Сказочные повести. Выпуск второй - Всеволод Нестайко

Плохо было то, что доктором экспедиции был сам Фунтик. Он нас перевязывал, мазал йодом и давал таблетки от кашля.

Теперь же Фунтик лежал в бреду и лечить себя не мог. А я не знал, от какой болезни какие таблетки.

Фунтика знобило. С большим трудом удалось мне напоить его горячим, сладким чаем.

Мы провели тревожную ночь.

После чая Фунтик задремал. Ночью он проснулся, стал бредить и звать дедушку. Потом из Фунтика посыпались всякие сведения от буквы «а» до «к», но в самом путаном виде.

Под утро нашему другу стало совсем плохо. Он ослаб и лежал в забытьи.

Мы не знали, что делать дальше. Я хватался за все лекарства, какие мог найти. Угадай и Хандрила бегали по лесу, пытаясь раздобыть целебные травы и коренья от лихорадки.

Но все травы были какие-то незнакомые. Не те, что растут у нас. Дашь такую травку больному, а он и отправится на тот свет!..

Вдруг Угадай хлопнул себя лапой по лбу и сказал:

— Ах я осел! У меня же есть замечательное лекарство. Помните, попугай, которого мы выпустили, подарил бутылочку? Его друг, волнистый попугайчик, привез это лекарство из Явстралии.

На самом дне Угадаева рюкзака мы разыскали бутылочку с явкалиптовым маслом. Масло немного выдохлось, но пол пузырька осталось.

— А как им лечить? Внутрь давать? — спросил я У гадая.

— Что ты, внутрь! Это масло наружное. От простуды. Его надо покрепче втирать больному в грудь. Так, чтобы пар шел!

— От кого? — спросил я. — От больного или от доктора?

— Наверное, от обоих! — сказал, подумав, Угадай.

Угадай перевернул Фунтика на спину и стал втирать ему масло в грудку.

Фунтик только кряхтел и попискивал.

Когда Угадай уморился, сменил его я. Теперь Фунтик лежал на животе, а я втирал ему масло в спину. Пот лил с меня градом, такая это была нелегкая работа.

Фунтик сделался еще горячее, чем был. Он еле дышал. Сердечко его билось совсем слабо.

Вдруг Фунтик пошевелился и тихо сказал:

— Очки отдайте дедушке… Ему подходят!..

Потом Фунтик закрыл глаза, вздрогнул и вытянулся. Очки свалились с его носа и, жалобно звякнув, упали в траву.

— Умер! — воскликнул я.

— Умер… — тихо повторили мои товарищи.

Мы замолчали и опустили головы. Глубокое горе охватило нас.

Так мы просидели часа три около своего друга, вспоминая, каким он был верным товарищем, как всегда помогал нам своими советами в трудную минуту. А теперь рядом с нами лишь его бездыханное тело…

— А я бы морковку съел! — вдруг сказало тело.

Сначала я решил, что Фунтиков голос мне почудился.

Или, быть может, это Хандрила, любивший всех передразнивать, заговорил голосом Фунтика?

— Какая морковка? — сказал я, обращаясь к Хандриле. — Зачем она тебе?

Но Хандрила сидел с таким удивленным видом, что мне стало ясно: это говорил не он.

— Это ты сказал? — обратился ко мне Угадай.

— Нет, не я!.. Это, наверное, он… — ответил я.

— Кто «он»? — спросил Хандрила.

— Он!.. Покойник… — дрожа от страха, сказал я и показал на бездыханного Фунтика.

— Нет, я серьезно хочу морковку! — повторил покойник и приоткрыл правый глаз.

— Он разговаривает! Он живой! — закричали мы и кинулись друг другу в объятия.

Фунтик был жив. Явкалиптовое масло и глубокий сон спасли его.

Мы были без ума от радости.

Морковку мы, правда, не нашли и заменили ее бананом. Фунтик сжевал банан и снова заснул. Он спал без перерыва десять часов.

На следующее утро Фунтик чувствовал себя лучше. Но был еще очень слаб. Пока Фунтик не окреп, мы не могли двигаться дальше.

Время шло, а перья чудесного попугая не были найдены…

Через пять дней мы снова тронулись в путь. Чем выше мы поднимались, тем труднее становилось дышать.

Пока мы добрались лишь до подножия горных вершин. Самое трудное было впереди.

Мы шли по тропинке между скал. Вдруг за скалой, на повороте тропы, раздался шум и треск.

Мы остановились.

Из-за поворота появился большой серый Носорог. Он шел напролом через кусты и напевал, надувая щеки:

Ррым, ррым, ррым-пам-пам!Ррым, ррым, ррым-пам-пам!Ррум, ррум, рум-пум-пум!Ррум, ррум, рум-пум-пум!

