Месть прошлого (СИ) - Гичко Екатерина

В кабинете повисла задумчивая тишина. Кое-как задавив веселье, Майяри подняла голову и через деревянные перья посмотрела на мастера. Тот взглянул на неё. Тишина зазвенела напряжением.

– Неплохо, – наконец соизволил вынести вердикт преподаватель. – Немного опережаешь своих одноклассников. Закончим с этим.

Он первым махнул рукой, и драконья голова распалась. Майяри почти сразу последовала за ним, и деревянные обломки сложились в весьма и весьма потрёпанную столешницу. Латанную-перелатанную, похожую больше на лоскутное одеяло. Крохкие головёшки ломались, осыпались, их места занимали другие щепки, и, когда последние части наконец приладились на место (или не на место), поверхность стола имела явное сходство с неровным пейзажем предгорий, если смотреть на них сверху. Майяри подумала, что если бы они были в санаришской школе, то завхоз убил бы их.

– Перейдём к теории, – мастер опять посмотрел под стол и медленно вскинул глаза на девушку. – Пол.

– Простите, – опомнилась Майяри и поспешила устранить безобразие.

Всё-таки мастер Илиш ей уже немного нравится. Невозмутимый такой. Деда её лягушачьи головы на раз из себя выводили. Правда, ему всегда самому приходилось от них избавляться.

Через полчаса дверь кабинета распахнулась, с грохотом ударилась о стену, и в коридор вылетел взбудораженный мастер Илиш. Род проводила быстро удаляющегося преподавателя удивлённым и обеспокоенным взглядом.

– Что ты с ним сделала?! – напустилась оборотница на вышедшую подругу.

– Я? – Майяри высокомерно приподняла брови. – Ничего я ему не делала. Он сам чего-то подорвался.

– Ты не сдала? – голос Род прозвучал обречённо. Ну всё, никаких соревнований!

– Сдала, – довольно улыбнувшись, Майяри продемонстрировала бумажку с размашистой и путанной, как печать Спокойствия, подписью.

– О! – Род выхватила подтверждение и горящими глазами уставилась на него.

– Мастер Аврезий!!! – грянуло из какого-то отдалённого коридора. – Почему Мыйм учится на боевом?!! Она должна быть на отделении артефактологии, а не среди тупых мордоворотов, которые полено ценят выше, чем искусство чарования! Чем вы думали, принимая её?! Это безрассудство, безумство… Да это просто безответственно с вашей стороны! Как вы можете называть себя после этого директором школы?

Род невольно ахнула от ужаса.

– Во даёт…

Ответ директора прозвучал тише, но различимо. Всё же слова разъярённого артефактчика его сильно задели, и сдерживаться мастер Аврезий не посчитал нужным.

– Она сама поступила на боевое отделение и уже отучилась три года! Какого Тёмного я должен отвечать за её выбор?! И о её способностях я имею весьма слабое представление. Она перевелась к нам спонтанно, и, если бы не покровительство Ранхаша Вотого, её бы здесь вообще не было.

– У девки ветер в голове от уха к уху гуляет! – рявкнул мастер Илиш. – Ранхаш Вотый… Вам тем более следовало обратить на неё пристальное внимание. Вотые своего никогда не упустят! Я требую, чтобы её перевели к артефактчикам!

– Это невозможно без её согласия!

– У неё уникальный талант, она, возможно, гениальна, а вы придумываете такие жалкие отговорки?! Она уже знает то, что проходят только на пятом году. И даже больше! Да вы бы слышали, как она разбирала формулу Укрепления и Преобразования по Ахрезу!

– Майяри? – Род вопросительно посмотрела на подругу, и та растерялась.

– Ну… он спрашивал, я отвечала. Я же не успела подготовиться к экзамену и не знаю, что вы уже прошли.

– Ни на одном занятии не появилась, а уже в любимчики выбилась, – с завистью протянула подруга. – Ой, что-то крики приближаются. Пошли-ка отсюда.

И девушки бросились прочь по коридору.

Глава 25. Новое дело харена

Харена действительно ждали во дворце. Хайнес был на совещании, но стоило помощнику доложить, что неуловимый глава сыска всё же изволил пожаловать, как он распустил собравшихся и направился в свой кабинет. Когда Ранхаш вошёл туда, повелитель, хайнес Иерхарид, уже вольготно полусидел-полулежал на диванчике и просматривал один из документов, горой высившихся на столике.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Харен, рад вас видеть, – голубые глаза хайнеса оживлённо сверкнули, и он улыбнулся. – Простите, не могу поприветствовать вас должным образом.

