История одной ненависти - Лиза Бетт

вздохнула и отвела взгляд, как капризный ребенок, которому надоел этот разговор. Выглядела я глупо, но и ощущала себя так же. Хороша же выдержка! Бросилась на человека, которого ненавижу. Позволяла целовать себя… И позволила бы больше, если бы не лифт…

Створки осуждающе сомкнулись, и лифт понес меня наверх.

Сестра по-прежнему спала, и я торопливо, но бесшумно прошла в кухню и открыв бутылку вина приложилась к ней со всей яростью.

Мне просто надо расслабиться и уснуть. Сон – это лучшее лекарство от всех проблем.

Лучшее априори.

Осилила половинку бутылки пока ждала заказ.

Потом посыльный закатил тележку с едой в номер, и удалился, а я схватила черный шелковый халат и направилась в душ.

Остыть это не помогло, но немного сняло напряжение, накопившееся за день. Отчий дом, долгий переезд, переживания сестры, и потом ситуация в лифте. Полный сумбур, но я не могла позволять себе такое поведение.

Но позволила…

Яростно вытерлась полотенцем и накинула шелк на голое тело.

Надо прикончить остатки вина и лечь спать. Завтрашний день будет еще более напряженным, и мне нужна свежая голова.

Но покоя не давало то дикое ощущение беспредельного удовольствия, которое и отключило мой мозг в лифте.

Грудь наполнилась ноющей тяжестью, и между ног стало жарко.

А что было бы, если бы лифт застрял и нам не пришлось бы прерываться?

Эти мысли начали появляться, когда бутылка уже подходила к концу, и я отставила недопитую тару с характерным стуком и сердито воззрилась в пространство.

Мы взрослые люди…

Ну Яр-то да. А вот я… Веду себя как маленькая капризная дура.

Иногда мне казалось, что у меня раздвоение. Одна старая чванливая старушка в моей голове постоянно ругает импульсивную малолетку, которая норовит наломать дров.

Пятьсот пятый.

Поднялась из-за стола и убедившись, что сестра все еще спит в гостиной подошла к лифту. Тот стоял на моем этаже и тут же впустил меня в свои прохладные объятия.

Упругий ворс щекотал голые ступни, и я поняла, что даже не удосужилась обуться, оставаясь в том же халате на голое тело.

Отогнала ненужные мысли и вышла в коридор этажа Яра и нашла взглядом дверь с табличкой пять ноль пять.

Постучала.

Тишина по ту сторону длилась, кажется, вечность, и в тот момент, когда я уже собралась уходить, замок щелкнул, и дверь рывком распахнулась.

На пороге выросла мощная фигура Яра, который пытался удержать на бедрах соскальзывающее полотенце. Его грудь была покрыла каплями, с мокрых волос капала вода, он только что принимал душ и сейчас в растерянности окинул меня взглядом и открыл рот, явно чтобы съязвить, но я опередила его, сделала шаг в его номер и толкнула дверь, чтобы та закрылась.

– Заткнись и поцелуй меня, – произнесла, и по глазам Давыдова поняла, что его не придется просить дважды.

Глава 21

Саша обвила мою шею руками, и я сам не понял, как позволил мозгу отключиться. Близость ее тела, сладость ее губ, податливость хрупкой фигуры всегда так на меня действовали. Я напрочь забывал, кто я и что творю. Забывал обо всем, и в голове не оставалось ни одной мысли, кроме той, что на повторе. Взять ее здесь и сейчас на гребаном пороге номера, в который в любой момент мог войти кто угодно, ведь дверь мы не заперли.

Но и на это было плевать.

Поднял на руки Сашу и понес в спальню, не отрывая своих губ от ее. Она была сладкой как вишня в коньяке, и я догадался, что она скорее всего пьяна. Ну конечно. Иначе она вошла бы в мой номер так смело и приказала бы себя поцеловать?

В груди неприятно кольнуло. В здравом уме она не решилась бы переспать со мной, ведь я не ее хлюпик-муженек, которым она может вертеть как хочет.

Ладони жег шелк ее халата и ярость жгла душу изнутри.

Я люблю ее и всегда любил, а она лишь играет и никогда не станет относиться ко мне серьезно.

Спальня встретила тьмой.

Она окутала нас и поглотила, мое полотенце скользнуло на пол, её шелковый халат упал следом. Я поставил эту стерву на колени на мягкий матрас, и она стряхнула с плеч единственное одеяние и тут же обвила мою шею руками, прижимаясь ко мне всем телом.

Я хотел ее до потери сознания и так же сильно ненавидел и презирал себя за эту слабость. Но она моя наркота, мой бзик, и я готов был довольствоваться даже этим, только бы получить ее всю на короткий миг.

Саша раздвинула ноги, и я устроился между ними и меня снова накрыло дежавю.

Та ночь на приеме, когда я потерял контроль. Я и сейчас был на грани, хотелось скорее кончить с ней, но я готов был побиться об заклад, что если разрядка наступит желанно быстро, Саша тут же упорхнет из номера так же как и пришла. Внезапно и торопливо.

А мне хотелось еще надышаться.

– Яр, пожалуйста… – она запротестовала, когда я начал медленно опускаться ниже, целуя ее шею, ключицу, грудь… – Не уходи, не…

– Тише, – выдохнул и коснулся вершинки заострившегося соска, слизывая с него свое дыхание. Саша выгнула спину и зарылась в мои волосы, как делала это в лифте. Ей нравилось делать это. А мне нравилось то, как жадно она упивалась моими ласками. – Потерпи…

Сложнее всего было оторваться от ее груди и начать опускаться ниже, но ее кожа была настолько сладкой, что я опьянел от одного только ее вкуса.

И как только коснулся внутренней поверхности ее бедра, Саша безотчетно раздвинула ноги. Её голова заметалась по подушке, руки сжались в моих волосах и шумное дыхание этой стервы переросло в протяжный стон, когда я коснулся самой чувствительной ее точки губами и языком.

Я застыл, Саша надавила на мою голову и сжала ее напряженными бедрами,