Осколки прошлого (СИ) - Рябинина Юлия Валериевна

— Позавчера, — заикаясь произнесла она.

«Откуда он знает?» — стучал в голове навязчивый вопрос.

— Откуда…

— От верблюда, Вита, от верблюда. Одевайся! — в который раз рявкнул на нее Вадим.

Она прошла к шкафу, достала свитер и оглянулась на парня, который наблюдал за каждым ее движением, но, когда она вопросительно приподняла бровь, отвернулся. Она скинула футболку Артема и надела свитер.

— Ты когда-нибудь задумывалась, почему у тебя в салоне все сладко да гладко? — вдруг начал Вадим.

— Потому, что у нас и до этого там все было хорошо, когда папа был жив.

Адвокат взял ее за локоть и потащил к двери, потому что уже явно начал нервничать.

— Потому, что ты никому не мешала, Вита.

Они стояли в коридоре, и девушка, одетая в куртку и ботинки, вдруг оказалась прижата к стене, а Вадим, у которого сейчас в глазах горел дьявольский огонь, пожирал Виту этими глазами, и, приблизившись почти вплотную к ее губам, прошептал:

— А теперь ты мешаешь.

Его губы впились в ее грубым требовательным поцелуем. Вита задохнулась от ярости, от бессилия, от того, что она этого человека считала своим лучшим другом и доверяла ему, как брату. Девушка уперлась со всей силы ему в грудь, но куда там. Вадим хоть и не ходячая гора мышц, но обладатель вполне приличной поджарой фигуры, его ей было не сдвинуть. Вита всхлипнула.

Парень отстранился от нее, нехотя прерывая поцелуй, и прижался к ее лбу своим.

— Ты мешаешь мне.

Она смотрела ему в глаза, не понимая.

— Со своей гребаной любовью и беременностью от этого мудака.

Он взял ее за руку и потащил на выход. Дверь закрылась, отрезая пути отступления для Виты.

На улице девушке в лицо ветер сыпанул снегом, она задохнулась от порыва и закрылась свободной рукой. Губы саднили, и она провела по ним тыльной стороной ладони, пытаясь стереть след Вадима.

Как же она могла не заметить ревности? Ведь это именно ревность говорит в нем? Возле подъезда стоял большой черный джип. Когда они подошли, дверь распахнулась, и Вадим первой толкнул к двери Виту.

* * *

И вот теперь, сидя перед дверями без табличек и опознавательных знаков, девушка не могла найти себе места. Что же им от нее надо? Салон сгорел, а больше у нее ничего и не было. Ну, кроме квартиры, но это же единственные деньги, что у нее остались, и…

— Вадим, проходите, Борис Сергеевич вас ждет, — раздался мелодичный голос из-за стойки.

— Пошли, — сухо сказал парень, поднимая Виту за локоть.

Девушка дернула рукой, ее это начало раздражать. Она глянула на парня. Теперь он ей казался не таким спокойным и уравновешенным, как обычно. В этот раз всегда идеально уложенные волосы были растрепаны, а взгляд горел, как два янтарных костра, и сейчас он был не сказать, что красив, но очень симпатичен. Но вот его взгляд, устремленный на нее, пугал. Он казался каким-то безумным.

— Давай уже, — и он опять толкнул ее грубовато вперед.

— Ну, наконец-то, мой дорогой друг.

Им навстречу из-за стола поднялся солидный мужчина лет сорока пяти, подтянутый брюнет с коротко стриженными волосами и почти черными глазами, которые пронизывали насквозь. Нос прямой, а губы немного полноваты для его лица, что делало его моложе. Вите даже сначала показалось, что ему за тридцать.

— А это, как я понимаю, Виталия Андреевна Макарченко? — устремил он на девушку любопытный взгляд.

Вита съежилась под ним. Сейчас совсем не хотелось мужского внимания, тем более, от такого мужчины.

— А ты прав, Вадим, хороша! — с придыханием сказал он, подойдя ближе и вдыхая воздух вокруг Виты.

Девушка скосила взгляд на Вадима. У того дернулся кадык, а лицо превратилось в бледную маску.

— Понятно теперь, почему ты на нее запал, — его рука прошлась по щеке девушки, но Вита была настолько в шоке, что даже не сообразила отшатнуться.

В глазах мужчины скользнула похоть, Вита это увидела, потому что на лице вместо улыбки появился хищный оскал. Она застыла как камень.

— Маленькая ведьма, — продолжал он, но уже шепча ей в лицо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вита только и могла, что хлопать ресницами.

