Тепло твоих губ - Алина Феоктистова

Лежа на широкой двуспальной кровати, занимающей большую часть просторного номера, она держала на лице косметическую маску из клубники. Элеонора считала, что женщине, желающей подольше «сохранить свое лицо», следует чаще прибегать не к химии, а к натуральным компонентам.

В белой шелковой рубашке, не настолько короткой, чтобы открывать лишнее, но и не настолько длинной, чтобы скрывать то, что не мешало бы видеть мужчине, в данном случае мужу — ее красивые, покрытые ровным загаром ноги, Элеонора выглядела журнальной картинкой из раздела «Он и она дома». Созерцая старинную лепку на потолке, она терпеливо дожидалась, когда из электронных часов, встроенных в приемник, раздастся сигнал, означающий окончание процедуры.

— Только не смотри на меня, Олежка, — время от времени приставала она к мужу. — Я, наверное, ужасно выгляжу.

Олег в ответ только посмеивался:

— Надеюсь, ты закончишь раньше, чем я исчерпаю телепрограммы в швейцарском ящике.

— О нет, тебе придется пойти по второму кругу, — попыталась улыбнуться клубничным ртом Элеонора. — Да, жаль все-таки, что не удалось взять двухкомнатный номер. Мужчина не должен знать о нас, женщинах, больше того, что ему следует знать.

В голосе Элеоноры позвучала еле заметная нотка раздражения.

— Ты же знаешь, все дело в этом международном симпозиуме, — миролюбиво возразил жене Олег. — Все двухкомнатные в отеле забронированы. А по мне и этот неплох…

Олег и Элеонора имели полное право называться современной супружеской парой. В течение долгого времени оставаясь вместе, они охотно давали друг другу свободу, когда это требовалось. Если и заводили увлечения на стороне, то сцен ревности и скандалов другу другу не устраивали. Отпуск же обычно «отгуливали» всей семьей, вместе с сыном Альбертиком выезжали на какой-нибудь модный заграничный курорт. А самый розовый период своей жизни сын провел у бабушки с дедушкой, в поселке на самом берегу Волги.

Конечно, первое время мальчик скучал по папе с мамой, но зато он дышал свежим воздухом, питался простой и здоровой пищей, при этом, что тоже было весьма немаловажно, не мешал Олегу и Элеоноре грызть «гранит» музыкальных наук в Гнесинском институте.

Когда Альбертик встал на ноги, Элеонора забрала сына в Москву. К тому времени она уже получила диплом музыковеда, а Олег «протолкнул» на радио свои первые песни. Дед с бабкой тяжело переживали разлуку с внуком, не обошлось без слез и упреков в адрес снохи, но Элеонора была неумолима. Ее сын должен был получить самое лучшее, эксклюзивное, как она выражалась, образование! Заботливая мамаша с энтузиазмом взялась за дело. Альбертику наняли самых дорогих частных педагогов. Вскоре мальчик привык к Москве, словно прожил здесь всю жизнь, с увлечением занимался иностранными языками, рисованием, музыкой, предпочитая, впрочем, всему компьютерные игры. А потом, в совершенстве овладев английским, Альбертик, благодаря той же Элеоноре, стал учеником младшего класса элитного закрытого пансиона в Цюрихе.

Сначала Олег был категорически против переезда сына в Швейцарию.

— Подумай, что ты делаешь, — втолковывал он жене. — Сын будет расти вдали от нас. Пройдет каких-нибудь два года, и мы станем для него чужими.

— В тебе говорит родительский эгоизм, дорогой, — возражала Элеонора. — Мне тоже нелегко расставаться с Альбертиком, но в отличие от тебя я думаю прежде всего о его будущем. Во-первых, он получит образование, которое недоступно ему в России. Во-вторых, приобретет опыт европейской жизни, а со временем его школьные друзья станут его же деловыми партнерами. А главное — Альбертик сможет выбирать. Он получит возможность жить в стране, которая ему по вкусу.

Элеонора также считала, что и они, его родители, имея положение и средства, вполне могли бы со временем перебраться в Цюрих. Ведь Олег может сочинять свои песни и здесь, а она вести на телевидении какую-нибудь программу русской музыки.

…Часы Элеоноры и стоящий на столике телефон зазвонили одновременно. Элеонора колебалась, но выбрала ванную. С жалобным стоном трубку взял безъязыкий Олег, но мученическая гримаса на его лице тут же сменилась широкой улыбкой.

— Ромка, вот черт, не ожидал! Как ты нашел меня? Ах, Элины родители дали телефон… — Не прошло, однако, и минуты, как на лицо Олега снова набежала тень.

— Ромка, идиот! Ты что, связался с мафией? Да очень просто ты мог с ней связаться, небось полез куда-нибудь собирать материалы для очередного опуса. Нет? Тогда какой-нибудь липовый коммерческий проект? Профукали кредит и теперь на тебя наезжают? Ах, ты не занимаешься бизнесом… Ну тогда я ума не приложу. Что, не можешь объяснить? Только с глазу на глаз? Но… Да не психуй ты… Хорошо, завтра буду!

— Где ты будешь завтра? — поинтересовалась жена, весьма некстати появившаяся из ванной комнаты. Умытая, причесанная, в длинном шелковом халате, расписанном зелеными драконами. Она вспорхнула к Олегу на колени, обняла за плечи, прижалась. — Так где ты будешь завтра?

Большие серые глаза Эли, отороченные пушистыми ресницами, безмятежно сияли, крупные полные губы зазывно улыбались… Да, эта женщина не случайно пользовалась успехом и у шумной московской богемы, и у чопорной швейцарской элиты. Красивая, энергичная, умная. И какое же это счастье — любить ее, ловить каждое слово, исполнять мельчайшую прихоть!

— Завтра я буду в Бабушкине, — вдруг неожиданно для самого себя выпалил он.

— Где это Бабушкино? — засмеялась жена, потом хлопнула себя по лбу пальчиками с безупречным маникюром. — Ах да, это твоя «малая родина». Что-нибудь с родителями? — вмиг посерьезнев, спросила участливо.

— Нет, с ними, слава Богу, все в порядке, — сказал Олег.

— Но почему бы тогда тебе завтра не оказаться в самолете, летящем на Майами? — поинтересовалась жена.

Олегу только осталось передать ей свой разговор с другом.

Лицо Элеоноры выразило крайнее удивление.

— Олег, посмотри правде в глаза. — Поднявшись с колен мужа, она взволнованно зашагала по номеру. — Если Романа хотят убить, а милиция отказывается помочь, значит, дело зашло настолько далеко, что… Ну да, я не разбираюсь в таких делах, знаю об уголовном мире лишь по фильмам и книгам. Но ясно, что твой друг встал на пути каких-то влиятельных и опасных людей. Такие не останавливаются ни перед чем, включая и убийство. И кто может поручиться, что, если ты вмешаешься, та же участь не постигнет и тебя? Риск слишком велик… Поэтому скажи мне сначала четко и внятно, чем ты собираешься ему помочь?

Олег молчал, упрямо глядя перед собой в одну точку.

— Ясно, ты и сам не знаешь. Представим себе другой вариант. У твоего Романа — депрессия, закончившаяся психическим срывом, такое случается с людьми его профессии… Но и тогда, извини, твое присутствие не совсем обязательно. У него есть жена, родители, друзья. А ты собираешься лететь через всю Европу, и для чего? Для того, чтобы отвезти своего друга юности к психиатру. Глупо, Олег. И, наконец, третий вариант. А что, если ты меня обманываешь? Может быть, это возвратилась она? — Элеонора, не отрываясь, смотрела в глаза Олегу.