Римские термы: Гладиатор (СИ) - Разум Алекс

Он спросил в конце, обращаясь к чиновнику, говорившему с ним до того. Атилия подумала, что это был императорский юрист.

— Пока все верно. Можно, конечно, спорить на счет формулировки, но смысл сохранен.

Такая ситуация переставала нравиться Атилии. После их визита к ней домой, она осталась уверена, что на том все и закончилось. Они ее припугнули, но совершенно безосновательно. Ее юрист убедил в таком умозаключении. Эти два сенатора оказались очень упертыми людьми, и теперь жалуются на нее Адриану.

Атилии не жалко было денег. Но, во-первых она так и не смогла выделить время на поиски тайника Луция, и такой суммы у нее просто не было. Во-вторых, ей очень не хотелось, чтобы два эти грубияна оказались правы.

Она с вопросом в глазах взглянула на императора. Тот в ответ только махнул ладонью, мол, разберемся. Но ее такое не успокоило.

— Прошу заметить, — теперь стал говорить второй сенатор, — Прошло, уже гораздо больше положенных девяти дней, когда мы обратились с жалобой. Мы действительно приходили в дом вдовы на следующий день, после похорон. Но для того чтобы принести соболезнования об утрате. И весьма осторожно дали понять о долге усопшего.

Теперь Адриан посмотрел на нее с вопросом.

— Он врет, августейший, — ее трясло от такой лжи и слов подбирать не хотелось, — Тот, что с двумя подбородками устроил скандал. Оскорбил меня и сына Луция Секста.

Император лишь усмехнулся, и повернул голову в сторону сенаторов.

— Но, Цезарь. Этого не могло быть! Мой товарищ, возмутился тем, что нас долго держали на улице и не пускали в дом. Если бы не было ваших преторианцев, мы бы сами зашли. А так нам пришлось стоять под солнцем. Это оскорбляет наше сенаторское достоинство.

Второй, злобно посмотрел на Атилию, и грубо добавил.

— У нас есть свидетель, юрист из центрального храма Юпитера. Он вел дела ее мужа.

Даже после этого император не проронил ни слова. Он глянул на своего юриста.

— Указанный свидетель опрошен. По понятным причинам он не может присутствовать на суде августейшего. Только вот в имеющемся протоколе сказано: «Один из сенаторов с криками набросился на вдову Луция Цецелия Атилию, угрожал ей и разговаривал в грубейшей форме».

Юрист читал с дощечки.

— Но, мой Цезарь. Он лжесвидетельствует, этот жалкий червь.

Сенатор с двумя подбородками казался расстроенным и возмущенным.

— Напоминаю вам, уважаемые, вы перед Отцом Отечества. Будьте любезны вести себя достойно. К тому же я еще не закончил.

Чиновник продолжил зачитывать протокол.

— Кроме всего прочего тут сказано: «Оба сенатора на днях пытались меня подкупить. Предлагали по пять тысяч денариев с каждого, если вдова Луция вынуждена будет заплатить».

— Гнусная ложь! — теперь нервы сдали у второго, более спокойного, сенатора.

Адриан кинул на него взгляд из-под бровей.

— То есть выходит и вдова Атилия обманывает и храмовый юрист лжесвидетельствует?

Оба сенатора стояли молча не шелохнувшись.

— Напомни, любезный, что бывает за недоказанное обвинение в лжесвидетельстве?

Юрист собирался ответить, но император его остановил.

— Впрочем, не надо. Они сами прекрасно знают. Они надеются в случае своей неудачи отделаться штрафами, прикрывшись своим положением в сенате. Давай подытожим, какие законы нарушили наши жалобщики.

— Августейший, мною было выявлено и зафиксированы следующие нарушения законов: преследование вдовы с целью получения денег от нее за выигрыш у покойного до его смерти; вышеозначенное преследование до истечения девяти дней после похорон; попытка подкупа свидетеля и склонение его к лжесвидетельству. И, наконец, самое тяжкое нарушение закона: ложь на суде перед августейшим императором.

Ого, подобного оборота событий Атилия и представить не могла. Интересно чем грозит все эти нарушения.

— Насколько я помню, а я всегда слыл весьма неплохим знатоком Римского права, — Адриан говорил не торопясь, он явно наслаждался моментом, — Так вот, все перечисленное, для представителей сената, грозит штрафами. Общая сумма около пяти-шести тысяч серебром, верно?

