Сквозняки. Повелитель иллюзий - Татьяна Леванова

— Чтоб ты подавился, — обреченно прошептала Маша, зажмуриваясь. Почему-то ей представилось, как она торчит по пояс в мерзкой глотке Кусачки, опираясь руками на лепестки, а он глотает, глотает, и ее ноги уже начали перевариваться в его желудке, нелепо торчащем на тонком стебле, словно сумка на трости.

Но Кусачка не торопился ее есть, словно предпочел уморить жертву вонью из своей раскрытой пасти. Маша испуганно приоткрыла один глаз, потом другой. Кусачка не двигался. Он постоял несколько секунд и вдруг рухнул всей массой на землю, а девочка упала на него, угодив рукой в наружную сторону вялых теплых щек.

— Неужели хватило росы? — поразилась Маша, осторожно отодвигая от шеи усик, — тот сонно разжался, словно кулачок спящего младенца. Стараясь не терять ни секунды лишней — кто их знает, как действуют на ходильников снотворные капли, — девочка освободилась от усиков, отползла на четвереньках подальше от спящего чудовища. Потом встала и побежала к дому по хорошо утоптанной дорожке.

У крыльца росли обыкновенные светящиеся фиалки, лестница вела к тяжелым дверям. Едва Маша прикоснулась к ним, как ей по глазам ударил красный луч. Девочка бросилась на землю, а автоматический голос произнес:

— Идентификатор личности задействован, идентификация провалена. Пожалуйста, подойдите ближе к сканеру.

Маша поняла, что с прозрачностью придется распрощаться. Придется вспоминать старые Как-о-Думские штучки с переменой внешности. Вот только в кого из обитателей дома превратиться? В самого Председателя? Но он наверняка дома, а зачем нам два Председателя, скажет робот, и будет абсолютно прав, угостив пулей бедную девочку-СКВОЗНЯКА. Ха-ха… Больше никого она здесь не знает, кроме Кармы. Хотя… Маша вывернула карманы в поисках чего-нибудь полезного и достала портрет Либранта, который вдохновлял ее сегодня на подвиги. Какой он все-таки красивый, никто из парней с ним не сравнится. Маша с улыбкой вспомнила его манеру разговаривать, хмурить брови, его походку. А вот, кстати, и ответ. Кого из обитателей поместья нет дома?

Маша щелкнула пальцами. Превращаться в другого человека очень трудно, намного труднее, чем хотя бы влезть в его шкуру, то есть понять его. С первого раза у нее не получилось, и Маша попробовала еще раз, потом еще, досадуя, что при полном ощущении присутствия магии превращения не получается, и что есть силы думая о Либранте, как он заступился за нее, как обнял… Наконец в карманном зеркале отразилось лицо с черными бровями и сиреневыми губами. Цель достигнута. С этой минуты она Либрант.

— Спасибо, идентификация прошла успешно, добро пожаловать домой.

Дверь послушно отворилась. Маша вошла внутрь.

Глава 38

СЛАДЕНЬКИЙ

В доме было тихо. Широкая лестница темного дерева вела куда-то наверх, в кадках у ее подножия светились нежно-зеленоватым цветом растения с пушистой шапкой семян на верхушке. Маша сделала несколько шагов к лестнице, потом задумалась и присела на один из низких синих диванов в холле. Куда ей идти? Что она может здесь выяснить об Алкосахаре и почему он не хочет, чтобы вышел мультфильм Болта Тесного об истории создания Лабиринта Иллюзий? Вполне вероятно, что из-за сына. Или хочет, чтобы люди забыли о том, что он поддерживал изобретателей? Где в этом доме найти ответ, не подслушивать же под дверями спальни, что он бормочет во сне.

— Может быть, у него есть кабинет или библиотека. Дом большущий, будь у меня такой, я бы обязательно устроила себе кабинет.

Путеводный лучик протянулся по лестнице вверх, а потом завернул налево, мимо больших застекленных дверей, за которыми виднелся огромный красивый зал. Маша задержалась на секунду, рассматривая его сквозь кристально чистые стекла. Выложенный разноцветной плиткой пол, с потолка свисают грозди хрустальных шаров, напомнившие Маше о комарином дереве. Наверное, во время торжественных приемов в них зажигается золотистый огонь, и их свет отражается в зеркалах на стенах, и зал становится похож на огромный брильянт. А сейчас зеркала темные…

Насмотревшись, девочка пошла дальше. Против ее опасения, дверь в кабинет оказалась не заперта, свет зажегся, стоило ей переступить порог.

