные, раскосые глазки. Мужчины, держа лошадей под уздцы у самой морды, чтобы они стояли спокойно, приветствовали путешественников. Магометане из Яркенда одеты были в долгополые, подшитые мехом кафтаны, на голове носили шапки с меховыми околышами, а на ногах высокие, мягкие сапоги. Они торжественно кланялись, складывая руки на животе, и говорили "селям", хотя кланяться им было нелегко из-за беспокойства лошадей. Наши путешественники отвечали на приветствия и, несмотря на то, что разминуться с чужим караваном было очень трудно, с интересом рассматривали жителей далекого Туркестана. Они дивились их отваге и предпринятому рискованному путешествию. Сколько же паломников гибло во время этого длинного, опасного пути?