Игра в любовь (СИ) - Лена Тэсс

к ладони без зазрения совести. Я изменила своему парню и не жалела об этом, даже если это было не правильно, но как я и сказала на самом первом интервью — он стал ко мне слишком безразличен и я не чувствовала за собой никакой вины. Такие отношения не идентифицируется как «любовь».

— Третий вопрос задам я, — сказала Василиса. Девушки сегодня вечером были удивительно инициативны. — Вам здесь нравится больше чем один участник или участница? — она растянула последнее слово, повернувшись к Егору и, словно случайно, качнулась в его сторону, прижав свои сиськи к его плечу.

Он даже не вздрогнул. И не выпил текилу. И всё еще уверенно держал четыре пальца разомкнутыми, в то время как я, вслед за большим, прижала к ладони указательный. Я не понимала, нравился ли мне Макс на самом деле или просто хотелось позлить Егора, но у меня ведь еще будет немного времени разобраться во всех хитросплетениях нашего общения.

К тому же наш маленький обмен молниями остался почти никем не замеченным, ведь все ошарашенно уставились на скромницу медсестру, внезапно демонстрирующую положительный ответ. Правду говорят — в тихом омуте ведьмы живут и не парятся.

— Моя очередь, — пропела я. — И простите, не буду такой мелодраматичной. Что мне действительно хочется знать, так это… — я выдержала небольшую паузу, заставив всех замолчать и внимательно прислушаться к моему вопросу, — кто собирается завтра мыть эту гору посуды после такой бурной ночи?

По гостиной пронёсся весёлый хохот, словно и не было никакого напряжения последних нескольких минут. Мужчины дружно схватились за рюмки и осушили их одним махом. Как мило.

— Ты не заставишь нас, — пропищал Влад, все еще посмеиваясь и закрывая лицо ладонями. Кажется ему уже достаточно, а то придётся не только грязную посуду мыть, но и кое-что похуже.

— Ты не могла задать нормальный вопрос, да? — мягко спросил Макс, наклонившись ко мне очень близко, так что его губы задели мочку уха. Терпкий запах алкоголя и цитруса ударил в нос, и я покачала головой, всё еще посмеиваясь над всеми, понимая, что разрядить обстановку было не так уж и плохо.

— Теперь я спрошу, — Егор повёл плечом, мягко, но настойчиво скинув с себя руку Василисы.

Мне не понравился тон, которым он это сказал. Мне вообще не нравилось отвечать на его вопросы, потому что обычно они били в цель очень точно и больно. И если он здесь ради меня, то не сложно догадаться, что и вопрос его может быть обращён в основном ко мне.

— Если бы кто-то из присутствующих здесь людей прямо сейчас предложил вам уйти и всё бросить, вы бы пошли на этот шаг?

Я не знаю, Егор.

И моя стопка текилы тут же оказалась пуста. Пятый вопрос оказался контрольным. И в этой игре мне не победить.

Глава 14. День пятый. Мы все-все будем танцевать

***

— Два яйца, затем столовую ложку сахара, щепотка соли и немного ванилина, — диктовала Юля, стоя рядом со мной.

Я делала то, что она говорила и не пыталась спорить, ведь вчера умудрилась проиграть в совершенно абсурдной игре в карты. В дурака. Если бы я играла на раздевание, то в спальню уходила бы голенькая, как родилась. Была ли тому виной текила или светлые глаза цвета штормового неба — понять сложно. К счастью моим соперником была Юля и в качестве победного приза она выбрала завтрак. Не оригинально, но зато гуманно. И вот я на кухне в восемь утра, с венчиком в одной руке и глубокой миской — в другой.

— То, что ты не теряешь надежды научить меня готовить — очень похвально. Плюсик в твою карму, или даже три, — прозевала я, не очень элегантно прикрыв рот тыльной стороной ладони. — Но почему именно сегодня, когда так хочется поспать подольше?

— Потому что готовка один из лучших способов расслабиться.

Я посмотрела на неё с нескрываемым скептицизмом.

— Ну, одно радует: если я уйду отсюда без парня, то как минимум научусь готовить приличный завтрак, — с этими словами я стала энергично вмешивать муку в будущее тесто, но та от моих чрезмерных усилий разлеталась по сторонам, оказавшись на столе, одежде, наших руках, лицах и даже волосах.

Юля фыркнула так, что ее коротенькая прядь подлетела от носа и приземлилась аккурат в тоже место.

— Нет, не быть тебе феей венчика и заклинательницей сковородок, уж прости. Придётся кого-нибудь да охомутать. Желательно с кулинарным образованием.

Она забрала у меня кухонную утварь, и, качнув бёдрами, отодвинула в сторону.

— Как ты вообще питаешься?

— Обычно на работе с коллегами.

— А завтрак?

— Кофе с бутербродом или йогуртом.

— Язву заработаешь!

Я беспечно пожала плечами, явно давая понять, что сейчас меня всё устраивает.

Стоять без дела мне не хотелось. Голова не болела, но чувствовала я себя препаршиво. Гора посуды по-прежнему немым упрёком торчала из раковине, и именно с ней стоило разделаться, а не с моими пока еще потенциальными проблемами в ЖКТ.

— Не стану поваром, так в посудомойки точно возьмут, — бодро отчеканила я, хватаясь за губку и щедро отмеряя порцию моющего средства.

Пока же я переставляла тарелки и стаканы, намыливала их до блеска и скрипа, а после смывала всё обилие густой белой пены водой, голову занимали мысли о прошлом вечере. Вопросы роились в голове, как мошки у настолько лампы, с её слабым и меркнущим светом. Ответы Егора не давали мне покоя. И самый главный из них — почему он не менял своего выбора с первого дня.

Ни разу.

Не было похоже, что шеф соврал. Он не малодушничал и всегда (к моему большому сожалению) говорил как есть, даже если порой это было неприятно и больно. И всё же, как же так могло случиться, что за время съёмок шоу он своего мнения ни разу не изменил? Неужели за все четыре вечера Егор выбирал только Василису? Или Аню?

Я не понимала.

Юля закончила с приготовлением блинов, я домыла за ней ту посуду, которую мы успели испачкать, но к большому удивлению своим присутствием в гостиной к этому времени нас удостоил только Игорь. Он подошёл к медсестре, и, проведя кончиками пальцев вверх от запястья до плеча, а затем по шее к скуле, заправил прядь волос ей за ушко. Жест выглядел интимно, и я почувствовала себя лишней и быстро ретировалась за наш большой и пока еще пустующий обеденный стол, относя на него тарелку с блинами.

А еще я чувствовала себя завистливой дурочкой, потому что сама