Голоса ночи (сборник) - Анна Малышева

– А если это никак не связано с Игорем? – задумался Саша. – У тебя не было никаких нехороших знакомств?

– Где мне их взять? Самое мое нехорошее знакомство было с тобой.

– Не остри! Я имею в виду казино. Может, кто-то клюнул на твои выигрыши? Решил за тобой проследить и ограбить?

– Да меня же не ограбили! И если кто-то решил поживиться с моих выигрышей… – Она горько усмехнулась. – По-моему, меня бы скоро приколотили там к стене, в виде охотничьего трофея. Чтобы другим новичкам неповадно было.

– Да, выигрывала ты нечасто… – согласился он. – А кроме казино?

– Я нигде не бывала.

– Тоже верно. Нет, не могу понять… Он нормальный?

– В другой раз обязательно его спрошу, – пообещала Анжелика. – Но что мне сейчас делать?

– Не открывай дверь.

– Это я уже слышала! И при опасности вызывать милицию… Если помнишь, я и не открывала дверь, а он все равно меня избил.

– Может, Игорь ему был что-то должен и он решил разобраться с его вдовой? – неуверенно предположил Саша.

– Чтобы Игорь был кому-то должен? Рехнулся? Он боялся долгов до смерти.

– Хотя денежки у него всегда водились… – продолжал он размышлять. – Нет, ничего не понимаю. И с этой твоей благодетельницей тоже – темный лес. Чего ради она тебя пригласила, если не пришла сама? Да еще требовала, чтобы ты явилась так точно… Сколько ты ее ждала?

– Долго! Сдается мне, она пошутила, – пожала плечами Анжелика. – Но вообще удивительно то, что она не пошутила с «Ла Кантиной». Официантки стояли насмерть! Они всем, чем хочешь, клялись, что видели меня тогда, когда нужно!

– Знаешь что! – сделал он вывод. – Таких вещей, как с этими подкупленными официантками, из простой любезности не делают, тем более вы с ней не знакомы. Ты ей нужна.

Анжелика с минуту подумала над этим предположением и высказалась:

– В таком случае она выбрала хороший момент.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что я оказалась ей нужна именно в тот момент, когда мне позарез нужно было алиби! Иначе… Иначе я бы послала ее подальше, если бы она вздумала называть меня на «ты», даже не представившись!

– И она слишком много о тебе знает… – продолжал Саша. – Похоже, она знает о тебе вообще все. Во всяком случае, что касается следствия…

– А не знает ли она и того парня, который на меня напал? – вздохнула Анжелика. – Вот если она и это мне скажет, тогда я для нее сделаю все, что угодно.

– Ты смотри, ей такого не скажи! – предупредил он. – Мало ли чего она потребует!

– Денег?

– А почему нет? Ей, наверное, известно, сколько ты денег унаследовала. И знаешь, я совершенно уверен, что это – знакомая Игоря. Ведь, пока его не убили, она тебе не звонила, верно?

– Никогда… А если…

Они молча смотрели друг на друга, и наконец Саша шепотом сказал:

– Ты думаешь, она…

– Я думаю, – таким же шепотом ответила Анжелика, – что у нее белые волосы.

– Та самая?

– А кто еще? Я думаю, она или что-то забыла у него в тот вечер, когда приходила, или что-то от него узнала… Не знаю, она его убила или кто другой, но ей что-то известно, и она хочет мне это сообщить! Или меня шантажировать!

– Или убить тебя.

– Что ты болтаешь?! – Она изумленно покачала головой. – Миленький мой, чтобы убить человека, необязательно приглашать его в уличное кафе, в центре города, где тебя видят сто тысяч прохожих сразу! Могла бы позвать в укромное местечко. Я бы пошла, я любопытная.

– Может, ты и права, – согласился он и вдруг замер, прислушиваясь к звукам в соседней комнате. – Что она там делает?

Всхлипывания, доносившиеся до того из комнаты, теперь затихли. Там послышался какой-то странный стук, и на кухне сразу потянуло сквозняком.

– Открывает окно, – пояснила Анжелика. И испуганно отшатнулась. Саша вскочил и бросился в коридор. Она побежала за ним.

В комнате они увидели следующее: Лена, держась одной рукой за створку рамы, усевшись на подоконник, по пояс перегнулась наружу. Она не слышала, как они вбежали, не слышала, как Саша подскочил, и вскрикнула только тогда, когда он схватил ее за талию и рванул на себя. Он чуть не упал со своей тяжелой ношей. Анжелика торопливо подбежала к ним и закрыла окно. Лена действительно уже не плакала. Саша все еще держал ее за талию, и, видно, не напрасно – колени у женщины были словно из ваты, и подгибались, едва он ослаблял хватку.

Вместе они усадили Лену в кресло, вместе выпрямились и застыли над ней. Оба не знали, что делать. Лена молчала, и, казалось, решила сжать губы так крепко, чтобы от них и следа на лице не осталось.

– Ты выброситься решила, что ли? – спросила наконец Анжелика.

– Попадешь в психушку! – пригрозил Саша. – Чего ты хочешь добиться?!

Лена не ответила.

– Знаешь, – пробормотала Анжелика, – мне, наверное, придется остаться и помочь тебе… А может, лучше вызвать врача?

