Оправа для бездны - Сергей Малицкий

Высунулся из покосившейся сторожки, раздраженно затягивая потертый плащ, смотрящий за дорогой караульный, потянул за измочаленный веревочный конец, поднимая из грязи ржавую цепь. Сразу видно чужака: что баль, что сайды – к железу куда как бережней относились. Обошлись бы жердью или травяной веревкой. Возле тлеющих углей шевельнулся корептский дозор, нанятый новыми правителями тракт охранять – где ожившего мертвеца в труху порубить да сжечь, где удалых молодцев без роду и племени, что брошенные баль деревни повадились потрошить, посчитать да посечь. Судя по злым лицам и потрепанным доспехам, работы у горцев хватало, а достатка не прибавлялось. Вот только Яриг был не под их строгий взгляд заточен. И не потому, что у него, словно у суррарского мага, искра в глазу сверкала: искру-то Яриг под веко прятал. И не потому, что способен он был, как думала Айра, любых молодцев в бегство коротким словом обратить. У старого хитреца столько ярлыков и печатей на всякий куль в подводе имелось, что в его подводе проселочную грязь месить было едва ли не безопасней, чем в свите дештского наместника. Успел Яриг к новой власти за два года прирасти. И то верно: степняки еще неизвестно, перейдут ли Лемегу, остаток своенравных баль за другую реку, Мангу, в сеторские леса убрался, новый скирский конг Седд Креча, едва рассеялась пелена и рати южных колдунов вошли в бальские леса, а затем и подступили к Деште, – и носа из-за бастионов Борки не показывал, а рисские войска под началом магов Суррары – вот они. Бесчинств не чинят, налогами поддавливают, но не душат, границы держат, крепости правят, из остатков западных войск и беженцев военные отряды для поддержания порядка ладят, – как же не прирасти? Или выжидают маги Суррары, чтобы однажды навалиться на подневольных и вовсе их истребить?

– Здесь все в клин вошло, здесь, – подмигнул дочери Яриг и потащил загодя приготовленные просоленные рыбьи пласты да золотые чешуйки новой чеканки стражникам и пожилому караульному. «Слаб обычный человек, чтобы мироустройство править, – повторял трактирщик в таких случаях. – Поганое дело мзда, особенно для тех, у кого и медного кругляшка за душой нет, но не по нашим силам ее отменять. Пусть таким нелегким делом герои да государи заведуют. А нам, слабым, ни к чему о великом задумываться – свое бы сберечь да собственную шкурку не попортить. Разумеешь?»

Разумела Айра, пусть и не казался ей Яриг слабым, а уж себя-то она точно слабой не считала. Все сказанное, словно случайно оброненное, накрепко запоминала. Рисский говор странный, с щелканьем и присвистом, на язык взяла. Все тайные слова, имена да адреса торговые вызубрила. Ворожбу – то простую, то мудреную – на взгляд и слух подхватывала и расплетала. И пусть вроде бы и не множилась ее сила, только полнила Айру уверенность, что видеть она стала зорче, слышать дальше, а уж понимать куда больше прежнего. Хотя собственного отца так разгадать до конца и не сумела.

– Давно я здесь не был, – задумчиво проскрипел Яриг уже через день, когда подвода миновала еще пару дозоров и кочковатая равнина осталась за спиной вместе с сухим, до черноты выжженным выследом от пелены, что тысячи лет отделяла от остальной Оветты суррарских магов силою заклятия самой Сето.

– Неужели не в первый раз к Риссусу путь правишь? – вспомнила Айра название столицы Суррары, в которую и сотне купцов твердой дорожки проложить не удалось, но число рассказов об ее чудесах за тысячу перевалило, если не больше.

– К Риссусу в первый раз, – кивнул Яриг, приложив ладонь к глазам и разглядывая поднимающиеся на горизонте необычные белые, сверкающие золотыми навершиями сторожевые пограничные башни Суррары. – А вот из Риссуса отправляться уже приходилось. Давно, правда, это было.

