Отбор - Кира Касс

— Правда?

— Разумеется, правда.

— Уф! Я чувствовала себя такой идиоткой! У меня в голове не укладывается, что ты заставил меня выложить ту историю! — Я шутливо ткнула его в бок.

— Ты что, это была лучшая часть вечера! Мама очень смеялась. В ее время девушки вели себя даже более сдержанно, чем Тайни, а тут ты взяла и обозвала меня пустоголовым… Мама была в восторге.

Отлично. Теперь еще и королева считает меня выскочкой. Мы вышли на балкон. Теплый ветерок доносил до нас запах тысяч цветов из сада. На небе сияла полная луна, озаряя лицо Максона призрачным светом.

— Что ж, рада, что вы повеселились. — Я погладила пальцами перила.

Максон подтянулся на руках и с небрежным видом уселся на краю балкона.

— С тобой никогда не соскучишься. Могла бы привыкнуть к такой реакции.

Гм. По-моему, он пытался меня рассмешить.

— Слушай… насчет того, что ты сказала… — начал он нерешительно.

— Про что именно? Про то, как я тебя обзывала? Или как я ругалась с мамой? Или про то, что моя главная мотивация — еда? — Я состроила рожицу.

Он рассмеялся:

— Про то, что я хороший…

— А-а. А что с этим не так?

Эти несколько предложений внезапно стали смущать меня гораздо больше, чем все остальное, что я наговорила. Я опустила глаза и принялась теребить платье.

— Спасибо, что пытаешься создать видимость того, что все по-настоящему, но вовсе не обязательно было заходить так далеко.

Я вскинула голову. Как он мог такое подумать?!

— Максон, это все не ради шоу. Если бы меня попросили честно высказать мнение о тебе месяц назад, мой ответ был бы совершенно другим. Но теперь я знаю тебя и не собираюсь брать назад ни единого слова, потому что ты именно такой и есть. И даже еще лучше.

Он молчал, но глаза у него улыбались.

— Спасибо.

— На здоровье.

Максон прочистил горло:

— Ему тоже очень повезет.

Он спустился со своего импровизированного сиденья и перешел на мою сторону балкона.

— Кому?

— Твоему приятелю. Когда он опомнится и попросит тебя вернуться, — будничным тоном произнес Максон.

Я невесело рассмеялась. Вряд ли.

— Он больше не мой приятель. И достаточно недвусмысленно дал понять, что я для него пройденный этап.

Нотки надежды в голосе услышала даже я сама.

— Быть того не может. Он уже должен был увидеть тебя по телевизору и влюбиться заново. Хотя, по моему мнению, эта скотина все равно тебя не заслуживает. — Все это он сказал таким скучающим тоном, как будто на глазах Максона подобное происходило миллион раз. — Да, кстати, — произнес он чуть громче. — Если ты не хочешь, чтобы я в самом деле в тебя влюбился, перестань быть такой красивой. Надо будет завтра с утра велеть твоим служанкам подыскать тебе какой-нибудь мешок из-под картошки.

— Хватит болтать глупости. — Я ткнула его в плечо.

— Я серьезно. Ты слишком хороша. Когда ты уедешь, нам придется выделить тебе охрану за государственный счет. Иначе тебе, бедняжке, не выжить, — произнес он с притворной жалостью.

— Это не в моей власти, — преувеличенно вздохнула я. — Я же не виновата, что родилась на свет совершенством. — И обмахнулась ладонью с таким видом, как будто все это крайне утомительно.

— Да, думаю, ты в этом не виновата.

Я прыснула. До меня не сразу дошло, что Максон, похоже, вовсе не шутил.

Пока я задумчиво смотрела на сад, боковым зрением заметила, что взгляд Максона устремлен на меня. Его лицо вдруг оказалось вплотную к моему. А когда я повернула голову, чтобы спросить, на что это он уставился, то с удивлением поняла, что он стоит так близко, что вполне может меня поцеловать.

Еще больше я изумилась, когда именно это он и сделал.

От неожиданности я отшатнулась. Максон немедленно отступил назад.

— Прости, — пробормотал он, заливаясь краской.

— Ты что? — потрясенно прошептала я.

— Извини. — Он не смотрел мне в глаза, явно смущенный.

— Зачем ты это сделал? — Я прижала пальцы к губам.

