Высадка в Нормандии - Энтони Бивор

– Сержант, я хочу, чтобы было ясно: я даю вам разрешение расстреливать любого, кто не подчиняется отданным приказам.

Вскоре взвод оказался под огнем противника. Молодой офицер взял у старшего сержанта бинокль и винтовку и, не слушая отговаривавших его других сержантов, заявил, что собирается «показать этим ублюдкам». С тем он вскарабкался на высокое дерево, росшее среди кустарника, успел сделать пару выстрелов, после чего был смертельно ранен и рухнул на землю по ту сторону живой изгороди.

В тот вечер один сапер из немецкой 352-й пехотной дивизии обнаружил у убитого молодого офицера 29-й дивизии оперативный план американцев. Он передал план подполковнику Цигельману, и тот глазам своим не поверил. Основные пункты плана сразу доложили генералу Марксу, однако до Роммеля и штаба Западного фронта этот документ добрался лишь через два дня. Начальник штаба фронта Блюментритт записал, что это «и есть вторжение, но сам фюрер ожидает другого вторжения – против 15-й армии, между нынешним временем и началом августа». План «Фортитьюд» принес плоды, на которые союзники даже не смели надеяться.

8 июня 115-й пехотный полк, обеспечив за 29-й дивизией плацдарм на берегу, двинулся на юг, через частично затопленную долину реки Ор. Сопротивления по пути почти не встретили, потому что еще ночью генерал-майор Крайс отвел свои войска. Однако уже за болотами полку пришлось «сдавать серьезный экзамен; были некоторые успехи, немало было и горьких поражений». Проявив храбрость и воинское мастерство, «лейтенант Кермит Миллер во главе взвода роты Е пересек заболоченную местность к северу от Коломбьер; взвод уничтожил 46 немцев, подбил два бронеавтомобиля и один легковой автомобиль, захватил штаб противника и возвратился к своим с 12 пленными».

Самая большая неудача произошла в ночь на 10 июня, причем следует иметь в виду, что войска нервничали, предвидя невеселую перспективу боев в густо поросшем кустарником нормандском бокаже. Местные жители предупредили командование 2-го батальона о том, что впереди находятся немцы численностью до 100 человек. «Была уже почти полночь, – говорится в составленном позднее донесении, – а солдаты так утомились, что падали и засыпали на месте. Солдат роты О, упав, нечаянно выстрелил из винтовки и убил стоявшего перед ним сослуживца. Выстрел привлек внимание немцев, которые открыли пулеметный огонь по расположению батальона». Батальон расположился на ночлег на небольшом крестьянском поле, не подозревая, что вокруг находятся подразделения немецкой 352-й пехотной дивизии. Погибли батальонный адъютант и командир одной из рот, а офицер связи попал в плен. «Помощник батальонного врача сошел с ума, до 100 человек попали в плен. Кто-то слышал, как полковник Уорфилд сказал: “Вот уж не думал, что мои солдаты станут называть немцев Kamerad”. После этого происшествия оставшиеся в живых солдаты батальона стали сильно нервничать». Несколько позднее командир батальона подполковник Уорфилд и лейтенант Миллер умерли от ран. Генерал Герхардт пришел в сильнейшее негодование, когда узнал о том, что солдаты батальона не стали окапываться, а просто попадали спать на землю.

Бойцам 115-го полка, впрочем, пришлось нервничать еще сильнее, когда за ними «появились воинственные [техасские] парни из 2-й пехотной дивизии»: они шли от берега и стреляли по всему, что находилось перед глазами. «Один из батальонов 115-го полка доложил, что 3 % потерь понес от огня бойцов 2-й дивизии».

Герхардт тем временем торопил 175-й пехотный полк своей дивизии с наступлением на Изиньи, который славился нормандским маслом и сыром камамбер. Поскольку рации по-прежнему бездействовали, Герхардт назначил связных-офицеров – они сновали туда и сюда на джипах, докладывая ему о продвижении войск и точном местонахождении передовых подразделений. Ехать им приходилось на максимальной скорости, чтобы не попасть под огонь одиночных немцев, отставших от своих частей. Сам генерал, в белых перчатках и голубом шарфе (того же цвета, что и ленточка на шее его пса), старался оказаться в гуще боя. Если же боя не было, он придирчиво выяснял, почему нет боя. Герхардт не считался с необходимостью маскировки. Он объезжал свои части на специально оборудованном джипе, которому дал прозвище Злобный Тор[130], с красной мигалкой и сиреной.