— Борис, — начал Вадим и запнулся, когда мужчина бросил на него именно тот взгляд, которым смотрел на Виту. Однако адвокат выдержал этот взгляд, собрался и продолжил: — Борис Сергеевич, хватит ее пугать.

Девушка отметила, что его голос звучит сухо и твердо, хоть и проскальзывают нотки испуга.

— Она же беременна.

Годунов тут же отстранился, и мгновенная перемена в его глазах заставила девушку смутиться, теперь в них виделась брезгливость, он криво ухмыльнулся.

— Да, да, а я и забыл. Ну, тогда к делу, присаживайся, дорогая, — он указал на мягкое кресло, что стояло по эту сторону стола.

Сам Годунов обошел стол и сел в свое огромное кожаное кресло, Вите оно напомнило трон.

«Позер», — подумала про себя девушка, хотя когда она шла к креслу, ее коленки тряслись, да и всю ее потряхивало от неизвестности.

— Ну что ты так трясешься? Никто тебе ничего не сделает, не переживай, — успокаивающе сказал мужчина с улыбкой на губах.

Девушка опустилась в кресло.

— Я тебя слушаю.

Вита в изумлении распахнула и без того большие глаза.

— А вам мне нечего сказать? — проблеяла она. Именно проблеяла, потому что ее голос звучал в стенах этого кабинета словно у бедной овечки.

Мужчина с секунду смотрел на нее, а потом разразился смехом. Смеялся так, что даже покраснел. Вита глянула на Вадима, тот стоял с тем же бледным лицом, напоминающим маску, и в ее сторону даже не посмотрел.

Отсмеявшись, мужчина вытер проступившие на глазах слезы.

— Ох, ты меня и повеселила, ох и повеселила, только ради этого готов тебе оставить все твои деньги, — его взгляд сделался тут же холодным, как сталь, и серьезным, будто сейчас от его решения зависела судьба не одной тысячи человек. Хладнокровие читалось во всем. — Я слышал, ты хочешь уехать? — спросил он у нее, коротко глянув в сторону Вадима.

Вита кивнула.

— Так прежде, чем ты покинешь столицу, нужно расплатиться с долгами, — сказал Борис.

— Так я никому не должна, — с трудом ответила Вита. То ли страх в ней засел, словно заноза, то ли сам Годунов на нее так действовал, но говорить ей было сложно.

— Была не должна, девочка, до тех пор, пока здесь жила и пока была одна, и за тобой был присмотр, — он снова посмотрел на Вадима. — Ну, что молчишь-то? Как в рот воды набрал. Что мне, ей все самому рассказывать, что ли?

Вадим продолжал молчать.

— Ох, молодежь, — махнул рукой мужчина. — Твой отец, Вита, не успел тебе ничего рассказать, как я понимаю.

Девушка отрицательно покачала головой. Папа ей действительно ничего такого не говорил.

— Но ты же понимаешь, что весь этот год ты жила тихо, мирно и спокойно.

Она кивнула.

— И все деньги, что приносил салон, шли тебе на счет, правильно?

Она опять утвердительно кивнула.

— А ты знаешь, почему тебя никто не трогал?

Девушка понурила голову, понимая, к чему клонит Годунов. Конечно же, все понятно, она же не круглая дура, чтобы не догадаться, о чем он говорит. Ее автосалон стоял в престижном месте, пользовался немалым успехом. В этом, как считала Вита, была больше заслуга ее отца, но теперь стало ясно, что не только.

— Я тебе дал фору, год, и все равно бы рано или поздно мы с тобой встретились. Не хотелось, правда, при таких обстоятельствах, но другого шанса не будет, все нужно решать сейчас, на берегу этой реки. Не собираюсь я потом бегать за тобой по всем городам и странам, да и нет желания.

Мужчина прервался, Вита выдохнула, ей казалось, что она и вовсе не дышала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Так вот, — продолжил мужчина, — дела у тебя шли хорошо, насколько я мог судить по отчетам.

Девушка вскинула на него глаза в немом вопросе.

— Хочешь знать, откуда? Так, милая, этот салон и мой косвенно, твой отец задолжал мне денег, и я хотел их взять с тебя. Как ты думаешь, квартира на какие такие мани была куплена в самом центре Москвы? — мужчина замолчал, сцепил пальцы поставил руки перед собой на стол. — Отдашь мне пятьдесят миллионов, все остальное оставишь себе. Я же не изверг, в конце концов, понимаю, что тебе и твоему хахалю тоже нужно на что-то жить, — опять взгляд глаза в глаза. — Кстати, он как, нашел денег для нашей доблестной прокуратуры?