– Не стоит беспокоиться, господин, – Ранхаш поклонился и сел в кресло напротив.

Повелитель выглядел немного не собранным: просторное домашнее белое платье, чьи рукава словно крылья накрывали подушки, и распущенные волосы, узорчатым инеем рассыпавшиеся по подлокотнику, – но на его лице не отражались отчуждённость и настороженность птицы, как это было в их последнюю встречу. Видимо, он успел прийти в себя, но его постигла новая неудача. Ведь есть же причина, по которой он не может поприветствовать гостя должным образом?

Подушка под рукавом повелителя зашевелилась, раздался полусонный писк и из-под приподнявшегося рукава на Ранхаша уставились круглые жёлтые глаза. Хайнес мягко улыбнулся и погладил серого нескладного совёнка по большой голове.

– Зиш очень привязан ко мне, – господин Иерхарид бросил на Ранхаша извиняющийся взгляд. – Он не помешает нашему разговору. Он пока ещё так мал, что в обеих своих ипостасях не осознаёт важность разговоров, ведущихся в его присутствии.

Ранхаш нечасто бывал при дворе. В юности он с яростью отвергал всё, что ценила и любила мать, а блистать на званых приёмах правящей семьи она обожала. А после восьмидесяти лет у него уже не было времени на балы. С семьёй хайнеса он почти не имел знакомств, но, как и все, слышал о необыкновенной привязанности мужчин к своим детям. Сами снежные совы были очень сильно привязаны к своим птенцам, а у оборотней эта черта проявилась в основном у мужчин. Шидай шутливо объяснял это тем, что женятся мужчины правящей семьи далеко не всегда на птицах, а мохнатые жёны не имеют ни малейшего представления о гнездовании и кормлении птенцов червяками. Приходится самим и гнёзда вить, и за добычей летать, и греть озябших птенчиков своим телом.

– Слышал, вы были вынуждены отлучиться из города?

Вряд ли хайнес не знал причину, по которой глава сыска уезжал, и вряд ли был этим доволен, но он не показал этого.

– Да, мне пришлось оставить свой пост. Мне передали, что вы искали меня по срочному делу. Что-то произошло? Стало известно, кто стоял за взрывом?

– Увы, нет, – на мгновение лицо хайнеса одеревенело, глаза остекленели, но он тряхнул головой и загнал зверя поглубже. – Произошло кое-что новое. Пять дней назад главный артефактчик, господин Олеш, был найден мёртвым рядом с дверьми сокровищницы. О, вы оживились! Простите, каждый раз, когда на вашем лице мелькают эмоции, хочется немного подтрунить над вами, – повелитель слабо улыбнулся. – По словам помощника господина Олеша, тот отправился за камнями для проведения ритуала. Но в итоге он сам стал частью ритуала. Его нашли в центре большой печати, чьё предназначение мы пока только пытаемся выяснить. Похоже, злоумышленники, кем бы они ни были, пытались с помощью его тела проникнуть в сокровищницу, но наша защита пропускает только живых. Сам господин Олеш её и настраивал. Вместе с господином Дагреном. А господин Олеш к моменту проведения ритуала уже был мёртв. Его ударили ножом прямо в сердце. Очень странно, что он так легко позволил себя убить. Охрана в ближайших коридорах была усыплена, а перед дверьми самой сокровищницы – убита. Их тела мы нашли чуть позже.

– Вы хотите, чтобы я расследовал это дело?

– До вчерашнего дня я об этом не думал, – признался хайнес. – Узээриш же сказал, что мы сами разберёмся со своими проблемами?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Да, поэтому я несколько удивлён, – выражение лица, впрочем, у Ранхаша было спокойным.

– Откровенно говоря, я не хотел привлекать Вотых к нашим делам, так как господин Шерех не очень охотно даёт позволение пользоваться силами его потомков. Я вас всё-таки удивил, – цепкий взгляд хайнеса успел уловить растерянность, мелькнувшую и исчезнувшую в глазах Ранхаша. – Вероятно, из-за истории с вашим дедом. Господин Шерех либо сам оказывал нам помощь, либо это делал господин Хеш. Но мне не хотелось отрывать их ради таких пустяков. Прошлым же вечером мне поступило письмо от уважаемого консера Шереха, в котором он рекомендовал обратиться к вам. Я заинтригован. Не будем лукавить, за эти полгода я дважды по его просьбе назначал вас… на более спокойные места. А тут он сам предложил бросить вас в пекло. Интересно бы знать почему?