Великие загадки мира искусства. 100 историй о шедеврах мирового искусства - Елена Коровина

Надо ли говорить, что никакая королева с Роганом не встречалась. Ее роль исполнила приятельница Жанны – Николь Лаге, внешне похожая на Марию-Антуанетту.

Между тем кардинал, зная, что королевская казна пуста, решил засыпать Марию-Антуанетту подарками, которые отсылал через верную Жанну. И однажды та поведала кардиналу, что королева мечтает купить уникальное ТО САМОЕ легендарное ожерелье, созданное королевскими ювелирами Бюммером и Бассанжем из 647 бриллиантов. Пару лет назад король отказался от его покупки, но теперь Мария-Антуанетта, накопив денег, сама решила ее приобрести. По ее просьбе она, Жанна, ездила к ювелирам, с которыми договорилась о продаже в рассрочку. Однако королеве нужен солидный поручитель.

Кардинал ухватился за эту идею. Правда, решил написать подробное письмо королеве. Вскоре Жанна принесла ответ: «Мария-Антуанетта Французская» рассыпалась в благодарностях и уверяла, что поручительство – просто формальность, ибо деньги у нее имеются. 1 февраля 1785 года де Роган отправился к ювелирам и даже уговорил их сбавить цену до миллиона 600 тысяч, которые должны быть выплачены в четыре приема. Кардинал получил от ювелиров уникальное ожерелье в бархатном футляре и тут же передал его Жанне. Уж теперь-то он был уверен: за такую услугу получит сердце королевы, равно как и пост первого министра.

Жанна же принесла ожерелье домой. Она понимала, что продать его невозможно, но ведь камни можно вынуть и сбыть за рубежом. И потому Николя Ламотт засел за извлечение бриллиантов из оправы. Конечно, не имея профессиональных навыков, он покалечил некоторые камни, но дело пошло на удивление споро – бриллианты словно сами желали поскорее выбраться из своей ненавистной «тюрьмы». Так что Николя быстро уехал в Лондон, увозя в тайниках драгоценные камни. Между тем приближалось время платежа. Королева конечно же ничего ювелирам не прислала. А бедняга кардинал обнаружил, что 400 тысяч наличными у него нет. Словом, платеж просрочили. Жанна полагала, что ювелиры начнут осаждать кардинала, но те обратились напрямую к Марии-Антуанетте.

Естественно, выяснилось, что никакого ожерелья королева и в глаза не видела. В гневе она потребовала публичного суда. Все участники истории, кроме Никола де Ламотта, оказались в тюрьме. Это была роковая ошибка! Народ терпеть не мог королевскую чету. Никто не поверил, что Мария-Антуанетта не взяла ожерелья себе. Решили, что она просто не хочет платить и потому спихнула все на невиновных. В мае 1786 года суд оправдал и Рогана, и Николь Лаге. Кардинала вообще вынесли из зала суда на руках под восторженные вопли толпы. Королевская власть пала в глазах народа ниже некуда. Недаром Гёте назвал дело об ожерелье «прологом Французской революции». Властям удалось отыграться только на Жанне. Ее приговорили к наказанию кнутом, клеймению как воровки и пожизненному заключению. Однако каким-то образом ей удалось бежать из тюрьмы в Лондон к мужу. Дальнейшая ее судьба теряется в дымке тайны: одни говорят, что она умерла в Лондоне в 1793 году, но другие утверждают, что она перебралась в заснеженную Россию (куда ж без загадочной русской души?) и жила там, продавая камни, под именем графини де Гаше – сначала в Петербурге, потом в Крыму, где и скончалась в 1826 году. Впрочем, для извилистых троп истории это уже не столь важно. Ведь ожерелье выполнило свою роковое предназначение – подбило народ на Великую французскую буржуазную революцию.

Императорский перстень

Влияние драгоценностей на судьбу людей и исторические события неизбывно. Вот уже 200 лет стоят в Москве знаменитые Сандуновские бани. Однако в Москве никогда не было «купцов банного дела» с такой фамилией. Правда, в Петербурге конца XVIII столетия блистала великая русская певица Елизавета Семеновна Сандунова, о судьбе которой ходили легенды. Действительно, история ее жизни интереснее самого захватывающего любовного сериала. Но самой удивительной ее тайной стал подарок императрицы – заговоренный перстень.

Юная ученица Театральной школы Лизонька стояла после концерта в Эрмитажном театре пред светлыми очами самой Екатерины Великой. «Учителя тебя хвалят, милая! – с улыбкой проговорила императрица. – Только вот почему на афише твое имя без фамилии значится?»

Лиза заалела как маков цвет и еле слышно выдавила: «А фамилии нет…» Екатерина удивленно повернулась к стоявшему рядом князю Безбородко: «Ты у меня за театрами надзираешь. А ну растолкуй, как это – нет фамилии?»