— Все, кроме последнего нарушения закона, — уточнил юрист, — С каждого из них по шесть тысяч денариев. Четыре, из которых, следует уплатить вдове. А две тысячи, в пользу казны.

— Но наши «пострадавшие» решили, что им удастся обмануть мой суд, — продолжил Адриан, — А от такого уже за сенаторскую тогу не спрячешься. Вот мой приговор: обоих, лишить должностей в сенате Рима до конца жизни. Изгнать обоих на пять лет из столицы. Первого в Британию, к нашему валу от пиктов. Второго в Каппадокию, на самый ее север. Лишить права обжаловать в Верховном суде сената. Приговор исполнить сегодня до захода солнца. Во избежание интриг и препятствий со стороны осужденных. На этом все. Увести их.

* * *

Эктор без особого труда пересек весь старый парк. Он оказался на небольшом холме, с которого просматривалась долина. Города перед собой он не увидел. Значит, ему надо идти в другую сторону.

Внизу, на некотором отдалении, шла дорога. Вдоль нее росли старые высокие кипарисы и пинии. Начинало темнеть, но Эктору показалось, что он узнал в ней Аппиеву дорогу. Ему не раз доводилось по ней передвигаться в деловые поездки. Он решил спуститься.

Эктор мыслил следующим образом: его не могли увезти из Рима слишком далеко, а значить он рано или поздно увидит город. Желательно у кого-нибудь спросить дорогу, пока совсем не стемнело. Ночью его точно искать не кинутся, и за это время он сможет добраться домой.

Идти пришлось вдоль вспаханных полей, на это ушло немало времени и сил. Внизу он почти сразу встретил крестьянина с повозкой. Тот перевозил выращенные овощи с поля домой. Он указал направление, но посоветовал найти ночлег и не идти ночью.

«Темнота это время бандитов, не заметишь, как окажешься в невольниках, где-нибудь на Сицилии».

Лишиться свободы Эктору не хотелось. Он только недавно обрел ее, сбежав из тюрьмы. Да, и в рабстве он провел многие годы жизни, прежде чем заработал вольную, и никак не желал снова там оказаться. Вот только денег у него с собой совсем не было, а бесплатно вряд ли кто пустит переночевать. К тому же с рассветом его станут искать.

Решил положиться на Фортуну и двинулся по указанному направлению.

Шел он довольно долго и уже успел замориться, как увидел впереди силуэт большого здания. То была высокая башня круглой формы. Эктор приблизился к ней. Оказалось, что это гробница Цецелии Метеллы. Он раньше проезжал мимо и знал — от сюда еще примерно около часа езды до Рима. Но это верхом, а пешком вдвое больше! Столько идти Эктор уже не в силах.

Ему необходимо найти место, где можно было спокойно отдохнуть. Он обошел здание, обнаружилось, что оно огромных размеров и занимало приличную территорию немного вдали от дороги. Сев на траву рядом, Эктор прислонился спиной к теплой стене из травертиновых блоков. Достал из-за пазухи припасенный хлеб с сыром и поужинал. Ему еще ни разу не доводилось, есть такой вкусной еды.

Какая, все же, ирония прослеживалась в его ситуации. Он прятался у гробницы, где уже почти двести лет покоилась женщина с таким же именем, как у его умершего товарища. Собственно, из-за которого, он и оказался в таком сложном положении. Когда-то Эктор сам посоветовал Луцию жениться ради такого знаменитого имени. И мысль эта ему тогда пришла по дороге из Капуи в Рим. Он как раз проезжал мимо этой гробницы.

Это было в те далекие времена, когда он только устроился в центральные термы одним из помощников управляющего. С Луцием они сразу нашли общие интересы. Эктор помогал ему сойтись с нужными людьми, и не всегда это были добропорядочные граждане. В целом дружба с императорским казначеем ему нравилась, она приносила прибыль.

Проблемы стали появляться, когда Луций решил поиграть в политику. Да и то поначалу Эктор и на этом смог прилично заработать. Особенно ему нравилось организовывать всякие мероприятия связанные с выборами. Такие, как раздача хлеба или денег избирателям. Там всегда оставалось, что можно забрать себе, серьезных отчетов от него не требовали. Подкуп различного рода магистратов и трибунов сулил весьма значительную комиссию для Эктора. Причем, иногда, ему удавалось взять ее, как с дающего, так и с берущего.