Такой кабинет Маша не могла себе и представить. Неяркие темно-розовые стены уходили к высокому потолку, на них висели прямоугольные светильники с геометрическим орнаментом, сразу над низкими стеллажами с разноцветными корешками книг. У окна, выходящего в сад, стоял большой письменный стол, на стене над ним висел монитор. Маша подошла к столу, села в кресло, крутнулась к столу и обнаружила, что под широкой крышкой из прозрачного пластика виднеются кнопки. Она откинула крышку и принялась рассматривать пульт управления. Потом додумалась нажать на самую большую кнопку. Стол ожил, на крохотных экранах пробежали столбцы цифр, монитор на стене засветился густым синим цветом. Маша тщательно изучила надписи на экранах, нашла «Личные записи» и нажала кнопку под ней. Ничего не произошло. Тогда она догадалась нажать кнопку «трансляция». Затем повернулась к монитору, ожидая, что сейчас на экране появится лицо Алкосахара, раздастся голос… Голос действительно раздался, только не с монитора, а из-за Машиной спины.

— Почему горит свет? Кто здесь?

Маша обмерла. Медленно она развернулась в кресле и посмотрела в глаза Председателя. Несмотря на то что он явно только что встал с постели, его волосы были в безукоризненном порядке, на пижаму надета домашняя узорчатая куртка. И все-таки это был просто усталый, немолодой человек, сломленный каким-то тайным переживанием, которое выдавали скорбно опущенные уголки губ, складки возле носа, вертикальная морщинка на лбу. Отчего же он молчит, смотрит на девочку и не двигается с места?

— Вель? — вдруг еле слышно произнес он.

Маша вспомнила, что на ней все еще личина Либранта, которую она примерила перед идентификатором. Не представляя себе, что предпринять, она осталась сидеть.

— Вель, как ты здесь оказался? Тебя вылечили? Впрочем, что я несу… В приютах не лечат, да и на Ягика мало надежды. Но ведь ты дома, значит, вспомнил! Почему ты молчишь? Почему не обнимешь меня?

Маша продолжала молча смотреть на него.

— Я знаю, ты обижен, — мужчина изменился в лице, — ты сердишься за то, что я отослал тебя. Ты был болен, а впрочем, это не оправдание. Я должен был сам позаботиться о тебе. Ты прав, в этом случае все бы сложилось иначе.

Маша не могла поверить своим ушам. Она не говорила ни слова, а Алкосахар что-то читал в ее молчании, не то упрек, не то оправдание.

— Не было ни дня, когда бы я не сожалел о твоем отъезде. Ты мне не веришь, конечно. Послушай, что я тебе расскажу. Я не сидел без дела. Это изобретение… Ты знаешь, на что я пошел ради тебя?

Он говорил все громче, и сердечко у Маши колотилось как сумасшедшее, но она слушала очень внимательно.

— Ты хотел прославиться, обойти меня в погоне за властью, доказать, что я выживший из ума старикашка, и тебе это почти удалось! «Вель Звоноцвет — мечтатель», кричала пресса. А я читал между строк: «Место Председателя займет более достойный». Конечно, со временем, но поднимать шумиху вокруг мальчишки — это безумие! Так и вышло, я был прав. Безумие захлестнуло тебя с головой!

Он вдруг замолчал и замер, прижав руки к лицу. Потом добавил очень тихо:

— Они сделали из моего сына подопытного кролика. Я был вправе наказать их, но я сделал больше. Я запер их в лабораториях и приказал найти лекарство ценой их собственных жалких жизней. Но это еще не все.

Он вновь закричал как сумасшедший:

— Сын Председателя — безумец? Вот вам, получите! Каждый ребенок, каждый сын и каждая дочь разделит судьбу моего Веля! Исполнение мечты? Вот вам исполнение моей мечты! Если у меня нет больше сына, то и ни у кого не будет!

— Вы это сделали, — потрясенно пробормотала Маша, глядя на убитого горем старика, — у вас была вся власть, конфискованные Лабиринты Иллюзий распространялись по вашему приказу…

Алкосахар пересек комнату и опустился перед девочкой на одно колено:

— Вель, за что ты так со мной, словно мы чужие? Они обманули тебя, ослепили блеском мишуры. Ты не виноват. Я заставил их заплатить за все, слышишь, сынок, за все! На Острове Крабовых ножек бывшие преступники собирают новые Лабиринты Иллюзий, там налажена целая фабрика. Потом Обсидианы отправляют некоторых из них на Объединенные острова, цена за свободу одного человека — сто новых подключенных. Все ради тебя, сынок.

— Что же вы наделали… — Маша со смесью ужаса и сострадания накрыла рукой умоляюще протянутые к ней ладони.

— Вель, ну скажи наконец — отец… Я несколько лет не слышал этого слова… — в глазах Алкосахара стояли слезы.

— Отец, — заставила себя сказать Маша.

Глава 39

РАЗОБЛАЧЕНИЕ