– Психиатра? Ты с ума сошла.

– А ей нужен психиатр?

– Позже будут все врачи, какие угодно, – отрезал он. – Но пока идет следствие, никаких психиатров. Неизвестно, что из нее вытянет психиатр и как посмотрит на это следователь. И вообще, это самоубийство еще доставит нам хлопот, вот увидишь. За нее обязательно возьмутся!

Анжелика хотела что-то сказать, но в конце концов только протянула руку и пощупала запястье Лены, надеясь проверить пульс. Та открыла глаза. В них был страх, ничего, кроме страха. Бессмысленный, измученный, загнанный взгляд. Анжелика еще раз погладила ее запястье и, низко наклонившись к ее уху, прошептала:

– Не стоит, честное слово, не стоит. Если все из-за Игоря, то…

– Я боюсь, – сказала Лена, и голос у нее был тоже неузнаваемый какой-то детский, молящий.

– Чего ты боишься?

– Я не хочу здесь оставаться…

– Но из-за этого не стоит выбрасываться в окно, – возразила Анжелика.

– Боюсь.

– Лена… – Анжелика подняла голову и увидела, что Саша тоже напряженно вглядывается в глаза своей жены. Они обменялись взглядами и отошли к дверям. Саша прошептал:

– Окончательно сошла с ума.

– Как ты с ней, один…

– Я же нигде не работаю, слава богу. Буду сидеть рядом, ничего… Потом, может, устрою на лечение…

– Но как это случилось? Почему? Она всегда была нормальней нас обоих, вместе взятых.

– Непонятно? – Он покрутил пальцем у виска и вытащил Анжелику в коридор. – Она, кажется, в самом деле его любила. Вот не думал, что она может кого-то любить.

– Но тебя она любила, когда вышла замуж?

– Кто тебе сказал?

– Нет?

– Нет. Представь себе, она меня заранее предупредила, что не любит страстной любовью, но зато симпатизирует или что-то в этом роде. И я, дурень, списал все на ее сдержанность и не стал обращать на это внимания. Не думал я, что она вообще способна на какие-то пылкие чувства. Да мне они были и не нужны. Я, дурак, один старался за двоих. В конце концов, мы даже хорошо жили.

– А что ты теперь будешь с ней делать?

– Что буду делать… Сперва вылечу, потом разведусь. Или сперва разведусь, а лечить ее будет кто-то другой.

– Советую второй вариант… – Анжелика заглянула в комнату. – Ничего, сидит тихо. Но на нормального человека, конечно, уже не похожа.

– Иди, мне легче будет одному. – Он почти подталкивал ее к выходу. Из комнаты раздался шорох, они вместе заглянули туда и увидели, что Лена неуверенно пытается встать. Саша вошел туда и обернулся к Анжелике:

– Дверь за собой захлопни, я не могу оставлять ее одну.

Анжелика открыла сумочку и испуганно посмотрела на свое отражение в зеркале, висевшем на стене в прихожей. Достала расческу, провела ею несколько раз по длинным черным локонам, заглянула в пудреницу, тщательно припудрила синяки. При тусклом освещении она выглядела не так уж скверно, но в какой-то миг черты в зеркале расплылись, исказились, стали нечеткими, чужими… Девушка вытерла глаза, одернула кофточку и захлопнула за собой дверь.

Глава 11

Когда начало темнеть, белая юбка женщины стала особенно бросаться в глаза. Сумочка моталась у бедра, туфли сверкали над серым сухим асфальтом, белые волосы слегка развевались на ветру. Но шелковый свитер цвета крови потерял цвет, и красные губы женщины в сумерках стали темнее, а глаза превратились в глубокие провалы. На нее оглядывались, но ни один уличный приставала не решился ей ничего сказать – уж очень самоуверенный у нее был вид, уж очень быстро она шла, будто имела впереди какую-то цель и преследовала только ее.

И цель была. Странная цель, неясная, блуждающая, точно рассмотреть ее было так же трудно, как определить в этих сумерках цвет ее собственных глаз, но Маша все же видела ее, шла за ней, должна была ее достигнуть. У цели не было имени, ее звали Никак. У цели был пол – это была женщина лет двадцати пяти на вид. У цели была внешность – она была стройная, среднего роста, с волосами до плеч (как у самой Маши, только черными). Лицо у цели было довольно приятное, да, приятное, если не считать выражения глаз – эти светлые глаза всегда были настороже. Походка – неуверенная, нога за ногу, как будто обладательница этих ног всегда о чем-то задумывалась и не слишком смотрела на дорогу. В сущности, ничего загадочного тут не было. У этой женщины был муж (еще недавно был!), и этот муж любил ее (почти наверняка, стоило только увидеть их вдвоем!), и дарил ей драгоценности (два кольца и бриллиантовые сережки). Обо всем этом Маша вспоминала, сжав зубы, и шла еще быстрее (уж она-то не запиналась о собственные ноги, как та, другая!). Ничего загадочного, но… «Или я просто чего-то не поняла, – сказала себе Маша, – или Игорь сумасшедший. Да, сумасшедший». И тут же сама себе отвечала: «Был сумасшедший, дуреха, уже был… Он умер, запомни, и не смей думать о нем, как о живом! И оставь в покое и его, и его жену, оставь их всех в покое!»