Мастер снов - Наталья Турчанинова

Нет ничего хуже, когда привычные, уютные вещи – символы защищенности и уверенности – выворачиваются наизнанку и превращаются в пугающую карикатуру, а надежный дом медленно и неспешно проваливается в черный, иррациональный ужас.

Я поднялся со стула, который тоже приобретал черты какого-то хищного насекомого, и наклонился над девушкой, сжавшейся в комок.

– Страшно?

– Да, – выдохнула она едва слышно. – Очень.

– Им тоже было страшно. И больно. Туану. Никосу. Кеуте. Мне. Вспомни об этом в следующий раз, когда захочешь напугать или причинить боль. Вспомни этот страх.

– Я поняла. Не надо больше. Пожалуйста!

Я выпрямился, опустил ладонь на ее голову и… открыл глаза. Рядом с громким всхлипом подскочила на постели Хэл. Рывком отстегнула браслет, встала с кровати и, не глядя на меня, вышла из комнаты, спотыкаясь. Сдернула куртку с вешалки, хлопнула сначала дверью в коридоре, затем – входной. Ушла. И мне было понятно ее желание побыть одной…

Невольно вспомнился мой первый сон. Недостроенное здание. Свирепый ветер раскачивает стрелу крана, мотает обрывки проволоки. Человек, висящий в дыре между перекрытиями верхнего этажа, из последних сил цеплялся за тонкий провод. По изрезанным ладоням течет кровь, белое лицо искажено болью и ужасом. Феликс в оранжевом комбинезоне строителя, наклонившись над проломом, с интересом смотрит на жертву, а та все быстрее соскальзывает вниз.

Вряд ли я смогу забыть когда-нибудь. Хотя одно время очень старался.

Хэл вернулась через полчаса, когда я уже лежал в горячей ванне. Вошла, а затем, как была в кофточке, юбке и чулках, забралась в воду, уселась напротив, прислонившись спиной к бортику. Лицо ее было бледным, веки красными, волосы растрепанными сильнее обычного, а ноги ледяными.

– Я действительно понимаю, зачем ты это сделал, – сказала она хрипловатым, севшим голосом. – Но больше не надо макать меня носом в грязь.

– Больше не буду.

Хэл помолчала и призналась, по-прежнему избегая смотреть на меня:

– Мне очень стыдно. Я чуть не провалила задание. Ты ведь это хочешь услышать?

– Если это тебя утешит, мой учитель после моего первого сна устроил мне гораздо большую трепку.

Она взглянула на меня с любопытством и вернувшимся самообладанием.

– Правда? За что?

– Бросился спасать героя сна вместо того, чтобы дать ему возможность защищаться, проявить мужество или, наоборот, слабость…

Почти правда. Слабость с точки зрения Феликса тогда проявил я – когда, не выдержав, метнулся к краю провала, чтобы вытащить человека. Но вот уж о чем Хэл знать было совершенно необязательно.

– Хм… не слишком большое утешение. Ты всегда бросаешься всех спасать. Это твой обычный стиль. А я вела себя жестоко и эгоистично, как… – Она провела ладонью по воде, пытаясь подобрать достойное сравнение, но не нашла.

– Поверь мне, у каждого сновидящего бывают жесткие ошибки и провалы. Не ты первая. …Ладно. Не важно. В любом случае, мы хорошо поработали.

Ее порозовевшее лицо отразило искреннюю благодарность за мое участие.

Она вздохнула и, съехав по бортику, окунулась в воду по плечи. Похоже, моя ученица не считала свою работу хорошей и даже удовлетворительной. Но, надеюсь, сделала для себя какие-то выводы.

– Кстати, ты здорово дерешься. А этот дэймос, создатель сна… – спросила она, – ты можешь что-нибудь сказать про него?

– Очень сильный, бесконечно наглый, упивается своей властью и могуществом, считает себя абсолютно безнаказанным. Прекрасное воображение. Не раз был в Баннгоке. Изучил все его закоулки и притоны. Кроме того, надо обладать безграничным самолюбием, чтобы взять себе имя Морфея, и…

Я замолчал, глядя в запотевшее зеркало.

– И…? – осторожно произнесла Хэл, вопросительно глядя на меня.

Я не ответил, захваченный неожиданной идеей, и начал выбираться из ванны. Схватил первое попавшееся полотенце, вытираясь на ходу и оставляя на полу мокрые следы, поспешил на поиски коммуникатора.

– Ты видела мой телефон?

– Подожди, я сейчас вылезу, – откликнулась ученица сквозь плеск воды.

– Просто скажи, где он!

– Сейчас. Я хочу послушать, о чем ты будешь говорить.

– Хэ-эл!

– В гостиной. На столе. Ты все время бросаешь его где попало.

Я прошел в комнату, схватил коммуникатор и нашел нужный номер. Ответили мне только через несколько минут.