Мы еще не знали, что этот Носорог не нападает на людей, и немного оробели. Известно ведь, какой противный, задиристый характер у носорогов!

Выручил, как всегда, вежливый Фунтик. Он вышел вперед, остановился под самым носом носорога и выпалил:

— Добрый вечер, многоуважаемый, высокочтимый Носорог!

Носорог был пожилой и добродушный и очень любил, чтобы его уважали.

Поэтому Фунтик попал в самую точку. Именно такое обращение нравилось Носорогу больше всего. Он оглядел Фунтика своими подслеповатыми глазками и одобрительно хмыкнул.

Фунтик повторил еще учтивее:

— Глубокоуважаемый, достопочтенный Носорог! Как вы поживаете?

— Поживаю ничего себе! — добродушно промолвил Носорог. — Вот только мозоли беспокоят! Ходишь по этой чаще — все ноги себе сотрешь!

Как это Носорога беспокоили мозоли, я не понял. На мой взгляд, весь он состоял из одних мозолей. Но спрашивать о таких вещах было неловко.

Фунтик пошарил в медицинской сумке и вынул оттуда маленький пузырек.

— Дорогой, глубокочтимый Носорог! — торжественно сказал Фунтик. — Разрешите подарить вам мозольную жидкость. Она помогла нашему Угадаю. Он теперь всю жизнь ходит без ботинок, и хоть бы что!

Носорог был тронут подарком. Он понюхал мозольную жидкость, лизнул ее языком и спрятал пузырек в карман на коже.

— Вы куда шествуете? — спросил Носорог.

Мы объяснили, куда и зачем идем.

Угадай добавил:

— Боюсь только, что не сумеем перебраться через горы! Мы к такому походу не готовились. Альпинистов среди нас нет. Снаряжения тоже нет. Ни ботинок, ни ледорубов, ни синих очков от горного солнца.

— Да!.. — грустно заключил я, только сейчас по-настоящему сообразив, какая трудная задача нам предстоит. — Мы можем в горах замерзнуть, ослепнуть от солнца и свалиться в пропасть!

После таких, неосмотрительно сказанных мною слов, мои друзья совсем приуныли.

Носорог с участием поглядел на нас. Он подумал, посопел носом и сказал:

— Вам нужно, значит, перебраться через горы? И побыстрей? Этому делу, я думаю, можно помочь!

Носорог повернулся к вершинам, надул щеки и три раза громко крикнул:

Ри-но-це-рос!Ри-но-це-рос!Ри-но-це-рос!

Раздался шум и свист. С гор спустилось легкое белое облачко. Оно легло прямо у ног Носорога.

Затем облако рассеялось. Из него появился невысокий старичок с большим носом, на котором красовалась бородавка.

— Познакомьтесь! — представил пришельца Носорог. — Это мой брат, Риноцерос. Он — Волшебный Носорог. Может превращаться, если захочет, в облако, человека. Вообще во что угодно!

Риноцерос почесал бородавку на носу и вежливо поклонился. Мы тоже поклонились Риноцеросу.

Как полагается всякому уважающему себя волшебнику, Риноцерос носил длинную бороду, очки, синий халат с нашитыми на нем серебряными звездами и высокую остроконечную шапку.

Чтобы борода не мешала, Риноцерос прятал ее в карман халата. Когда Волшебник лез в карман за носовым платком, а это случалось часто, борода вываливалась. Риноцерос наступал на бороду ногой, вскрикивал и снова запихивал бороду в карман.

— Риноцерушка! — обратился первый Носорог к брату. — Не поможешь ли ты молодым людям? Им надо быстро перебраться через горы. А у них ничего с собой нет. Никакого аль… аль… пийского снаряжения. И заблудятся они, чего доброго, без проводника!

— Это, пожалуй, бождо! — задумчиво сказал Риноцерос насморочным голосом.

Увидев, что мы не очень-то хорошо понимаем, что он говорит, волшебник извинился:

— Прошу просдидь бедя! Я просдужен! В горах такой холодище! — Риноцерос посопел немного и сказал: — Сейчас попробуем! Не пугайтесь! Я произдесу кое какие заклидадия!

Волшебник высморкался, засунул бороду в карман, сделал страшные глаза и закричал:

Фаррада!Баррада!Ча! Ша! Ща!Э! Ю! Я?

И стукнул каблуком по лежавшему на земле камню.

Что-то грохнуло. Все вокруг заволокло синим дымом. Запахло порохом.

Фокус был нетрудный. Я заметил, что Риноцерос раздавил ногой коробку с пистонами.

Когда дым рассеялся, перед нами на камне сидел горный орел.

Вот это было здорово! Я и в цирке ничего подобного не видел. Орел из Риноцероса вышел хоть куда! Меня он не испугал. Но Пип и Хандрила попятились. Они не особенно любили хищных птиц.