– Подожди, – не поняла Айра. – То, что ты рисский язык знаешь, хотя твой говор и отличается от говора новых стражников Дешты, я уже давно поняла. В том, что ты сам чертами лица с новыми дештскими правителями схож, сам убедишься, если в зеркало глянешь. Про искры в глазу не мне тебе говорить. Только вот пелена, через которую тебе ходу быть не могло, лишь два с половиной года назад сгинула, и я тебя с тех пор не оставляла. Когда же ты успел из Риссуса отправиться? И как туда попал?

– Это хорошо, – кивнул Яриг, спрыгивая с подводы.

– Что – хорошо? – не поняла Айра.

– То, что ты меня не оставляешь, – проскрипел Яриг и вдруг всем – и голосом, и проявившимися вокруг глаз и рта морщинами, и дрожью в руках – показал: стар он.

– Ты куда? – воскликнула Айра, увидев, что потянул отец с подводы мешок и закутанную в ткань шпагу, на которую немало она кривилась во дворе дештского трактира, когда Яриг пытался приучить ее к диковинному оружию.

– Вот. – Отец вытащил из мешка округлый футляр для свитков и тяжелый кошель. – Здесь все разрешения и ярлыки, золото и серебро. В Риссусе встретимся, в любом случае найдешь на торговой площади Маэля из Бевиса – он там второй год по ярлыку двор держит, – сдашь товар ему. Никому обо мне не говори, я сам найду тебя в Риссусе, ты там денька два-три помотайся, только нос в чужие дела не суй. А не найду – в конце недели обратно отправляйся. Маэль тебе присоветует, как себя на улицах под чужой обряд заворачивать. Ты у него на всю выручку закупи земляного ореха. Его раньше из-за Лемеги везли, так что теперь орех в цене будет!

– Зачем нам орех сдался? – подняла брови Айра. – Из Риссуса шутихи магические надо везти, золото лепестковое, серебро чеканное, амулеты, камни наговоренные, ткани тонкие! Мы на орехе и десятую часть дороги не отобьем!

– Правильно говоришь! – одобрительно кивнул Яриг, ежась от сырого ветра. – Будь я торговцем, так бы и поступил!

– Так кто же ты? – оторопела Айра.

– Отец твой! – закатился сухим, кашляющим смехом трактирщик. – Или ты сомневаешься? Впрочем, сомнения – штука полезная. Ты их пока в голове-то поверти, а в Риссусе мы их и обговорим… если оказия такая случится. Суррара особая страна, там маги правят. Поэтому сама колдовать не вздумай – это все равно что с голыми руками на городскую стражу кидаться. Но об этом тоже после… Следующие дозоры нам по отдельности проходить надо. Дальше стража учет вести будет: если со мной что не сладится – и тебя нелад зацепит, тем более что соглядатай после оборонной стены к каждому возу либо путнику приставляется, а без меня въедешь – без меня и выедешь. Поняла? Не волнуйся, я к какому-нибудь обозу пристану или лошаденку справлю. Поняла? Трогай, не задерживай! – прикрикнул старик на лошадь.

– И все-таки, – раздраженно обернулась Айра, – как ты сумел пересечь пелену?

– Опять же, если свидеться нам не удастся, подружку свою заклятую и не вспоминай, – все так же частил ей вслед Яриг. – О Кессаа я говорю, о Кессаа. Навещать ее не следует. Знак на ней, точно тебе говорю. В пламя головой не кидайся, не под тебя костер разжигается, не под тебя! А костер жарким будет, всю Оветту опалит: что хенны серые, что риссы на его фоне – так, угольками покажутся! Смертью имя Кессаа вычерчено, если ты сама не заметила, – смертью, так что, даже если и сведет вас судьба, ты слушай ее, слушай, но от прогулок с ней совместных воздерживайся!