– Да, Мэтт, – прозвучал бодро голос Герарда. – Я уже в курсе, вы отлично справились…

– Послушай меня, – перебил я его. – Дэймос, подсунувший нелегальный сон моему клиенту, и дэймос, убивший борца, – одно лицо.

– Продолжай, – неторопливо произнес оракул.

– Я уверен, но доказательств у меня нет. Я просто чувствую. На уровне инстинкта. Это очень сильный морок. И он играл со мной. Точно так же, как и в первый раз, когда делал вид, что хочет утопить. Вы можете проверить это. Ребята, охотники, Туан и Кеута, поймали его химеру. Проверьте.

– Хорошо. Спасибо. – Герард оборвал разговор.

Я положил коммуникатор на стол. Хэл, освободившаяся от мокрой одежды, сидела на диване, завернувшись в мой халат, и смотрела на меня с напряженным вниманием.

– Как ты это понял?

– Ощущение одинаковое. В обоих снах. Он излучает сытое, надменное самодовольство, которое мгновенно сменяется стремительной атакой. Похож на мурену. Сидит в гроте, глаза стеклянные, пасть открыта, ни на что не обращает внимания, а потом вдруг бросается – и у тебя уже нет куска ноги.

Ученица задумчиво провела рукой по лбу, закидывая назад влажные волосы.

– Думаешь, его поймают?

– Не уверен. Но мы сделаем для этого все возможное.

Хэл серьезно кивнула. Она тоже была готова действовать. Учиться, набираться опыта. Рисковать. Пожалуй, Тайгер в ее лице получил бы прекрасного охотника. Может, я сдерживаю ее способности обучением целительству?

Остаток ночи прошел спокойно.

А ранним утром я услышал, как хлопнула калитка, и, выглянув в окно, увидел кудрявую макушку главного героя вчерашнего сна, уверенно направляющегося к дому.

По тропинке шел Никос. Реальный. Живой и здоровый. Только немного бледный.

Я вышел на крыльцо.

– Доброе утро, Никос.

Он выглядел слегка замороченным, сбитым с толку. Улыбчивая, курносая физиономия была несколько растерянной, а в бледно-серых глазах, потерявших малахитовую зелень, отражалась упорная работа мысли.

– Мэтт, – сказал парень, глядя на меня так, словно не узнавал. – Так странно видеть вас в реальности.

– Зайдешь?

Он посмотрел на дверь за моей спиной и отрицательно мотнул головой.

– Нет. Я на минуту.

– Тогда пройдем туда.

Я направился по тропинке, ведущей в дальнюю часть двора. Там, среди одичавших яблонь с корявыми стволами, покрытыми пятнами серого лишайника, стояла рассохшаяся скамья со скособоченной спинкой. Мы сели. Помолчали. Никос смотрел на старые деревья, но видел явно что-то другое. Ветер шелестел потускневшими листьями, влажный воздух пах сырой корой и подгнивающими плодами, упавшими в поникшую траву. Где-то каркала одинокая ворона. Соседний дом виднелся за забором, и его стены вызывающе белели сквозь искривленные ветви.

– Этот сон до сих пор стоит у меня перед глазами, – озвучил наконец Никос свои мысли.

– Правда? – Я протянул руку, сорвал маленькое позднее яблоко и бросил ему. Парень поймал его, усмехнулся и вроде бы немного пришел в себя.

– Я думал, будет легко, просто, весело. Не слишком опасно, не слишком сложно, увлекательное приключение… – Он в замешательстве уставился на желтый плод в своих руках. – Скажите, Мэтт. Там… в Баннгоке, действительно так? Если не принимать во внимание дэймоса, пытавшегося меня убить?

Я мог бы слегка сгладить для него реальность чужого города и даже приукрасить в более романтичную сторону. Успокоить. Но я сказал честно:

– Да. Так.

– Я ожидал… кино, картинки со стороны, а все было… – Мой клиент снова запнулся, мучительно подбирая нужные слова.

– Как в жизни?

– Да. И боль была очень настоящей. Еще раз извините, что вам пришлось ввязаться во все это из-за меня. – Никос с искренним раскаянием взглянул из-под кудрявого чуба.

– Это моя работа.

– Меня теперь накажут за использование нелицензионного сна?

– Ты уже достаточно наказан.

– Со мной говорили люди из Пятиглава. – Он чуть улыбнулся. – Те, кто были Туаном и Кеутой. Они сказали, что не смогли задержать дэймоса.

– Да, – ответил я после короткой паузы. – Не смогли. И теперь, полагаю, ты будешь под наблюдением. Когда он задумает вернуться в твое подсознание и завершить начатое.

Никос снова взглянул на яблоко в своей руке.

– И все же это было невероятно. Самое невероятное, что произошло со мной за всю жизнь. И вот еще что, – он снова посмотрел на меня, в его глазах отразилась та самая малахитовая зелень из сна. – Я многое понял о себе и о своей жизни.

– Неужели?

– Я собирался поступать в университет на машиностроение. Но теперь окончательно осознал, что это совсем не мое. Хочу заняться другим.