Зверь - Сергей Шведов

Радзинский вернулся как раз в тот момент, когда душевные терзания фельдфебеля достигли апогея. Штурмбанфюрер был чем-то сильно раздражен и смотрел на Рихарда без всякого дружелюбия. У Рильке разом пропал аппетит.

– Рейхсфюрер наложил запрет на новые визиты к Зверю.

– Но почему? – осторожно полюбопытствовал Рильке.

– Потому что вслед за вашей экспедицией в заповедные места были отправлены еще три, и все они утонули в болоте. Придется ждать зимы. Возможно, тогда нам удастся добраться до лабиринта.

– Какого лабиринта? – удивился Рильке.

– Неважно, – отмахнулся Радзинский. – Я имею в виду Горюч-камень. Собирайтесь, Рихард. Ваше лечение закончилось. Месяц мы проведем в Берлине, а потом вас отправят к новому месту службы.

Сердце Рильке оборвалось. Он почти не сомневался, что его отправят на Восточный фронт. Из него выудили всю информацию, и теперь он никому не нужен. До Горюч-камня сотрудники Аннанербя доберутся и без него. А Рихард теперь отработанный пар, свидетель, от которого следует избавиться как можно быстрей. И хорошо если штандартенфюрер фон Кнобельсдорф ограничится только фронтом, а не контрольным выстрелом в затылок.

– Я забыл отметить в отчете одну очень важную деталь, господин штурмбанфюрер.

– А именно?

– Зверь влил в меня по меньшей мере сто граммов своей крови.

– Каким образом?

– Она капала с его руки прямо мне в рот. Я до сих пор помню ее солоноватый вкус.

– А зачем он это сделал?

– Вероятно, для того, чтобы вернуть меня к жизни. Я ведь был ранен.

– Бросьте сочинять, Рильке, – нахмурился Радзинский. – Когда наши люди обнаружили вас в Световидовке, на вашем теле не было ни единой царапины.

– Тогда откуда у меня на груди взялся этот шрам? Я ведь только дважды участвовал в боевых действиях. Но в первый раз мне действительно повезло.

– Я проверю ваш послужной список, фельдфебель Рильке, и если вы не солгали, то доложу об этом господину Кнобельсдорфу. Что еще вы упустили из виду?

– Потенцию, господин Вацлав, – понизил голос почти до шепота Рихард. – У меня сильно возросла потенция.

– Ах да, – припомнил Радзинский, – мне сказали, что вы соблазнили жену садовника. Не ожидал от вас такой прыти, Рихард.

– Я думаю, это последствия, господин штурмбанфюрер.

– Последствия чего?

– Я имею в виду свой контакт со Зверем.

Радзинский откинулся на спинку стула и окинул удивленным взглядом съежившегося Рильке.

– Вы и сиделку соблазнили, Рихард?

– Так точно, господин штурмбанфюрер. Это выше моих сил.

– Что еще?

– Более ничего.

– Скажите, Рихард, а фон Бюлов ничего вам не рассказывал о своих предках?

– Рассказывал, но это было очень давно. Задолго до войны. Мы ведь учились с ним вместе в университете. Речь зашла о каком-то Фарлафе фон Бюлове, его жене и их отпрыске. Подробностей не помню, но якобы этот древний рыцарь пал в схватке с загадочным Зверем Арконы. Там был еще какой-то оберег, который Фарлафу фон Бюлову дали жрецы Вотана. Вернер нам его показывал. По-моему, это была фигурка птицы.

– Вернер фон Бюлов брал оберег с собой?

– Не знаю, господин штурмбанфюрер. Мне он об этом ничего не говорил.

– А что стало с рыцарем?

– Он убит Зверем. Во всяком случае, так говорилось в семейном предании.

– Выходит, волхвы обманули Фарлафа фон Бюлова?

– Не знаю, господин Вацлав.

– Скажите, Рихард, а с женой покойного гауптмана фон Бюлова вы были знакомы?

– Я видел ее только однажды, мельком, перед самой войной, кажется, в тридцать восьмом году. По-моему, она лет на двадцать моложе Вернера.

– На пятнадцать, – поправил фельдфебеля Радзинский. – Сейчас ей тридцать лет, она недурна собой, богата.

– Зачем вы мне это говорите, господин Вацлав?

– Вы ее соблазните, Рихард. Заодно мы проверим вашу потенцию. По слухам, эта дама очень привередлива по части любовников.

– Но это не совсем удобно, господин штурмбанфюрер. Все-таки мы с Вернером были друзьями.

– Это приказ, фельдфебель Рильке, а приказы не обсуждаются. Вы должны выведать все тайны семьи фон Бюловых.

– Но какие именно, господин штурмбанфюрер?

– Все, Рильке. Вы будете ежедневно присылать мне отчеты. Я должен знать, кто бывает в этом доме и с кем хозяйка вступает в контакт. В частности, меня очень интересует вот этот человек. – Радзинский бросил на стол фотографию офицера вермахта. – Это обер-лейтенант Генрих фон Зюдов. По нашим сведениям, они знакомы уже несколько лет. Еще с довоенной поры. Более того, есть основания полагать, что сына своего Барбара фон Бюлов родила не от мужа, а от любовника. Месяц назад фон Зюдов приезжал в отпуск после ранения, полученного на Восточном фронте. Их отношения возобновились.

– Мне, пожалуй, трудно будет соперничать с таким красавцем, – с сомнением покачал головой Рильке.

– Я жду от вас не сексуальных подвигов, господин фельдфебель, а информацию. Если вам не удастся соблазнить Барбару фон Бюлов, займитесь ее сестрой Марией, которая живет в доме в качестве приживалки. Она вдова, ей тридцать восемь лет, словом, женщина в вашем вкусе. Кстати, вам этот Генрих фон Зюдов никого не напоминает?

– Нет, господин штурмбанфюрер. Этого молодого человека я вижу в первый раз.

– Жаль.

– А как я попаду в дом госпожи фон Бюлов?

– Вы будете ее дворецким, Рильке, – спокойно отозвался Радзинский. – Вас ей рекомендовало гестапо в моем лице как человека трезвомыслящего, скромного и образованного. Вы бывший фельдфебель вермахта, тяжело раненный на Восточном фронте. Ну а то, что вы еще и хороший знакомый Вернера фон Бюлова, станет для вдовы приятным сюрпризом.

Так неожиданно для себя Рильке оказался в доме своего старого знакомого. Отправка на Восточный фронт откладывалась на неопределенное время. И Рихард отлично понимал, что многое теперь зависит от его расторопности, и угодить он должен не столько Барбаре фон Бюлов (что само по себе было делом нелегким), сколько штурмбанфюреру Радзинскому, ибо именно от этого поляка, невесть какими путями пробравшегося в СС, где с особой тщательностью следили за расовой чистотой, зависит его будущее.

В первые дни от обилия впечатлений у Рильке голова шла кругом. Но через неделю он уже довольно сносно чувствовал себя в бабьем царстве, властно покрикивая на кухарок, нянь и горничных, которые оказались в его полном распоряжении. Красавица Барбара большей частью проводила время в будуаре, передоверив управление домом своей старшей сестре, с которой Рильке очень скоро нашел общий язык. Вдовствующая Мария пустила в свою постель бравого фельдфебеля уже на третий день после его появления в доме. О сем прискорбном факте горничные донесли прекрасной Барбаре, но та восприняла эту весть спокойно, и лишь небрежно бросила старшей сестре: