Зима в Мадриде - Кристофер Джон Сэнсом

— Не вступит. Он слишком боится морской блокады. Режим не так уж силен. Если немцы войдут в Испанию, красные повылезают из своих нор. А если мы победим… — Сэнди пожал плечами. — У Франко свои методы. Нет на свете большего антикоммуниста. Не беспокойся, я не стану помогать врагу Англии.

С последними словами Сэнди иронично улыбнулся.

— Ты уверен, что не вступит? — спросил Гарри.

— Да.

— Положение здесь, судя по всему, отчаянное. Нищета. Атмосфера очень мрачная.

— Это Испания, — пожал плечами Сэнди. — Всегда была такой и всегда будет. Им нужен порядок.

Гарри склонил голову набок:

— Я не подозревал, что тебе, Сэнди, близка сама идея жить под управлением диктатора.

— Это не настоящая диктатура, — рассмеялся он. — Слишком хаотичная. Здесь полно возможностей для бизнеса, если не зевать. Но я не собираюсь оставаться здесь навсегда.

— Переберешься куда-нибудь?

— В следующем году, например, — пожал плечами Сэнди.

— Люди здесь, похоже, находятся на грани голода.

Очень серьезно посмотрев на Гарри, Сэнди сказал:

— Последние два года урожаи катастрофически малы из-за засухи. Война нанесла огромный урон инфраструктуре. Британия, честно говоря, совсем не помогает. В страну пропускают так мало топлива, что его едва хватает для работы транспорта. Ты видел газогены?

— Да.

— Бюрократия кошмарная, разумеется, но рынок ее победит. Люди вроде меня прокладывают к этому путь. — Сэнди заглянул Гарри в глаза. — Это поможет им, ты понимаешь? Я хочу им помочь.

Женщина снова перевела взгляд на них. Гарри перегнулся через стол и прошептал:

— Видишь ее, за тем столиком? Она все время на нас смотрит, с тех пор как я пришел. Не могу отделаться от мысли, что эта особа — доносчица.

Сэнди мгновение молчал, а потом откинулся назад и расхохотался. Остальные посетители повернули голову и уставились на них.

— Ох, Гарри, ты бесподобен!

— Что? О чем ты?

— Она шлюха, Гарри. Всегда здесь сидит, ищет клиентов.

— Что?

— Ты то и дело оглядываешься, встречаешься с ней глазами и отворачиваешься. Бедная девочка не знает, что ей думать.

Сэнди улыбнулся женщине. Она не понимала его слов, но покраснела от насмешливого взгляда.

— Ну ладно. Я не сообразил. Она совсем не похожа на шлюху.

— Вероятно, она вдова какого-нибудь республиканца. Многие из них этим занимаются, чтобы свести концы с концами.

Женщина встала. Покопавшись в сумочке, бросила на стол несколько монет и вышла. Сэнди посмотрел ей вслед, все еще улыбаясь, его забавляла ее стыдливость.

— Хотя ты лучше приглядывайся, — сказал Сэнди. — Кажется, за мной недавно кто-то следил.

— Правда?

— Не уверен. Но похоже, слежка прекратилась. — Сэнди взглянул на часы. — Ну, мне пора возвращаться в контору. Позволь, я заплачу.

— Спасибо.

Сэнди засмеялся и покачал головой:

— Приятно было снова тебя увидеть. — В его голосе звучало искреннее чувство. — Подожди, вот я расскажу Барбаре. Могу я забрать тебя у посольства в четверг?

— Да. Спроси, где отдел перевода.

На улице Сэнди пожал руку Гарри и посмотрел на него серьезно:

— Англия проиграла в войне, ты знаешь. Я был прав: идеи Руквуда, империя, долг аристократии и связанные с этим игры — полная чушь. Один удар, и все это рухнуло. Будущее за людьми, которые сами прокладывают себе дорогу, сами пробиваются наверх. — Он покачал головой, в его голосе звучало сожаление. — Ну да ладно.

— Война еще не закончилась.

— Еще нет. Но почти.

Сэнди сочувственно улыбнулся и пошел прочь.

Глава 10

Двери оперного театра были распахнуты, свет от люстр в фойе падал на площадь Изабеллы Второй. Октябрьский вечер стоял прохладный, в темных углах площади рассредоточились гвардейцы с винтовками наперевес. На ступенях перед входом в ожидании прибытия генералиссимуса расстелили красную ковровую дорожку. Подходя к театру за руку с Сэнди, Барбара заморгала от яркого света.

Накануне вечером она зашла в своей лжи на шаг дальше. У нее имелись сбережения в Англии, и она обратилась в банк с письменным поручением переслать деньги в Испанию. Она еще раз заглянула в редакцию «Дейли экспресс», попросила отправить телеграмму Маркби и сообщить ему, что ей необходимо с ним поговорить, но никто из сотрудников не знал, где их коллега.

Барбара ждала в гостиной прихода Сэнди. Она велела Пилар разжечь камин, и комната сразу стала уютной и приветливой. Достала бутылку его любимого виски и поставила вместе со стаканом на столик рядом с креслом, затем, сидя в нем, читала и ждала, как делала обычно по вечерам.

Сэнди приехал в семь. Услышав его шаги, Барбара сняла очки, но все равно сразу заметила, что он чем-то взволнован. Сэнди тепло поцеловал ее.

— Мм… Мне нравится это платье. Подчеркивает белизну твоей кожи. Слушай, ты никогда не догадаешься, кого я сегодня встретил в «Росинанте»! Это «Гленфиддик»? Великолепно! Сто лет будешь гадать, — говорил он, как школьник, которому не терпится выложить новость.

— Я так и не узнаю, если ты не скажешь.

— Гарри Бретта.

От удивления Барбара даже села.

— Я и сам не сразу поверил, — кивнул Сэнди. — А он вдруг взял и появился собственной персоной. Работает переводчиком в посольстве. Был ранен в Дюнкерке, потом его отправили сюда.

— Боже мой! С ним все в порядке?

— Кажется, да. У него немного дрожала рука. Но это все тот же старина Гарри. Вежливый, очень серьезный. Не понимает, что творится в Испании.

Сэнди улыбнулся и снисходительно покачал головой. Барбара взглянула на него. Гарри. Друг Берни. Она заставила себя улыбнуться:

— Вы ведь дружили в школе?

— Да. Он хороший парень.

— Знаешь, он единственный англичанин, о котором ты говоришь с симпатией.

Сэнди пожал плечами:

— Я пригласил его к нам в четверг вечером. Боюсь, Себастьян притащит с собой эту ужасную Дженни. Ты в порядке?

Барбара залилась краской:

— Да, просто это такой сюрприз… — Она сглотнула.

— Я могу не приводить его, если ты против. Из-за твоих воспоминаний.

— Нет. Нет, мне будет очень приятно с ним увидеться.

— Хорошо. Тогда я пойду переоденусь.

Сэнди вышел из комнаты. Барбара закрыла глаза, вспоминая те ужасные дни после исчезновения Берни. Тогда Гарри помогал ей, но спас ее Сэнди. Барбаре снова стало стыдно.

Зал был почти полон, слышался гомон возбужденных голосов. Барбара огляделась. Все пришли в лучших нарядах, даже бесчисленные женщины в трауре надели черный шелк, голову некоторых покрывали кружевные мантильи. Мужчины все были в смокингах, военных мундирах или в форме Фаланги. Кое-где на глаза попадались священники в черных или красных сутанах. Барбара нарядилась в белое платье, прицепила к нему зеленую брошь под цвет глаз и накинула на плечи белый меховой палантин.

Театральный зал был отремонтирован и подготовлен к первому после Гражданской войны представлению: колонны с