Наступление 175-го полка в сопровождении «Шерманов» 747-го танкового батальона напоминало скорее марш-бросок. Крестьяне-нормандцы протягивали запыхавшимся солдатам бидоны со свежим молоком. Несколько раз продвижение полка пытались задержать небольшие группы немцев, но более тяжелые потери американцам нанесла эскадрилья «Тайфунов» Королевских ВВС, принявшая передовой батальон полка за отступающих немцев. В результате – шестеро убитых и восемнадцать раненых. «С воздуха не отличить Джона Пончика[131] от Ганса Колбасника», – писал по этому поводу один офицер полковой артиллерии. Но пехотинцы были настроены вовсе не так миролюбиво: они поклялись впредь сбивать любой подлетающий к ним самолет, к какой армии тот бы ни принадлежал.

Командиру 175-го полка не хотелось продолжать наступление без усиленной артиллерийской поддержки, однако Герхардт к таким аргументам не склонен был прислушиваться. Он приказал полку не останавливаться и ночью, и к полуночи 7 июня полк уже подходил к Изиньи. Среди пленных преобладали поляки и солдаты из «восточных батальонов». Солдаты противотанковой истребительной роты поразились, когда «увидели американца на белом коне, гнавшего перед собой одиннадцать пленных. “Это поляки, – крикнул он нам, – все, кроме двоих, – те немцы”. После этого вытащил пистолет и выстрелом в затылок убил тех двоих, а мы молча смотрели».

В Изиньи пылали пожары – городок подвергся мощному обстрелу корабельных орудий союзников. Герхардт оказался прав: сопротивления немцы почти не оказали. Одиночка выстрелил по колонне американцев с церковной колокольни. «Шерман» развернул в ту сторону свою 75-мм пушку, «тут немцу и конец пришел».

По приказанию бригадного генерала Кота танки двинулись по мосту через реку Ор. Немцы открыли пулеметный огонь с противоположного конца моста. Двенадцать танков выстроились в ряд, и совместная мощь их огня вынудила противника поспешно отступить. При поддержке танков Кота через мост устремились пехотинцы 175-го полка. Генералу с трудом верилось, что немцы так и не взорвали этот мост – это был редкий случай. «Все вокруг было завалено обломками, – доносил один офицер. – Дороги стали почти непроходимы для автотранспорта, а я стоял в центре того, что еще недавно было церковью, и даже не мог сообразить, что здесь вообще было какое-то здание». Изиньи, казалось, был покинут всеми жителями, но все же из развалин появилось несколько француженок. Они сразу взялись за дело, снимая с убитых немцев сапоги, носки и гимнастерки.

В это же время на полуострове Котантен парашютисты 82-й и 101-й воздушно-десантных дивизий продолжали вести бои, хотя и получили подкрепление из сектора «Юта», от 4-й пехотной дивизии. Генерал-лейтенант фон Шлибен организовывал все более яростные контратаки в районе Сент-Мер-Эглиз силами частей 709-й пехотной дивизии и некоторых привлеченных подразделений. Главная задача состояла в том, чтобы ни в коем случае не дать американцам развить наступление на Шербур.

В ходе самой серьезной контратаки, во второй половине дня 7 июня, немцы прорвались к центру Сент-Мер-Эглиз. Офицер-артиллерист из 4-й дивизии, прибывший в район боев на джипе, так докладывал о том, что видел: «В 17:00 въехал в Сент-Мер-Эглиз с юга. Бой вели танки. Применялись огнеметы. Я увидел превратившегося в живой факел немецкого солдата, который выполз на середину улицы, и тут немецкий танк проехал по нему, превратил в лепешку, но одновременно погасил и пламя. Американские танкисты, потеряв три свои машины, уничтожили большинство немецких. Бои переместились к северу. Севернее города видел просевшую дорогу, по которой ранее прошли, давя своих убитых, немецкие танки. Подразделения 8-й дивизии перерезали здесь дорогу и ночью держали на ней оборону. Чтобы окопаться, им пришлось растаскивать трупы немцев, некоторые при этом буквально распадались на куски».

В тот же день другая группировка под командованием генерал-лейтенанта Гельмиха сосредоточилась у Монтбура, готовясь атаковать правый фланг американцев между Сент-Мер-Эглиз и береговой линией. По этой группировке вели огонь орудия линкора «Невада», а корректировали огонь разведчики на легком самолете и группа моряков-корректировщиков с берега. Стреляя с дистанции около 25 км, артиллеристы сорвали намечавшуюся атаку, но сильно повредили и городок Монтбур: тяжелые снаряды рвались на улицах, загорелось много домов. Памятник Жанне д’Арк на главной площади стоял целехонький, хотя все дома вокруг лежали в развалинах. Монтбур находится на дороге к Шербуру, поэтому немцы взялись спешно укреплять аббатство, намереваясь отстаивать этот городок до последнего. А в местечке Валлонь, к северо-западу, снаряд разорвался в спальне женского монастыря и унес жизни нескольких сестер.