Одержимый - Андрей Буревой

Леди Мэджери повезло. С семёркой против шестёрки она сорвала куш в полторы сотни. Совсем неплохо для честной игры.

Сдвинув к себе выигранные фишки, благородная леди с улыбкой посмотрела на свою подружку, делясь своей радостью. И положила левую руку ей на бедро.

У меня аж челюсть отвисла. Ну и дела… Неужели они из этих… И не все сплетни о леди Мэджери являются пустой болтовнёй? Тогда становится понятным, зачем ей такой приз…

— Какие-то проблемы стражник? — холодно осведомилась леди Мэджери, заметив проступившее на моём лице удивление.

А подлый бес брякнулся на спину и, сложив лапки на пузе, с ухмылкой уставился на меня.

— Нет, никаких, — покачал я головой, борясь с благожелательным расположением, которое испытывал к этой стильной красотке. Так захотелось дать ей добрый совет…

«Ты же обещал поступать так, как тебе хочется, не сдерживая своих желаний!» — напомнил мне скалящийся бес.

«Ага, помню», — проворчал я и, участливо глядя на стильную баронессу, сказал вслух: — Мужика вам надо нормального завести леди… Враз позабудете о всякой дури. — Прям от души сказанул! Может и послушает меня и заживёт как положено славной девушке.

Сэр Тайлер аж всхрюкнул, едва сдерживая смех. А баронесса, залившись румянцем, вперила в меня полыхающий молниями взгляд.

Однако сдержалась и с простодушной улыбкой совсем не соответствующей бушующей в её глазах грозе вроде как пожаловалась: — Да где ж их найдёшь-то… нормальных мужиков… — И мягко спросила: — Или ты себя таковым считаешь?

— И себя тоже, — легко признал я очевидный факт.

— Вот как? — приподняла бровь леди и подалась чуть вперёд, чтоб чувственным голоском проворковать: — А доказать свою мужскую состоятельность не слабо?

— Не слабо, — улыбнувшись, ответил я, так как меня стала забавлять эта пикировка.

— А давай проверим, на что ты годен? — с коварной улыбочкой на губах предложила баронесса. И вмиг согнав с лица любезное выражение, холодно проговорила: — Но только учти, если мне не понравится — Кейтлин сделает так, что ты будешь безумно сильно жалеть о своей наглости. До самой своей скорой смерти. — А в заключение самым обыденнейшим тоном добавила: — А с твоей шкуры, наглец, мне пошьют сапоги.

— Да не вопрос — давайте проверим! — бросил я в ответ и с ухмылочкой проговорил: — Но только растолкуйте вот что… А что если мне не понравится? Тогда что же… верно Кейтлин будет отдуваться за вас?

— Что?! — вскочила черноволосая леди с подлокотника и схватилась за эфес своей шпажки. — Ах ты… животное!

«И никакое я не животное», — немного обиделся я. Чуть что сразу оскорблять. Вот и желай после такого помочь кому-нибудь советом по доброте душевной…

— Кейт, успокойся, — удержала её баронесса. И так недобро глянула на меня… — Кто выходит из-за стола, тот больше за него не возвращается. А мы не доиграли.

Пылающая гневом леди Кейтлин остановилась, и коротко кивнув, вернулась на своё место. Не забыв, правда, послать в мою сторону многообещающий взгляд, в котором легко читалось обещание посчитаться в скором времени.

Мне только оставалось пожать плечами и мысленно оправдаться: «А я что — это всё бес со своими спорами. Чтоб его демоны задрали поганца такого.»

— Уважаю вашу отвагу десятник, — склонившись ко мне, негромко сказал посмеивающийся сэр Тайлер. — Но если честно вы всё же немного перебираете…

— Продолжим игру, — не дав мне ничего ответить благородному сэру, сказала баронесса, начиная сдавать карты.

Но бес взялся за игру всерьез, и продолжение вышло совсем коротким. Через два десятка кругов баронесса осталась у девственно чистого края стола. А все её фишки перекочевали ко мне и сэру Тайлеру. Так же как и банковские векселя почти на пять сотен золотых.

«Бери новую колоду, — потребовал бес. — Щас сдадим так сдадим!»

«Так карты будут неизвестные, — напомнил я ему очевидный факт».

«Теперь это неважно, — отмахнулся он. — С одним противником так и нужно играть. Карты-то в колоде по порядку разложены, а стасовать их так как нам нужно не проблема. — И издал какой-то коротенький смешок: — Как говорится ловкость рук — и никакого мошенничества!»

Бес не соврал. Перехватив контроль над моим телом, он так ловко тасовал карты, что всегда сдачи были в нашу пользу. Сэр Тайлер и опомниться не успел, как остался с крохотной кучкой фишек. А рогатый не желал угомониться и сдал ему шестёрку пик и двойку треф, припася для нас верную девятку червей и трефового короля.

Благородный сэр клюнул на эту приманку. Начал взвинчивать ставки и вскоре помимо фишек на кону оказалась и немалая сумма в банковских векселях. Но я-то много выиграл раньше, а потому имел преимущество.

— Ещё пять сотен сверху, — выложил похоже последние свои денежки благородный сэр.

— Принимаю, — согласился я, отсчитывая полсотни фишек из лунного серебра.

А крыть мою ставку сэру Тайлеру было нечем… И, попыхтев немного, он достал их внутреннего кармана костюма какую-то бумагу и бросил её на стол.

— Тысячу дальше, — бледно улыбнулся он.

— Что это? — кивнув на бумагу, полюбопытствовал я.

— Отцов удел, — ответил криво улыбающийся парень. — Стоит двенадцать тысяч…

В зале и так было тихо, а то вообще повисла гробовая тишина.

«Вот так и проигрываются родительские состояния! — заметил веселящийся бес. — Говорил же я тебе, что мы их всех без портков оставим!»

Весело ему… Гаду рогатому. А по если справедливости так это уже перебор. Мы не за тем за стол садились, чтоб людей до нищеты доводить. Главное чтоб приз достался мне, а остальное ерунда.

— Я не могу принять такую ставку, ваша милость, — покачав головой, отклонил я предложение сэра Тайлера. Имею право. Это ж не живые деньги.

— Почему? — насупился тот.

— А где я потом возьму вам одиннадцать тысяч золотом, если вы проиграете? — выкрутился я. — При самом лучшем раскладе у меня не будет и двух тысяч.

— Это живыми деньгами без учёта приза, — встрял дожидающийся окончания игры тьер Неста и напомнил: — А я готов откупить долговые расписки юной леди за четыре тысячи. Тогда у вас будет на руках шесть. Уже нормально, учитывая тот факт, что ленный удел барона ещё нужно продать за двенадцать. И придётся постараться, чтоб найти такого покупателя. Куда реальней использовать сейчас сиюминутную стоимость удела — ту за которую его можно продать здесь и сейчас. Ну или в течении дня. А это никак не двенадцать тысяч, а в лучшем случае семь, семь с половиной.

— Всё это хорошо, но меня не устраивает, — добродушно улыбнувшись, покачал я головой. — Во-первых, я не хочу оставлять барона без ленного владения доставшегося ему от славных предков, а во-вторых, не собираюсь никому перепродавать свой приз. Ни при каких условиях.