Горн Стихий - Екатерина Владимировна Флат
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И у тебя Меч Хаоса? — догадалась я.
— Да, — Вадим кивнул.
— А где ты его взял? — не унималась я. — А как ты вообще стал Паладином? А Олег? Слушай, — я резко остановилась, — Вадим, ты же сказал, что потерял все свои силы! Откуда тогда меч?!
— В данный момент я могу только это, — пояснил Вадим. — Не сомневаюсь, что и ты тоже в силах вызвать оружие твоего талисмана.
— Да ну, не может быть, — не поверила я. — Мой талисман в очередной раз притворяется простым камушком.
— А ты попробуй, — не отставал Вадим.
— Я же тебе говорю, ничего не полу… — я осеклась на полуслове, увитый языками пламени меч рассек ночную тьму.
Еще до конца не веря в происходящее, я с изумлением сжимала пальцами привычную рукоять. Но мой ступор длился недолго, я радостно взвизгнула и принялась скакать вокруг Вадима, с видом великой воительницы махая мечом.
— Не понимаю, чему ты радуешься, — мрачно выдал Вадим.
— Как это чему? — я оторопела. — У нас есть оружие! — и сварливо добавила. — Я, конечно, понимаю, ты у нас закаленный в боях Шварценеггер, можешь передушить всех врагов голыми руками, но я, как истинный пацифист и интеллигент, лучше уж с мечом похожу.
— Ага, — Вадим усмехнулся, — то-то я заметил, что все пацифисты и интеллигенты с мечами ходят, — и уже серьезно продолжил: — Сама не догадываешься, почему нам дали возможность использовать оружие?
— Ну-у, — протянула я, — у Равновесия проснулась совесть?
— Нет, — мрачно смотрел на меня Вадим, — у Равновесия нет совести. То есть, тьфу, не в том смысле, что оно бессовестное, — покраснел он от собственных слов и от моего непочтительного смеха, — а в том смысле, что оно… блин, Карина, хватит ржать. В общем, ты меня поняла, — буркнул пунцовый Вадим, — пойдем уже дальше, — и не дожидаясь меня, он быстро зашагал вперед.
Мне пришлось поторопиться, чтобы его догнать.
— Так ты не договорил по поводу оружия, — напомнила я. — И зачем нам его дали?
— Карин, ну это же элементарно. Для того, чтобы мы могли сражаться.
— С кем? — я мигом помрачнела.
— Пока не знаю, — неопределенно ответил Вадим.
— То есть вторая часть испытания в том, что мы должны кого-то убить? — уточнила я.
— Видимо, — он пожал плечами. — В принципе можно было догадаться, что второе испытание будет на силу.
— А как ты узнаешь, кого убивать? — пробормотала я. — Вряд ли ваше Равновесие додумалось этого злодея подписать. Как оно вообще с вами общается?
— Всегда через сны. А здесь все равно будет какой-то знак, — упрямо ответил Вадим. — А для начала нужно определиться, где мы вообще находимся. Видишь вон тот холм? Предлагаю на него взобраться, хоть оглядеться немного. Хотя в такой тьме мало что разглядишь, — с досадой добавил он.
До искомого холма оказалось минут пятнадцать пути. Да и сам холм больше походил на низкую гору. Здесь тьма была не такой непроглядной как внизу. Она больше походила на сероватый клочкастый туман, который клубился как прослойка между черной землей и не менее черным небом. Но зато сквозь него можно было хоть немного разглядеть окружающий пейзаж. Прямо на юг лежала горная гряда, от гнетущего вида словно рванных зазубренных вершин у меня мороз по коже побежал, и возникло странное смутное чувство.
— Вадим, — пробормотала я неуверенно, — может, я и ошибаюсь, но, кажется, я уже бывала здесь. Только не знаю, что именно это за мир…
— Зато я знаю, — странным голосом отозвался Вадим, не сводя глаз с горизонта. — Вон та горная цепь называется Пасть Мертвеца.
— Ну и юмор у местных жителей, — дрогнувшим голосом прошептала я, придвигаясь поближе к Вадиму.
— Сомневаюсь, что уместных жителей вообще есть юмор, — мрачно произнес он, — Карин, это Арцахес.
Я растерянно заморгала, отказываясь верить собственным ушам.
— Как Арцахес? — пискнула я. — Опять Арцахес?
— В каком смысле опять? — не понял Вадим.
— Ну в смысле «опять нам не повезло», — я не стала уточнять, что не далее, чем сегодня, тут была. — Но ты уверен? Пустовато здесь для Арцахеса. Мы с тобой тут столько времени, а нами еще ни разу не попытались пообедать.
— Я бы очень хотел ошибиться. Но это точно Арцахес, — убийственно подытожил Вадим.
— И что нам это дает? — я становилась все мрачнее. — Только не говори мне, что твое Равновесие в качестве второго испытания завещало тебе очистить Арцахес от всей нечисти.
— Не думаю, — наивный Вадим не уловил в моем голосе сарказма.
— Так ты думай быстрее, пока нас не сожрали! — взвыла я. — Потом уже поздно будет думать!
— Я как раз и пытаюсь, — буркнул Вадим, — а ты мне тут орешь под ухом.
— Все, отстала, — насупилась я.
Минут пять прошло в молчании. Вадим задумчиво пинал мелкие камни под ногами, я же нетерпеливо топталась рядом.
— А ведь правда, Карин, — неожиданно нарушил тишину он, — тебе не кажется странным, что вокруг никого нет? Хотя по эту сторону Пасти Мертвеца я раньше не бывал, но насколько я знаю, Арцахес населен столь густо, что эта пустынная равнина — аномалия какая-то…
— Знаешь, — я нервно сглотнула, — мне кажется, что тут никого нет, потому, что они все сами боятся.
— Нас? — Вадим с сомнением на меня посмотрел.
— Нет, — я невольно поежилась, — кого-то другого. Тут, наверное, есть кто-то такой, кого боится даже вся эта нечисть. Как ты думаешь?
— Твое предположение может быть совсем недалеко от истины, — Вадим задумчиво почесал затылок.
— Я ожидала от тебя других слов, — тоскливо отозвалась я, перепугано оглядываясь. — И кто это, по-твоему, может быть?
— Не знаю, — Вадим покачал головой, — но, скорее всего, ты, действительно, права. Взгляни на те пики, — он указал в сторону гор, — если смотреть на них с той стороны, то невооруженным взглядом видно черное облако. Это кружатся дай, у которых в горах гнездовье. А тут их нет… Нас ведь с тобой не зря зашвырнуло именно сюда. Значит, здесь что-то особенное.
— Например? — без особого энтузиазма поинтересовалась я. — Какое-нибудь особенное бессмертное чудовище?
— Бессмертных не бывает, — хмыкнул Вадим, — так что если даже и чудовище, тем лучше, прихлопнем его и домой, мириться с Ритой.
— Ты знаешь, помириться с Ритой — это тебе будет посложнее, чем прихлопнуть бессмертное чудовище, — невесело усмехнулась я. — Так чего делать-то будем?
— Я думаю, нужно идти вглубь равнины, — пробормотал он, задумчиво смотря в серую туманную завесу, — а там посмотрим.
— Ага, — пробурчала я себе под нос, — посмотрим на свою смерть.