— Ну… ты ведь сама сказала… и вчера ты искала меня… Ты так себя вела… Я подумал… может, твои чувства изменились. К тому же ты мне нравишься. Я полагал, ты это видишь… — Он посмотрел мне в лицо. — И… Ох, неужели это было так ужасно? У тебя такой вид… — (Я попыталась стереть ошеломленное выражение со своего лица.) — Извини меня, пожалуйста. Я ни с кем раньше не целовался. Сам не знаю, что творю. Я… Прости, Америка. — Он тяжело вздохнул и несколько раз провел рукой по волосам, прислонившись к перилам.

Я этого не ожидала, но меня вдруг затопила волна тепла.

Он хотел, чтобы его первый поцелуй был со мной.

Я подумала о Максоне, которого успела узнать за это время, о человеке, у которого для каждого находилось доброе слово, который отдал награду в проигранном мной пари, который простил меня, после того как я сделала ему больно морально и физически, — и поняла, что я вовсе не против.

Да, мои чувства к Аспену не исчезли. Я ничего не могла с этим поделать. Но если я не могла быть с ним, что мешает мне встречаться с Максоном? Ничего, кроме моих предубеждений, не имевших никакого отношения к тому, кем принц являлся на самом деле.

Я подошла к нему и провела ладонью по его лбу.

— Что ты делаешь?

— Стираю это воспоминание. Мы можем заменить его кое-чем получше.

Я опустила руку и встала рядом с ним, спиной к саду. Максон не сдвинулся с места, но на лице появилась улыбка.

— Америка, вряд ли можно изменить прошлое.

И тем не менее в глазах у него промелькнула надежда.

— Еще как можно. И потом, кто будет знать об этом, кроме нас?

Максон какое-то время смотрел на меня, явно пытаясь решить, не шучу ли я. Потом сомнение на его лице медленно уступило место осторожной уверенности. Мы стояли, глядя друг другу в глаза, пока я не смогла восстановить в памяти, что именно произнесла тогда.

— Я же не виновата, что родилась на свет совершенством.

Он придвинулся ко мне вплотную и обнял за талию, так что мы очутились лицом к лицу. Его нос щекотал мой. Он провел пальцами по моей щеке так бережно, как будто боялся, что я могу разбиться.

— Да, думаю, ты в этом не виновата. — И, не отрывая ладони от лица, коснулся губами моих губ в невесомейшем из поцелуев.

От его робости у меня защемило сердце. Хотя мы не произнесли ни единого слова, я безошибочно поняла, каким восторгом наполнил его этот миг — и каким страхом. Но острее всего я почувствовала его восхищение.

Так вот каково это — быть леди?

В следующий миг он отстранился и спросил:

— Так лучше?

Я смогла лишь кивнуть. У Максона сделался такой вид, будто он готов пройтись колесом. У меня возникло аналогичное чувство. Это стало неожиданностью. Все произошло слишком быстро, слишком странно. Смятение, должно быть, отразилось у меня на лице, потому что Максон посерьезнел:

— Можно кое-что тебе сказать? — (Я снова качнула головой.) — Не настолько я глуп, чтобы поверить, что ты совершенно забыла бывшего возлюбленного. Ты многое пережила и очутилась на Отборе при не совсем обычных обстоятельствах. Я в курсе, что ты считаешь, будто здесь есть более подходящие для меня и для этой жизни девушки, и мне не хотелось бы тебя торопить. Но я… я просто хочу знать… возможно ли…

Трудный вопрос. Готова ли я вести жизнь, к которой никогда не стремилась? Готова ли спокойно смотреть, как он любезничает с другими девушками, чтобы убедиться, что не делает ошибку? Разделить ответственность, которую накладывает на него положение принца? Готова ли я любить его?

— Да, Максон, — прошептала я. — Это возможно.

ГЛАВА 19

О том, что произошло между мной и Максоном, я не рассказала никому, даже Марли и моим служанкам. Мне нравилось хранить секрет, который я могла вспоминать посреди какого-нибудь скучного урока Сильвии или очередного нескончаемого дня в Женском зале. И, по правде говоря, я думала о наших поцелуях — и о первом, неловком, и о втором, восхитительном, куда чаще, чем сама ожидала.

Я понимала, что не полюблю Максона в мгновение ока. Сердце не позволило бы этого. Но внезапно я очутилась в мире, где могла этого захотеть. Так что я молча размышляла на эту тему, хотя не раз меня подмывало раскрыть тайну.

Особенно меня разобрало три дня спустя, когда Оливия во всеуслышание объявила в почти полном Женском зале, что они с Максоном целовались.

К собственному изумлению, эта новость меня просто убила. Я поймала себя на том, что то и дело бросаю на Оливию взгляды, пытаясь понять, что в ней особенного.

— Рассказывай скорее, как все случилось! — потребовала Марли.