Тайная стратегия развала СССР - Петер Швейцер

Шеф ЦРУ затронул и другую проблему, которая привела его в Стокгольм. Эта столица была лучшим каналом переброски помощи в Польшу. ЦРУ хотело экспортировать «стратегические ценности» для «Солидарности», и ему нужна была помощь шведского правительства. Правительство Фаллдина помогало в 1981 году, когда перебрасывалось оборудование, которое должно было обеспечить подполью систему управления, контроля и связи. Однако теперь Кейси хотел запустить постоянный канал пересылок материалов, необходимых «Солидарности».

Без сомнения это было дерзкое желание по отношению к нейтральной Швеции. Пальме критически оценивал американскую политику в Центральной Америке и был одним из первых руководителей Европы, поддержавших Вьетконг. Однако Кейси рискнул, потому что уловил некоторые многообещающие нотки. Шведы уже сотрудничали с Управлением по Афганистану. Правда, они устранились от доставки оружия моджахедам, однако передавали медикаменты, стоимостью в миллионы долларов, которые ЦРУ транспортировало в Карачи.

Вероятно, Кейси вспомнил времена Второй мировой войны, когда Швеция была полезной, несмотря на официально объявленный нейтралитет. Чтобы получить информацию об экономической ситуации у нацистов, молодой Уильям Кейси завербовал шведских бизнесменов, которые собирали сведения во время поездок в Германию. Они относительно легко могли передвигаться по Германии и хорошо знали немецкую промышленность. Он подсказал им в то время мысль, что они могли бы помочь ему связаться с немецкими промышленниками-антифашистами.

Кейси привез в Стокгольм много лестных писем от профсоюзных деятелей в США и Западной Европе. Ирвинг Браун из AFL–CIO связался с надежными руководителями в Европе и попросил их написать письма. Письма эти были коротки, но полезны, они давали понять Стокгольму, что европейские социал-демократы считают нужным выслушать Кейси.

Чиновники из министерства обороны и службы премьера, расставаясь с Кейси, просили, чтобы он ожидал их телефонных звонков. Через несколько часов ему позвонили. В трубке прозвучал мягкий, приятный голос Улофа Пальме.

Кейси говорил конкретно и без обиняков. Он приехал в Швецию, чтобы проверить меры по охране технологий. Но, сказал он Пальме, приехал также и за помощью. Он обращался к премьеру как к человеку, участвующему в профсоюзной деятельности. «Солидарность» сражается, но может и не выстоять. Правительство США хочет время от времени переправлять кое-какие товары в Гданьск. Однако, чтобы эта операция была успешной, нужен доступ в нейтральный порт и содействие государственных чиновников. Дал понять, что мог бы рискнуть провести такую операцию, не предупреждая о ней Пальме, но добровольное сотрудничество может оказаться более успешным.

Пальме тоже был конкретен. Он без колебания согласился сделать все, что будет в его силах. Они разговаривали десять минут, и это был единственный их разговор. Но необыкновенно плодотворный. В течение недели возникла инфраструктура, обслуживающая посылаемую Польше помощь. Сотрудники экспортных служб и таможни сознательно наклеивали фальшивые наклейки на ящики, высылаемые в Гданьск. Это был ход, о котором польские власти не могли догадываться.

Ободренный достижением невозможного — он убедил Улофа Пальме сотрудничать с ЦРУ, — Кейси отправился на последнюю встречу в Стокгольме — поздний обед со шведскими военными. Встреча была короткой, и на ней не произошло ничего достойного внимания…

Вскоре по возвращении в Вашингтон Уильям Кейси изучал материалы разведки, обработанные Гербом Мейером, показывающие в мрачных и безнадежных красках ситуацию в советской экономике. Рапорт вначале напоминал о низкой производительности и дефицитах, преследующих «подорванную» сверхдержаву. Он подчеркнул «большие трудности» системы. Огромной была тяжесть расходов на оборону, поглощавшую все большую часть бюджета. Однако Кейси больше всего заинтересовало заключение рапорта: если не удастся сдержать эти тенденции, «советская система распадется». Оценка Мейера шла вразрез с рапортами советской группы ЦРУ и других разведывательных агентств. Эта оценка подтверждала небольшой рост производительности и определенные трудности структурного характера. Кейси переслал рапорт Мейера президенту и Совету национальной безопасности.

Ситуация в Москве напоминала русскую зиму, она была в то время такой мрачной. Здоровье Юрия Андропова ухудшилось. Он был уже постоянным гостем в строго охраняемом изоляторе больницы в Кунцево, предназначенной для сановников. Андропов руководил страной по телефону и диктовал постановления. Ему удалили почку, но преследующая его болезнь не отступила. К тому же у него были проблемы с сердцем и сахарный диабет. Он должен был лежать навзничь и имел ограниченную возможность двигаться. Когда в ноябре 1983 года президент Южного Йемена Али Насар Мохаммад аль-Назани прибыл с государственным визитом, Андропов был очень ослаблен, щеки его запали и он едва разговаривал. Он принял гостя, лежа в постели.

Когда жизнь генсека висела на волоске, постоянной темой разговоров в коридорах Кремля был Вашингтон. Антикоммунистическая риторика, ограничение поступления технологий, бесконечная демонстрация якобы оборонного вооружения, тайные операции в Афганистане и Польше, — каждая из этих проблем отдельно могла быть поводом для особых беспокойств. Но все, вместе взятые, они вызывали страх в партийных кругах. В связи с этим Центральный Комитет начал готовить партийные кадры и всю общественность к серьезному кризису или прямой конфронтации с Соединенными Штатами, который, казалось, неуклонно приближался. В октябре 1983 года во всем Советском Союзе проводились сотни собраний, во время которых 18 миллионов членов КПСС проинформировали об «агрессивных намерениях врага». По советскому телевидению показали примитивный документальный фильм, смонтированный Министерством обороны. В нем показывали Вашингтонскую администрацию, которая стремится к власти над всем миром с помощью военной силы или экономического саботажа. Показывался атомный взрыв, произведенный в Америке. А также ужасающие сцены тяжело раненных или убитых жертв войны.

Это не была обычная пропаганда, призванная посеять у обывателя страх перед Западом. «Центральный Комитет понял, что имеет дело с решительным правительством в Вашингтоне, — вспоминал Евгений Новиков. — Была заметна его деятельность на всех фронтах, а не только реакция и ответные шаги, но и инициативы, которые имели целью подвергнуть испытанию советскую мощь. Это смертельно испугало их». Александр Бессмертных говорил: «Все утечки информации, а также сообщения, получаемые от нашей разведки в Вашингтоне, говорили о том, что Соединенные Штаты имеют серьезное намерение обогнать Советский Союз одним этим основным стратегическим усилием».

Вместе с тем КГБ заканчивал план ответа на вызов разведки США. «План основных мер, принимаемых контрразведкой с целью большей интенсификации борьбы с подрывной шпионской деятельностью американских спецслужб в период 1983–1987 гг.». устанавливал приоритетные задания для резидентов КГБ за границей. Документ утверждал, что «спецслужбы Соединенных Штатов постоянно наращивают подрывную шпионскую деятельность, направленную против СССР, все в более широких масштабах пользуются недозволенными методами, которые призваны подорвать военный и экономический потенциал». Так что первоочередным заданием для КГБ стала «добыча информации о планах и действиях противника, направленных на ослабление советской экономики, а также нарушение торгового, экономического, научного и технического сотрудничества СССР с другими странами».

Американское наступление и стратегия использования слабостей советской системы ставили перед КГБ новые задачи. «Сейчас настало время точного предвидения каждой операции Соединенных Штатов в широком масштабе, — было написано в документе. — Это и является нашим основным заданием».

В конце 1983 года в главном здании КГБ было созвано специальное совещание разведывательных служб, на котором должен был произойти пересмотр деятельности за последние два года. Совещание проводил Владимир Крючков, начальник первого управления КГБ. Крючков (псевдоним Алеша) был андроповским протеже, а слухи утверждали, что он работает от шестнадцати до восемнадцати часов в сутки в течение шести дней в неделю. Его восхищала карьера английского разведчика Сиднея Рейли, действовавшего в революционной России. Крючков порой злил коллег, когда сжимал в руках теннисные шарики, чтобы усилить хватку.

На совещании Крючков подчеркнул, что Москва строит коммунизм в сложной международной ситуации. Агрессивные империалистические группы и США открыто взяли курс на конфронтацию. Они вызывают все большее напряжение на всех фронтах битвы между двумя различными общественными системами. Не случайно Крючков с особым нажимом подчеркнул три основных аспекта политики Рейгана. Председатель КГБ предостерег, что углубляется соперничество в области военной технологии и что доступ к американской технологии имеет первостепенное значение. «Важно не допустить нарушения существующего стратегического паритета, чтобы не позволить противнику получить военное преимущество в результате научных или технических открытий».