Князь вытер мгновенно выступившую от страха испарину и промямлил: «Так ведь сирота неведомо чья… Ни отца, ни матери…» И тут Лиза кинулась на колени перед доброй императрицей: «Вы – моя единственная матушка… Другой не знаю!» Екатерина подняла девушку: «Тогда я тебе и фамилию дам. Вот недавно астроном-англичанин сэр Уильям Гершель открыл новую планету – Уран называется. А я открыла тебя. Будь же с этого дня Урановой!»

Через пару месяцев императрица вновь распорядилась: «Уранову – в мою ложу!» Лиза вошла да и обомлела: матушка-государыня ей улыбается и коробочку маленькую протягивает, а там в синем бархате кольцо с большим бриллиантом лежит и радужными гранями переливается. А Екатерина и говорит: «Вот пела ты, Лиза, о любви да о муже. И я решила тебе перстень волшебный подарить с моим наказом: никому, кроме жениха, не отдавай. Тогда и у тебя любовь будет!»

С тех пор вся жизнь Лизы на взлет пошла. Одно плохо – вертится вокруг светлейший князь Безбородко: то щечку ущипнет, а то липкими губами норовит чмокнуть. Но только к чему Лизе старый селадон? Ведь она влюблена в актера и певца Силу Николаевича Сандунова.

Правда, Сила тоже не юн – 34 года, зато весел, горяч и авантажен – глаза жгучие, притягательные, волосы как вороново крыло, – недаром выходец из родовитой грузинской семьи Зандукели. В 25 лет приехал в Москву, попал в театр да и не смог жить без сцены. С родными повздорил, фамилию по-русски переиначил. Сначала играл в Москве, а с 1783 года в Петербурге. Публика от него в восторге, играет ли он веселого пронырливого слугу Скапена или поет завораживающим басом в комических операх. Ну как такого не полюбить? Вот кому Лиза императорский перстень отдаст.

Но перед премьерой «Дианиного древа» Безбородко пожаловал в актерскую гримерку. Лиза едва успела прикрыться амуровой туникой. Да что прикроешь лоскутком ткани размером с ладошку?..

«Не пугайся, мой амурчик! Я добр, я щедр. Я тебе денег дам!» – страстно зашептал князь да и сунул за корсаж девушки толстенную пачку ассигнаций.

Лиза вскрикнула, отпихнула сиятельного сластолюбца и, не глядя, бросила деньги в горевший старый камин…

На другой день наступила расплата. Явившись в театр, Сила Сандунов узнал, что играет в последний раз. Прямо в кулисах его подхватили два дюжих молодца, скрутили руки, вывели на задний двор театра и затащили в карету. «Что сие значит?» – воскликнул Сила. «Вы высылаетесь в Херсон», – последовал ответ.

Вечером шла опера «Федул с детьми» по пьесе самой государыни. Лиза запела арию героини – о том, как приезжал в деревню молодой вертопрах, «серебром дарил», «золото сулил», пытался соблазнить невинную девушку. «Но я в обман не отдалась!» – гневно пропела Лиза и, упав на колени перед императорской ложей, протянула государыне «жалобную петицию».

Наутро ее вызвали в приемную малых эрмитажных покоев. Екатерина сидела за столом и что-то быстро писала. Лиза кинулась ей в ноги: «Матушка! По вашему совету я дареный перстень берегла. Как вы велели, хотела жениху отдать. Да разлучили меня с любимым!» Екатерина оторвалась от письма: «Силу твоего в Петербург вернут. И вашу свадьбу я разрешаю».

14 февраля 1791 го да Лиза Уранова стала Сандуновой. Однако сановный развратник не оставил ее в покое, только сменил тактику – заваливал подарками. Утром поступила новая шкатулка с бриллиантовым гарнитуром: ожерелье, кольцо, браслет, сережки. Сила побуйствовал, а потом рассудил, что бриллианты можно взять за моральный ущерб. К тому же Сила уже решил – они оставят властолюбивую столицу и уедут в спокойную Москву.

В 1794 году Первопрестольная встретила Силу Сандунова с распростертыми объятиями. Петровский театр тут же назначил актеру хорошее жалованье, а вскоре он получил и обязанности режиссера. Лизу тоже приняли вполне доброжелательно, но и только. Так что пела она редко, чаще сидела дома и тосковала по Петербургу. Однажды Сила вернулся довольный и улыбающийся: «А я дом купил – просторный, недалеко от театра. И записать его хочу на твое имя!»

Дом и вправду оказался огромен. Лиза ахала – сколько же слуг надо нанять, чтобы содержать его в чистоте? И тут ее осенило. Дом стоит прямо на берегу реки Неглинки – вот где новые бани устроить можно. Да только их участка для того не хватит, надо у соседей землю покупать. Продали княжеские бриллианты, но средств не хватало. Тогда Лиза и продала перстень, подаренный «матушкой». Так на высочайшие подарки и начали возведение новых московских бань. Ах, если б только ведала Лиза, что нельзя расставаться с заветными подарками!..